Валерий Атамашкин - Противостояние

Тамалий почувствовал, как учащенно начало биться его сердце. Все то, что было до этого – сметенные с лица земли деревни, опустошенные села, сожженные города Сертаг и Ломен, теперь казались какими-то далекими и мелочными по сравнению с тем, что он мог получить сейчас. Предвкушение от того, что впервые с тех пор, как он вышел из Местальэ, его войска наконец встретятся с настоящей силой Империи, с теми, кто отстаивал честь Императора, пьянила. Он уже видел лицо повелителя Ториана, получавшего весть о разгроме своих лучших баталий… И блестевшие от ярости глаза в этот миг. Слепая ярость осознания падения былого могущества Торианской державы хумансов.

Тамалий натянул уздечку. Надо было навестить Альфию. Бедная девочка снова не спала всю ночь. Она всячески избегала разговоров с отцом, делая вид, что не слышит Тамалия, когда тот заводил с ней разговор. Возможно, тяжелая походная жизнь немного выбила Альфию из привычного ритма, и она подхватила какую-нибудь лихорадку. Впрочем, весть о том, что Император сам посылал своих лучших бойцов на верную смерть, должна порадовать девушку. И не помешало бы узнать о том, все ли хороши, не мучали ли какие кошмары его малышку. Тамалий приблизился к своему личному шатру, который везли шесть запряженных в упряжку лошадей, что водились только на самых вершинах Изумрудных гор и, отдав своего скакуна в руки охранника, зашел в шатер. Внутри не горело ни одной свечи, не смотря на то, что давно начало смеркаться, и Тамалий с трудом разглядел в темноте шатра кровать Альфии.

- Дочь, мне надо с тобой поговорить, – сказал он.

Альфия не ответила. За последние дни это стало столь привычно, что Тамалий не обратил на молчание девушки никакого внимания. Она лежала на кровати, в очередной раз уйдя в себя. Тамалий решив, что будет лучше продолжить разговор при свете, зажег свечу. Комната озарилась мягким свечением пламени.

- Я пришел к тебе с хорошими новостями, думаю, тебе понравится то, что я скажу, – продолжил Тамалий. – И, конечно, я бы хотел услышать твое мнение на сей счет.

Он помолчал, смотря на пламя свечи и ожидая, что Альфия ответит. Нет, бесполезно. Девушка не хотела говорить. Король повернулся к дочери и взглянул на нее. Девушка сидела на кровати и пристально смотрела на Тамалия. Почему-то по коже могущественного короля Местальэ от этого взгляда пробежал холодок. Он впервые видел в глазах дочери… Тамалий не смог объяснить то, что увидел во взгляде Альфии словами. Но это уже не было обычным взглядом девушки, полным какого-то безумия и страха. Глаза как будто смотрели с какой-то странной страстью. Тамалий отвел взгляд. Здесь, в этом шатре, рядом с Альфией куда-то терялась его уверенность и властность. Он забывал о том, что он могущественный король вечнозеленого леса… Появлялась непонятная скованность.

Тамалий попытался выдавить из себя слова о том, что впереди их ожидает первая серьезная схватка с настоящими баталиями. Словно чувствуя его смятение, Альфия покачала головой.

- Не делай этого, отец. Не делай, пожалуйста, ты должен повернуться в Местальэ.

Ее глаза как-то безумно сверкнули.

