Джордж Мартин - Воины

Дунк не поверил своим ушам. Гормион Пик открыто продемонстрировал, как он презирает межевых рыцарей, и на дороге, и тогда, на крыше, но это и впрямь было весьма щедрое предложение...

— Пик — знатный лорд, — осторожно сказал Дунк, — но... но, боюсь, это не тот человек, которому я бы доверился.

— Ну да... — юноша залился краской. — Он назначил свою цену. Он сказал, что возьмет меня к себе на службу, но... но сперва я должен доказать ему свою преданность. Он сказал, что позаботится о том, чтобы в следующем поединке мне в противники достался его друг, Скрипач, и потребовал от меня клятвы, что я поддамся ему.

Дунка это не удивило. Он понимал, что следовало бы возмутиться, но даже возмущения не испытывал.

— И что вы ему ответили?

— Я ответил, что, возможно, не сумею проиграть Скрипачу, даже если буду стараться, что я уже выбил из седла несколько куда лучших рыцарей, чем он, и что еще до исхода дня драконье яйцо будет моим.

Гром слабо улыбнулся.

— Это был не тот ответ, на который он рассчитывал. Он обозвал меня глупцом и велел мне остерегаться. Сказал, что у Скрипача много друзей, а у меня — ни одного.

Дунк положил руку ему на плечо и стиснул его.

— Один друг у вас есть, сир. Даже два, дайте мне только сперва найти Эгга.

Юноша посмотрел ему в глаза и кивнул.

— Приятно знать, что на свете еще остались настоящие рыцари!

Разыскивая Эгга в толпе вокруг ристалища, Дунк впервые получил возможность как следует разглядеть сира Томмарда Хеддла. Крепко сбитый, широкоплечий, с грудью как бочонок, зять лорда Баттервелла носил черный панцирь поверх доспеха из вареной кожи и причудливый шлем в виде чешуйчатого демона с оскаленной пастью. Конь его был на три ладони выше Грома и на два стоуна тяжелее, чудовищный зверь в кольчужной попоне. Все это железо не давало ему разогнаться, поэтому на ристалище Хеддл передвигался в лучшем случае легким галопом, однако это не помешало ему разделаться с сиром Кларенсом Карлтоном. Карлтона унесли с поля на носилках, и Хеддл снял свой демонический шлем. Голова у него была большая и лысая, с черной бородой лопатой. На щеке и на шее у него пламенели багровые нарывы.

Дунк узнал это лицо. Хеддл был тот самый рыцарь, что рявкнул на него в спальне, когда он взял в руки драконье яйцо. И тот самый человек с низким голосом, который разговаривал тогда с лордом Пиком.

В памяти вразнобой завертелись обрывки слов: «Да, выбор у нас небогатый!.. мальчишка и впрямь достоин своего отца... нужны мечи... старый Молочник рассчитывал... мальчишка и впрямь достоин своего отца... Бладрэйвен снами не ограничивается, можете быть уверены... мальчишка и впрямь достоин своего отца?»

Он вглядывался в трибуны — вдруг Эгг ухитрился занять подобающее ему место среди знати? Мальчика, однако, нигде видно не было. И Баттервелла с Фреем тоже было не видать, хотя супруга Баттервелла по-прежнему была там. Молодой женщине явно было скучно и не сиделось на месте. «Странное дело!» — подумал Дунк. Это же замок Баттервелла, это его свадьба, а Фрей — отец новобрачной. Весь этот турнир проводится в их честь. Куда же они подевались?

— Сир Утор Серый Лист! — прогремел герольд. На лицо Дунка упала тень — солнце скрылось за облаком. — Сир Теомор из дома Бульвер, Старый Бык, рыцарь Черной Короны. Выйдите на ристалище и явите вашу доблесть!

