Владимир Плахотин - Браслет-2

"Что это было?" - ошеломлённо спросил я у браслета, но тот не отметил никаких отклонений.

"Ну ни фига себе!" - только и сказал я.

- Ты тоже съел что-то невкусное? - поинтересовался Саша, выдёргивая свою руку из моей. Видимо, я непроизвольно сжал ему её.

- Извини, - смутился я. - Голова закружилась.

- У волшебников тоже с головой не в порядке бывает? - в его голоске послышалась неприкрытая ирония.

- Увы! - развёл я руками. - Все мы люди, все мы…

- Ух, ты! - Саша увидел ряд компьютеров по-над стеной и сразу забыл про всё на свете. - А можно, я поиграю?

- Конечно! - улыбнулся я. - Выбирай!

- А ругаться никто не будет? - с тревогой оглядываясь, спросил он.

- Никто. Это всё моё. Можешь играть, когда захочешь.

- Ух ты! - расцвёл мальчишка и показал на крайний аппарат: - Вот этот можно?

Я кивнул, улыбаясь ему, и монитор компа ожил: пошла загрузка.

Саша с интересом обернулся ко мне:

- Дядя Володя, как ты это делаешь?

- Что?

- Ты даже не подошёл к нему, а он заработал.

- Программа у него такая… Сам игры найдёшь? Или помочь?

- Найду, конечно!

И мы с отцом перестали для него существовать.

Я подсел к нему сзади, делая вид, что с интересом наблюдаю за игрой и, прикрыв глаза, сосредоточился. Браслет быстро уяснил картину состояния детского организма и неприметно подправил все деформации. Ребёнок даже ничего не почувствовал, увлечённый игрой.

- Ты чего там вытворяешь? - прошептал Игорь, заметив моё отрешённое лицо.

- Всё, - так же тихо сказал я, отводя его в сторону. - Пацанчик здоров. Можешь до отвала пичкать его конфетами.

Игорь оцепенел:

- Опять шутки?…

Я рассердился:

- Какие, к чёрту, шутки?! Разве этим можно шутить?!

- Тогда… что?… - напрягся он, всё ещё не веря, что дамоклов меч, висевший над головой его единственного сына, исчез.

- Ты, наверное, нерусский?! - прорычал я ему на ухо, чтоб мальчик ничего не услышал. - Говорю же: отремонтировал я твоего пацана! Будет жить твой наследник! На, вот, - я сунул ему в руку большую шоколадку. - Порадуй мальчонку!

Игорь закусил губу, точь-в-точь, как его сынишка, и лицо его приняло жалкое выражение. Он сунул в карман шоколад, даже на него не глянув, и с силой вцепился в мою ладонь:

- Вовчик!… - говорить он не мог, дыхание пресеклось от волнения. Он только ещё раз повторил: - Вовчик!… - Потом нашёлся: - Если это правда…

- Балбес! - поморщился я. - Руку оторвёшь! Правда! Конечно, правда!

Он порывисто обнял меня, потом оттолкнул и подошёл к сыну:

- Сашик… Сашик, ты как себя чувствуешь?

- А что случилось? - не отрываясь от экрана, спросил тот.

- Ну это… Сердце не болит?

- Ой, пап! Ну не мешай! - отмахнулся мальчик. - Ничего у меня не болит!

Игорь постоял немного над ним, невидящим взором смотря на монитор, потом подошёл к столу, где я сидел, и, смущаясь, пробормотал:

- Вовчик… Ты это… Можешь рассчитывать на меня, как на самого себя!… Я твой раб!

- Ты балбес! - ещё раз обозвал я его. - Мне помощники нужны, а не рабы! Думающие помощники!

- Да всё, что угодно! - с чувством произнёс он. - Говорю же…

- Ладно, сядь. Базар имеется.

Он послушно опустился рядом на стул. А я вдруг вспомнил:

- Ты шоколад-то отдал?

- Чёрт! - подскочил он и коротко хохотнул: - Из башки вон!

Он быстрым шагом подошёл к сыну, отчего тот испуганно обернулся:

- Пап, ты чего?…

- Это тебе, - положил он перед ним угощение. - Дядя Володя передал. Волшебник! - И он мельком глянул на меня через плечо.

