Джордж Мартин - Воины

Его перу принадлежат романы «Умирая изнутри», «Замок лорда Валентина», «Книга черепов» «Вниз на Землю», «Стеклянная башня», «Сын человеческий», «Ночные крылья», «Мир изнутри», «Человек в лабиринте», «Том О'Бедлам», «Звезда цыган», «В конце зимы», «Лицо вод», «Королевства стены», «Горячее полуночное небо», «Чужие годы», «Лорд Престимон», «Горы Маджипура», два романа, написанные как продолжение книг Айзека Азимова, «Приход ночи» и «Уродливый мальчуган», «Самый долгий путь домой» и «Вечный Рим». Силверберг является также автором сборников «Незнакомая территория», «Игры единорогов», «Хроники Маджипура», «Лучшие рассказы Роберта Силверберга», «Конгломероидная вечеринка», «Вне безопасной зоны» и четырех крупных ретроспективных сборников, двухтомника «Совладелец тайны», двухтомника «К темной звезде», «Нечто дикое утрачено: сборник рассказов» и «Фазы луны», а также сборника ранних работ «В начале». Его много раз переиздаваемые антологии слишком многочисленны, чтобы перечислять их здесь, но в их число, среди десятков прочих, входят «Научная фантастика: зал славы. Том первый» и известная серия «Альфа». Вскоре должна выйти «Научная фантастика: зал славы. Том второй» под редакцией Силверберга. Роберт Силверберг живет вместе со своей женой, писательницей Карен Хабер, в Окленде, штаг Калифорния.

Охотник вернулся в форт взволнованным и возбужденным.

— Я был прав! — провозглашает он. — Один из них прячется достаточно близко. Я был в этом уверен, а теперь знаю, где он. На этот раз я точно чувствую направленность.

Конюший, вечный скептик, приподнимает бровь.

— В последний раз ты ошибся. Тебе просто не терпится отыскать их.

Охотник просто пожимает плечами.

— Сомнений быть не может, — говорит он.

Вот уже три недели как Охотник разыскивал вражеского лазутчика — либо отбившегося от своих солдата, либо перебежчика, либо кто он там есть, — который, как он был уверен, обитал где-то неподалеку от форта. Он поднимался то на один холм, то на другой, то на одну сторожевую башню, то на другую, неся свой одинокий дозор, забрасывая мысленную сеть, которую никто из нас не понимал ни на грош. И каждый раз он возвращался в уверенности, что чувствует вражескую эманацию, но так ни разу и не достиг достаточно сильного ощущения направленности, чтобы это послужило основанием для отправки поисковой группы. Охотник был невысоким и хрупким, что обычно для таких, как он, и последние месяцы он ходил понурившийся, унылый и разочарованный. Его профессия — находить для нас врагов, чтобы мы их убивали. Враги в последнее время сделались редки. Но теперь Охотник буквально ликует. От него веет триумфом человека, доказавшего свою правоту.

В комнату входит Капитан. Он мгновенно оценивает ситуацию.

— Ну и что у нас тут? — бесцеремонно интересуется он. — Ты наконец-то что-то вынюхал, Охотник?

— Пойдем. Я вам покажу.

Он ведет нас на плоскую крышу, примыкающую к нашей казарме. Справа и слева от нас высятся подобные пустым колоннам громады восточного и западного редутов, ныне пустые, а внизу лежит огромный центральный двор, а за ним мощная стена из рыжевато-коричневого кирпича, охраняющая нас с севера. Форт громаден: это неимоверное сооружение, построенное с таким расчетом, чтобы вместить в себя десять тысяч человек. Я ясно помню, какие колоссальные усилия потребовались от нас, чтобы возвести его — тогда, двадцать лет назад. Сегодня в форте осталось всего одиннадцать обитателей, и мы болтаемся в нем, словно горошины в исполинском кувшине.

Охотник указывает наружу, на песчаную желтую пустошь, раскинувшуюся по ту сторону стены, словно бескрайний океан. Эта плоская равнина, поросшая кривым бесполезным кустарником, представляет собою единственную брешь в ряду крутых скал, что образует границу между территорией империи и вражескими землями. Это было нашей задачей на протяжении последних двадцати лет — мы были рождены для этого, это долг нашей касты — охранять эту брешь на случай возможного вторжения вражеской армии. Целых два десятилетия мы прожили в этой глуши. Мы укрепили эту брешь, мы патрулировали ее, мы посвятили свои жизни ее охране. В давние дни вражеские отряды пытались прорвать нашу оборону, внезапно налетая с пыльной равнины, словно тучи обозленных насекомых, а мы их отбрасывали со значительными потерями с обеих сторон. Теперь же на фронтире стало тише, на самом деле — намного тише, но мы по-прежнему здесь, несем стражу и перехватываем лазутчиков, что время от времени пытаются проскользнуть мимо наших укреплений.

— Вот, — произносит Охотник. — Видите вон те три небольших холма на северо-востоке? Он окопался неподалеку от них. Я знаю, что он там. Я его чувствую, как вы чувствуете чирей у себя на загривке.

— Всего один человек? — спрашивает Капитан.

— Один. Всего один.

— Да на что может рассчитывать один человек? — интересуется Оружейник. — Ты полагаешь, он собирается прокрасться в форт и прикончить нас поодиночке?

— Нам совершенно незачем пытаться понять их, — высказывает свое мнение Сержант. — Наша работа — находить их и убивать их. А попытки понять мы можем оставить более умным головам, оставшимся дома.

— Ага, — сардонически произносит Оружейник. — Конечно. Оставшиеся дома. Более умные головы.

Капитан подошел к краю крыши и остановился там, стоя спиной к нам, держась за перила и подавшись вперед, навстречу сухому, бодрящему ветру, непрестанно дующему через наш двор. Казалось, будто его окружает непроницаемая холодная тишина. Капитан всегда был человеком загадочным, но со времен смерти Полковника, который скончался три года назад, оставив Капитана старшим по званию офицером форта, он сделался еще более странным. Никто теперь не знал, что у него на уме, и никто не осмеливался даже пытаться хоть как-то сблизиться с ним.

— Отлично, — произносит Капитан после невыносимо долгой паузы. — Пойдет отряд из четырех человек. Сержант за старшего, с ним Охотник, Интендант и Топограф. Выступаете утром. С собой еды на три дня. Искать, найти и убить.

С момента последнего удачного поиска миновало одиннадцать недель. Он завершился уничтожением трех врагов, но с тех пор, несмотря на постоянные старания Охотника, не наблюдалось ни малейших признаков вражеского присутствия на их территории. Один раз, шесть-семь недель назад, Охотник убедил себя, что чувствует эманации, исходящие из какой-то точки за рекой — странное, вообще-то, место для врагов, чтобы там обосновываться, оно ведь было внутри нашего периметра обороны, и туда поспешил с проверкой отряд из пяти человек под командованием Конюшего. Но они не нашли никого, не считая небольшой группы Рыболовов, клявшихся, что они не видели в окрестностях ничего необычного, а Рыболовы не врут. После их возвращения Охотник вынужден был признать, что он больше не чувствует этих эманаций и что он теперь не вполне уверен, что изначально их чувствовал.