Старый Бык выглядел весьма грозно в своем кроваво-красном доспехе, с черными бычьими рогами на шлеме. Ему потребовалась помощь дюжего оруженосца, чтобы взгромоздиться в седло, и, судя по тому, как он держал голову, сир Мейнард был прав насчет его глаза. Однако когда он выехал на поле, толпа разразилась восторженными воплями.

Улитку приветствовали далеко не столь восторженно — несомненно, его это устраивало. В первой стычке рыцари обменялись легкими ударами. Когда они съехались во второй раз, Старый Бык сломал копье о щит сира Утора, Улитка же промахнулся. То же случилось и в третьей стычке, и на этот раз сир Утор пошатнулся, как будто вот-вот упадет. «Он притворяется! — догадался Дункан. — Затягивает поединок, чтобы в следующий раз ставки были выше!» Оглядевшись по сторонам, он обнаружил Уилла, деловито заключающего пари в пользу своего хозяина. Только тут Дунк сообразил, что мог бы и сам пополнить свой кошелек, поставив пару монет на Улитку. «Дунк-чурбан, темный, как погреб...»

В пятой стычке Старый Бык рухнул наземь, сбитый с коня копьем, которое ловко соскользнуло со щита и ударило его в грудь. При падении его нога запуталась в стремени, и конь проволок его по полю ярдов сорок, прежде чем его сумели остановить. Снова принесли носилки, чтобы оттащить его к мейстеру. Когда Бульвера уносили с поля, с неба начали падать первые капли дождя, покрывая темными пятнами его накидку. Дунк равнодушно проводил его взглядом. Он думал об Эгге. «А что, если он попал в руки моего тайного врага?» Это звучало не менее логично, чем все остальное. «Но мальчик же ни при чем! Если кто-то в обиде на меня, мне и отвечать, а никак не ему!»

Когда Дунк отыскал сира Джона Скрипача, тот уже облачился в доспехи перед следующим поединком. Ему прислуживали целых три оруженосца. Они застегивали на нем доспехи и поправляли попону на его коне. Сир Алин Кокшоу, изрядно помятый, сидел поблизости, пил разбавленное вино и дулся. Заметив Дунка, лорд Алин поперхнулся, и вино потекло у него по подбородку.

— Почему вы еще на ногах? Улитка же разбил вам голову!

— Железный Пейт выковал мне хороший прочный шлем, милорд. А голова у меня тверже камня, как говаривал сир Арлан.

Скрипач расхохотался.

— Не обращайте внимания на Алина! Бастард Молнии вышиб его из седла, он отбил свою пухлую задницу и решил, что ненавидит всех межевых рыцарей до единого!

— Этот гнусный прыщавый юнец — никакой не сын Квентина Грома! — возразил Алин Кокшоу. — Кто его вообще пустил на турнир?! Будь это моя свадьба, я велел бы его высечь, как самозванца!

— Да кто за вас замуж-то пойдет? — фыркнул сир Джон. — А самозванство Грома далеко не так противно, как ваше нытье. Сир Дункан, вы, случайно, не в дружбе с Гэлтри Зеленым? А то я в ближайшее время вынужден буду выбить его из седла!

Ну да, конечно.

— Нет, милорд, я не знаю этого человека.

— Вина хотите? А может, хлеба с оливками?

— Нет, милорд, мне только нужно с вами поговорить.

— Поговорить? Со мной? Сколько угодно! Давайте удалимся в твой шатер!

Скрипач придержал ему занавеску у входа.

— Нет, Алин, обойдемся без вас. Вам вообще стоило бы есть поменьше оливок.

Очутившись внутри, Скрипач обернулся к Дунку.

— Я знал, что сир Утор не убил вас. Мои сны никогда не лгут. А Улитке скоро предстоит встретиться со мной. Когда я выбью его из седла, я потребую вернуть вам ваше оружие и доспехи. И вашего коня тоже, хотя вы заслуживаете лучшего скакуна. Согласитесь ли вы принять от меня в дар новую лошадь?