Флаг Империи – меч гладиус на красном фоне, развивался над выстроен-ными прямоугольными рядами баталиями, застывшими на небольшом поле, ограниченном с двух сторон лесным массивом. Тамалий, при всей неприязни к врагу, на какой-то миг восхитился слаженностью их оборонительных рядов. Двадцать пять тысяч человек отборных солдат Акранской армии напоминали скорее фигурки, которыми полководец имитировал сражение на виртуальном поле брани стратегических карт, нежели живых людей. Император выставил против светлых эльфов два вида пехоты и арбалетчиков. В центре стояло две баталии тяжеловооруженных пехотинцев, облаченных в стальные полные доспехи и шлемы с забралом. В руках они держали огромные осадные щиты прикрывавшие тело по всей длине и длинные копья по типу тех, которыми сражалась кавалерия. По краям тяжеловооруженных пехотинцев стояли баталии легкой пехоты, мечники. Эти пехотинцы были одеты кольчужные доспехи и вооружены мечами и дротиками, перекинутыми за спины. В левой руке они держали небольшие круглые щиты. Позади пехоты растя-нулась баталия арбалетчиков, стрелявших болтами в практичной кожаной броне. Болты не летали так далеко, как стрелы эльфов, однако могли снести череп или оторвать руку.

Тамалий окинул взглядом свое войско. В глазах светлых читалась слепая ярость и готовность убивать. Что еще нужно было в бою, как не желание убить? Король Местальэ мог оставаться довольным. Руки светлых эльфов нетерпеливо лежали на древках копий, то и дело перехватывая их, чтобы ладони ни в коем случае не запотели, и решающий бросок оказался не смазан. Лучники держали наготове стрелы и лук. Имперские воины не шевелились, крепко держа мечи, копья и арбалеты, выжидая приказа сержанта.

Над полем повисла давящая тишина. Наступал решающий час битвы. Военачальники светлых, восседая на своих конях, наконец, дождались приказа Гридулия и отъехали в стороны, по направлению к лесу. Медленно отъехали в сторону и сержанты, до последнего смотря на войска жителей священного Местальэ. Тамалий чувствовал в их взглядах какую-то насмешку. Ничего, именно здесь, на этой поляне каждому из этих свинопасов придется воздать должное за свои грехи. Между двумя армиями было не больше тысячи футов. Гридулий смотрел на Тамалия готовый услышать приказ короля к наступлению. Он понимал, что хумансы, похоже, не собираются идти в бой первыми, отдавая инициативу светлым эльфам. Тамалий последний раз окинул взглядом баталии Империи, а потом посмотрел на свои войска. Рука короля священного Местальэ взметнулась вверх и резко опустилась вниз.

- В атаку!

Над полем битвы загудел рог. Лучники светлых, стоявшие позади отрядов копьеметателей, подняли луки вверх и натянули тетиву. Стрелы со свистом сорвались в воздух. Небо над головами сражающихся на какой-то миг потемнело из-за изобилия пущенных стрел. Тысячи острых с углами, как лезвие наконечников устремились в сторону застывших поодаль пехотинцев и арбалетчиков. Однако в командование успели вступить сержанты. Пехота приняла удар, подняв щиты. До арбалетчиков пущенные эльфами стрелы даже не долетели. Тем не менее, несколько десятков человек среди легковооруженных пехотинцев рухнули на земь. Стрелы, влетев между поднятых вверх щитов, попали точно в цель. Второй залп не заставил себя долго ждать, и на землю упало несколько десятков имперцев. Тамалий улыбался. Они расстреляют их прежде, чем имперцы смогут понять, что происходит. Сержанты скомандовали наступление. Тяжеловооруженные пехотинцы сомкнули щиты, превратив свои ряды в сплошной непроницаемый панцирь, и двинулись в сторону светлых. Это все происходило настолько быстро и синхронно, что напоминало некий единый отлаженный механизм. Прячясь за этаким огромным клином, шли арбалетчики, выжидая удобный момент для атаки. В руках легковооруженных пехотинцев появились дротики. Эльфы продолжали вести бесприцельную стрельбу на поражение по площадям, оставляя за скучковавшимися баталиями шлейф трупов. В основном это были арбалетчики и легковооруженная пехота. Но хумансы, казалось, не обращали никакого внимания на потери. Строй не дрожал, и не похоже, что хоть кто-то из тех воинов, кто стоял сейчас в рядах имперцев, думал об отступлении.