- Ух ты! - оживился мальчик. - А мне разве можно?

- Можно-можно… - Голос его дрогнул. Он погладил сына по голове и тихо сказал: - Теперь тебе всё можно…

С совершенно другим лицом, в котором теперь светилась нежность, он постоял возле него и развернулся ко мне:

- Я слушаю.

- Сядь. Разговор долгий и не из приятных.

- Интересно, - хмыкнул он, опускаясь на седалище. - Ну и… что у нас плохого?

- Ты не капитан Зелёный, так что не трепыхайся, а выслушай.

- Ну-ну… - Он, кажется, догадывался, о чём будет речь.

- Спросить хочу: как думаешь дальше быть?

- Хрен его знает!… - насупился он.

- Пацану мать нужна.

- Да чё, я бабу не найду?… С такими-то бабками?…

- Это ты себе бабу найдёшь. А ему? Не каждая сможет мать заменить. Да и не в таком он уже возрасте, чтоб любую тётю "мамой" звать. Проблем будет столько, что света белого не…

- Ты к чему это мне говоришь? - зло оборвал он и прищурился. - Думаешь, не понимаю?

- Погоди фыркать. Пацан у тебя и так натерпелся. Просто так сердце не заболит. Ему нужна его мать, а не какая-то другая тётя.

- Да чтоб я эту суку?!. - зарычал Игорь, забывшись.

- Погоди. - Я положил ему руку на плечо. - Не надо, чтоб он слышал такое. Утихни. Две минуты назад ты клялся в верности, а теперь готов растерзать меня.

- Да ведь я предлагал помощь в решении твоих проблем! - недобро сверкнул он глазищами. - А в своих я как-нибудь…

- Вот именно. "Как-нибудь". И что б ни сделал, всё будет не то. Потому что отравлено ненавистью. А ты должен через себя переступить.

- Вовчик!!! - перекосило его от противоречивых чувств. - Ну не надо в ране ковыряться, прошу тебя! Всё ещё так… живо…

- Сядь! - чуть ли не приказным тоном сказал я. - Сядь и послушай.

Он швырнул себя на стул и упёрся в меня горящим взглядом:

- Ну?!

- Держи себя в руках. Ты, всё-таки, привлёк внимание пацана. Вон, аж уши горят, хоть и виду не подаёт.

- Да он не слышит, - отмахнулся Игорь. - Весь в игре.

- Игра давно закончилась, а он не видит. Если так и дальше пойдёт, то моя работа пойдёт вся насмарку: опять лечить придётся.

- Ладно-ладно, - зашептал он недовольно. - Я слушаю.

- Слушаешь, да не слышишь. Пойдём отсюда.

- Куда?

- На улицу. Там побазарим.

Мы вышли и уселись в его машину.

- Я предлагаю тебе вот что. Только сначала выслушай, а потом кричи, что я лезу не в свои дела. Хорошо?

Он молча сопел, уставившись на приборную панель.

- Расцениваю твоё молчание, как желание выслушать. Итак, начал загибать я пальцы. - Первое. Пацану мать нужна? Бесспорно, нужна. Тебе без бабы тоже не сахар. Это второе. Предлагаю искусственный вариант. И только ради твоего пацана. Кабы речь шла только о тебе - и чёрт бы с тобой, не маленький. Баб, действительно, навалом.

Так вот. Я создаю дубль твоей Милки… дослушай до конца, не вылупай свои зенки!… Я создаю дубль твоей Милки, - повторил я с нажимом на слове "дубль", - пичкаю её всякими благодетелями: материнская ласка, любовь и осознание тебя как единственный свет в окошке… ну и всякое такое… Отключаю ей тот кусок памяти, где вы поцапались, она об этом ничего знать не будет. Ну а ты… тебе надо проглотить эту пилюлю: переступить через себя и притвориться, что ничего не было и мама просто ждала вас в комнате наверху. Скажешь пацану, что, мол, ты так оригинально пошутил, что дядя Володя был прав, когда так говорил… Ну? Что скажешь?