Фуюми Оно - Берег в Сумерках, Небо на Рассвете

— Пара хлопковых роз зацвела в саду на северном внутреннем дворе, — сказал он, протягивая цветок.

Рисай посмотрела на растение, а потом на Кейкея.

— Сколько тебе лет, Кейкей-доно?

Мальчик хихикнул и сказал:

— Мне только что исполнилось одиннадцать.

— Ясно, ясно.

Робкая улыбка Кейкея исчезала из её взора, затуманенного завесой слёз.

— Рисай-доно?

Она больше не могла видеть его улыбку. Рисай протянула руку и прикоснулась к его маленькой, тёплой ладони, почувствовала силу его беспокойства кончиками пальцев.

— Ты счастлив?

— Я? Ну, да…

— Ясно.

Рисай, — позвал её беззаботный голос, искавший её, бегущий к ней с сияющим лицом. И если бы Хиен был здесь, он искал бы и его…

— Тайхо было столько же лет.

Пожалуйста, Боже, верни Тайки домой , впервые взмолилась в тот день Рисай. Было больно видеть её разрушенные надежды. Сокровенное желание из глубины сердца только усугубило отчаяние, когда мечты разбивались. Молитва означала надежду. Именно поэтому она не могла позволить себе наедятся до этого дня.

Рисай наблюдала за тем, как люди безмолвно шли в храм, на их торжественное шествие посреди шторма. Молча, чтобы ни одно слово не смогло достигнуть ушей Азена, они тихо приближались к святыне, чтобы положить туда цветок кейхаку. Они благодарили за любую радость и молились за безопасность того, кто даровал им этот цветок.

Несмотря на сожаление о том, что эти люди способны лишь молиться, Рисай сама никогда не посещала храмов. Она не могла. Это продолжалось с тех пор, как сказали, что начались поиски Тайки. Страх, что его не найдут, превышал ожидание его возвращения. И если даже поиски увенчаются успехом, что случится потом? Возвращение Тайки ничего не гарантировало.

И что тогда это всё означает ? Это означает, что Тайки похож на свечу на воде.

Старый отшельник, которого знала Рисай, когда-то предложил ей убежище. Он предложил ей бросить всё это.

— Здесь больше нет правителя.

Гарью, родная деревня Гёсо, располагающаяся в Провинции Ай в Тай, превратилась в тлеющие угольки. Рисай отправилась в Провинцию Ай в надежде, что Гёсо вернётся в места, где родился. Но она обнаружила лишь руины, скрываемые туманом.

— И вы так же должны снять с себя этот груз.

— Со мной всё хорошо.

— Страна без правителя может идти только дорогой разрушения. Все об этом знают. Но мы не уверены в том, что император мёртв. Если не проводятся обряды, то разве королевство не исчезнет? Или присутствие императора само по себе защитит нас?

Рисай покачала головой.

— Я не знаю.

— Началась эра, когда у Тай нет правителя. Ты всё это время искала, но это оказалось напрасно. Разве ты не сделала достаточно?

Рисай удивилась.

— Ты просишь меня бросить императора?

Старик покачал головой. Глубокие морщины пересекали его мудрое лицо.

— Я всего лишь говорю, что ты должна думать и о себе. Ты так же одна из подданных короля, одна их тех, перед кем он должен искупить вину.

— Я…

— Если ты говоришь о счастье людей Тай, то почему не причисляешь к ним себя? Если ты решишь взвалить на плечи боль остальных, никому не станет легче.

Рисай подавленно кивнула.

— И всё же только Император может спасти это королевство.

С грустным вздохом старик встал и вышел из комнаты, оставив там свою внучку. Она посмотрела на Рисай грустно и задумчиво.

— Ты тоже считаешь, что я дура, коль ищу императора?

Девушка покачала головой.

— Не знаю. Я никогда не видела императора. Я ничего не понимаю в политике. Император — это тот, кто живёт за облаками. Даже Тайки далёк, слишком далёк от нас… Но дым…

— Что?

— Смотря с ворот ты можешь увидеть всю Провинцию Ай и дым, парящий над ней в небе.

— Ах, — сказала Рисай.

Азен не мог помешать существованию всего, что связано с Гёсо. Или того, чем Гёсо управлял. Или тех, кто критиковал Азена. Любой город, не подходящий под его стандарты, сгорал до основания. Те, кто поворачивался к Азену спиной, были изгнаны со своих земель.

— Правда ли, что в Королевствах на юге весна круглый год? В Со правда не бывает снега? Я слышала, что там реки никогда не замерзают. Что солнце светит ярко даже зимой. И даже если идёт дождь, то небо над облаками остаётся таким же синим?

Рисай кивнула. Она никогда не бывала южнее Желтого Моря. Но солнце там светило ярче, а небо было намного синее обычного.

— Сколько ясных дней можно посчитать за время между выпадением первого и последнего снега? Их можно перечислить по пальцам. И как дым…

Рисай поняла, о чём говорит этот ребёнок. Инстинктивно она сжала руки.

— Те ясные дни так же омрачены дымом. Огонь опаляет землю, растапливает снег и замораживает щебень. Как долго люди Тай должны ждать весны? Кажется, что Имперский Дворец — единственное синее пятно на земле, покрытой низкими, густыми облаками. Даже те голубые небеса стали серыми. Дым покрывает всё так же, как снег — Коки. У этого королевства больше не осталось ясных дней.

Девушка посмотрела на Рисай, её глаза были наполнены печалью.

— Коки должен жить под ясными небесами. В Коки должна быть та искра весны, тот луч солнечного света, который никогда не погаснет зимой.

Девушки, которая говорила так решительно, больше не было в этом мире. Она была казнена вместе с её дедушкой за покровительство Рисай. Но тогда и после этого они спасали её, даже зная, какую судьбу на себя навлекают.

Прошу, спаси Его Величество и Тайхо.

Сообщение прибыло, как и было свойственно таким посланиям — весьма неожиданно, через два дня после появления Императора Хан. Для встречи с Йоко Море Облаков пересекли три гостя. Императрица и Кейки ждали их в приёмном зале над Запретными Воротами.

Посетителями были Шорью и Рокута вместе, как и ожидала Йоко, с незнакомой златовласой молодой женщиной.

— Император Хан прибыл? — спросил Рокута, слезая с суугу.

— Да, — ответила Йоко, приветствуя гостей ошеломлённой улыбкой.

— Прекрасно. Поэтому связь с ним внезапно оборвалась, — Рокута повернулся к девушке, слезающей с белого киджу. — Позволь представить Рен Тайхо.

Йоко взволнованно кивнула. Ренрин показалась ей жизнерадостной девушкой около восемнадцати лет.

— Ренрин, это Йоко, Императрица Кей. Рядом с ней — Кейки, — сказал Энки. — Так, а где Его Самолюбие и сестрица?

— Кажется, в своих покоях, — ответила Йоко с той же кривой усмешкой.

Они хотели остаться в своих комнатах в Гьётен, но Йоко настояла, чтобы они остались во Дворце Кинпа. Но Император Хан действительно оказался не самым приятным человеком. Йоко сначала показала ему дворец для посетителей, построенный для высокопоставленных гостей. Но Император заявил, что там попахивает дурным тоном, и отказался в нём оставаться. В конце концов, он высокомерно выбрал один из домов среди пригорков в саду Сейден.