Джордж Мартин - Воины

Я бы сказал, что операция прошла четко, как по книжке, но пока мы ждали, когда нас заберут, с нами связались офицеры-наблюдатели, которые следили за нашим первым заданием. Трое из семи считали, что мини-форт и тех двоих, что прятались в нем, следовало уничтожить немедленно, чтобы не подвергать риску солдатиков и окружающих.

«Ага, конечно, — подумал я, — не вам же их убивать!» Пока солдатики летели обратно на вертолете, а мы получили возможность отключиться и устроить передышку без посторонних глаз, мы обсудили это между собой. Как и следовало ожидать, семеро членов группы были согласны со мной — все, кроме Мэла и Сары. Однако спор вышел не слишком ожесточенный: они просто сказали, что они бы сделали все по-другому, но, в конце концов, главный тут я. Сами они не любили сложных, многоэтапных планов.

Разумеется, на самом деле мы были не ближе к реальным боевым действиям, чем офицеры.

Во второй половине дня в воскресенье нам дали выходной, и мне удалось получить авансом часть жалованья (точнее, взять его взаймы у государства — с меня за это вычли десять процентов), чтобы поехать в город и подключиться.

Это место называлось «Отель де Фантази». На этот раз мы очутились на необитаемом острове, и я заплатил вперед за полчаса, так что мы сперва любили друг друга в косых лучах утреннего солнца, потом немного поплавали в теплой воде, а потом сидели обнявшись, омываемые легким прибоем. Очень неприятное было ощущение, когда внезапно оказалось, что наше время истекло, мы очутились на обычной кровати и обнаружили, что лежим отдельно, почти не касаясь друг друга.

На номер в отеле денег уже не хватало. Мы пообедали хотдогами, взяли по пиву и вернулись на базу, к своим отдельным койкам.

Блейз улыбнулась, но покачала головой.

- И вот так будет четыре года, по десять дней за раз?

- Да, я понимаю, что ты имеешь в виду.

Мы сидели в кофейне одни, время близилось к полудню.

Ко времени демобилизации на тебе будет миллион долларов долга. Под десять процентов.

Я мог только пожать плечами. Кажется, я еще виновато улыбнулся.

Ты знаешь, это очень похоже на зависимость. Если бы армия подсадила тебя на наркотики, мы бы наняли толпу адвокатов, заставили их уволить тебя со службы и отправить на лечение. Но тебя подсадили на любовь!

— Да ладно тебе...

— Послушай, постарайся быть объективным! Я понимаю, Каролин славная девушка и так далее...

— Поаккуратней с этим, Блейз!

— Выслушай меня, всего одну минуту, хорошо?

Она достала ноутбук, нажала пару кнопок.

— Ты представляешь, что творится у тебя в мозгу, когда ты находишься в этом... «Мотель де Фантази»?

— «Отель». Думаю, что-то невероятное.

— Ничего невероятного тут нет. Обычный выброс гормонов: бурлящая каша из окситоцина, серотонина и эндогенных опиатов. Вазопрессиновые рецепторы работают на полную катушку. Ты был бы в полном восторге, даже если Каролин была бы хомячком!

Я невольно улыбнулся.

— Ты неплохо потрудилась, чтобы показать мне это со стороны. Но ты не была там, ты себе просто представить не можешь. Это настоящая любовь!

— Ладно. Тогда окажи мне услугу. Попробуй сделать это с любой другой женщиной. Вот увидишь, ты точно так же влюбишься в нее!

— Ни за что!

Сама мысль об этом была отвратительной.

— Блейз, это ужасно! Это выглядит так, как будто я — влюбленный подросток, а папочка сует мне пачку денег, чтобы я сходил в публичный дом и спустил пар!

— Ничего подобного! Я просто хочу, чтобы ты задействовал логику, чтобы ты взглянул на происходящее объективно!

— Ну да. Это всегда помогает, когда речь идет о любви.

Больше мы в тот месяц об этом не говорили. Мы вообще почти не разговаривали. И в аэропорт я ехал один.

С Каролин мы только обнялись и тут же расселись по клеткам.

То была рутинная демонстрация силы. Генерал-губернатор Панамы, наша любимая марионетка, выступал с речью в Панама-Сити, а мы были должны стоять по стойке «смирно» и выглядеть угрожающе. Надо признаться, что это нам вполне удалось. Девять солдатиков включили «камуфляж». На ярком солнце это не делало их невидимыми: они выглядели как сверкающие, изменчивые статуи, которые невозможно рассмотреть как следует.

Жутковато. Мой солдатик, командир группы, был черным и блестящим.

Нашего присутствия тут на самом деле не требовалось, разве что для прессы. Зрители были тщательно отобраны, они послушно аплодировали и разражались приветственными криками в нужных местах — им наверняка не терпелось побыстрее покончить с этим и вернуться в прохладные помещения с кондиционером. Жара была под сто градусов, и духота вдобавок.

«Тебе не жарко?» — без слов спросила Каролин. Я мысленно ответил, что это, видимо, психосоматическое, нечто вроде сочувствия тем бедолагам, что парятся на площади, и она согласилась.

Наконец речь завершилась, и мы выстроились в ряд, чтобы торжественно покинуть сцену. Это была рутинная процедура перемещения солдатиков, но для толпы это была хорошая демонстрация нашей нечеловеческой силы: мы встали плечом к плечу, подняв левую руку, к нам на скорости больше сотни миль в час подлетел грузовой вертолет с прикрепленной снизу перекладиной и унес нас прочь. Человеку оторвало бы руку, мы же почти ничего и не почувствовали.

Сигнал от Каролин внезапно исчез. Видимо, разъем отключился из-за механического сотрясения.

— Каролин! — окликнул я по аварийной голосовой связи.

Она не откликнулась. Я попросил разрешения отключиться. Нам сейчас все равно было ни к чему оставаться в солдатиках, разве что затем, чтобы довести их до ангара, когда мы приземлимся. Командование на просьбу не откликнулось. «Небось воюют где-нибудь в другом месте», — подумал я.

Мы приземлились возле бокса техобслуживания и повели свои машины внутрь. Каролин своим солдатиком явно не управляла: обычно ее машина двигалась со свойственной ей природной грацией. А сейчас она шагала, как игрушечный робот, по-видимому, кто-то из техников управлял ею с пульта.

Я распахнул наши клетки, и мы внезапно вернулись в реальный мир, голые и потные, потягиваясь и хрустя суставами.

Клетка Каролин была открыта, но самой Каролин там не было.

Кроме нас, в комнате был и одетый человек, офицер медицинской службы. Она подошла к нам.

— У рядового Коллинз перед самым отлетом произошло обширное нарушение мозгового кровообращения. Она сейчас в операционной.

У меня похолодели лицо и руки.

— С ней все будет в порядке?

— Нет, сержант. Врачи делают все, что могут, но, боюсь, она... в общем, это клиническая смерть.

Я опустился на жесткое бетонное основание клетки. Голова шла кругом.

— Чем это отличается от обычной смерти?

— У нее отсутствует высшая нервная деятельность. Мы пытаемся связаться с ее ближайшими родственниками. Мне очень жаль...