Джордж Мартин - Воины

— Некоторые вещи настолько необычны, что о них следует докладывать, увидев их хотя бы мельком. Это не обычная змея, легат. И я говорю не только о ее размерах, хотя рядом с ней любая другая змея, которую я когда-либо видел, кажется червяком. Когда она уставилась на нас, глаза у нее горели. И она скорее свистела, чем шипела. Она не скрылась, завидев нас, как поступило бы большинство змей. Нет. Она бросила нам вызов. Поэтому мы и вернулись, чтобы доложить тебе об этом.

— Водяной дракон! — сказал кто-то в тишине, воцарившейся после того, как разведчик умолк.

Марк устремил взгляд на людей, столпившихся на краю круга света, отбрасываемого факелами. Может быть, он понял, кто это сказал, Флавий — нет. В любом случае, Марк никого не выделил.

— Смехотворно! — уничтожающе сказал он.

— Ты ее не видел! — бросил первый разведчик, но, прежде чем он успел добавить что-то еще, Марк перебил его:

— Ты тоже! Вы видели нечто. Быть может, перед вами мелькнул бок гиппопотама, а потом вы увидели змею и в тростниках, в вечерних сумерках, вообразили, будто это одно и то же животное.

Он ткнул пальцем в одного из разведчиков и осведомился:

— Отчего ты мокрый?

Велит вытянулся.

— Если мне будет дозволено завершить мой доклад, легат... Эта голова вынырнула из тростников. Она поднялась выше моего роста и взглянула на нас сверху вниз. А потом засвистела. Это встревожило нас обоих, и я закричал на нее. Как огромна она ни была, я рассчитывал, что она повернет прочь и двинется своей дорогой. Вместо этого она бросилась на нас. Ее голова устремилась на меня, разинув пасть, и все, что я видел, это ряды зубов в пасти размером с повозку. Кар закричал и метнул в змею свой дротик. Дротик вонзился в нее, и змея разъярилась. Она снова взревела и ринулась на меня. Я отскочил в сторону и бросился бежать. Я думал, что там твердый речной берег, а там оказалось болото, и я провалился в воду. Мне повезло: она потеряла меня из виду.

— Тут она набросилась на меня и погналась за мной, — подхватил второй, — но я тоже на месте не стоял. Она задержалась, чтобы стряхнуть с себя мой дротик. Я услышал, как древко сломалось, точно соломинка. Я взбежал на берег, а змея, похоже, не хотела покидать заросли тростников и камышей. Я думал, что Тулл погиб. Когда же он выбрался из тростников и присоединился ко мне, мы решили, что лучше вернуться и доложить вам.

Марк скрестил руки на груди.

— А тем временем почти стемнело. И, несомненно, завтра, к тому времени, как мы подойдем к реке, ваша гигантская змея куда-то денется. Ступайте, выполняйте свои обязанности, вы оба! Горящие глаза!

И он, презрительно хмыкнув, жестом велел разойтись не только разведчикам, но и всем, кто толпился у шатра. Перед тем как уйти внутрь, он встретился взглядом с Флавием и слегка мотнул головой. Флавий понял, что его зовут в шатер, но попозже, частным образом. Когда стало темно и беспокойный лагерь почти затих, он пришел к Марку.

— Мне нужно знать, что они видели. Не мог бы ты сходить туда перед рассветом, вернуться ко мне и доложить? Если кто-то и может прочитать следы и сообщить мне, что там такое, то это ты. Мне надо переправить войска через реку, Флавий. Я хотел бы перейти ее здесь, па рассвете. Но если там есть гиппопотамы и крокодилы, мне следует узнать об этом прежде, чем мы войдем в воду, а не на середине переправы.

— А как насчет гигантских змей? — спросил Флавий.

Марк только фыркнул.

— Они молоды и плохо вооружены. Я не виню их за то, что они прибежали назад, но пусть знают, что мне нужны точные сведения, а не слухи. Я велю им явиться сюда утром, чтобы они слышали твой доклад. А потом они, разумеется, будут наказаны.

Флавий кивнул и отправился спать, пока была возможность.

Римский лагерь просыпается рано, но в то утро он пробудился первым. С собой он взял не доспехи воина, но оружие охотника. Чтобы сделать из копья древковую пращу, много времени не потребовалось. А дальнобойность у нее была больше, и с ее помощью можно было метать более тяжелые снаряды, чем из его охотничьей пращи. Если на берегу обнаружится раздражительный гиппопотам или крокодилы, лучше отогнать их прежде, чем они приблизятся к нему. На случай более близкой встречи на боку у него висел меч-гладиус. Коротким клинком удобно было и колоть и рубить. Впрочем, Флавий надеялся, что до этого не дойдет.

Берега реки Баград кишели живностью. Вдоль берегов рос кустарник, у воды шумели густые заросли тростника. Флавий шел той же самой нахоженной звериной тропой, что и разведчики, которые пробирались к реке накануне. Звери знают все лучшие места для водопоя и самые безопасные переправы. Судя по тому, как утоптана была тропа, здесь действительно можно было надеяться отыскать хороший брод. Ближе к реке кустарник по обе стороны сделался гуще, впереди стеной встали тростники и камыш. Звонкое пение птиц и пернатые создания, деловито порхавшие в кустах, убеждали Флавия в том, что все спокойно. С одной стороны какое-то животное покрупнее сорвалось с лежки и с треском скрылось в кустах. Это животное наверняка было четвероногим. Это насторожило Флавия, он замедлил шаг. Под ногами начинало чавкать. Тростники расступились, и Флавий увидел перед собой открытую воду, почти тоннель, который вел вперед, где виднелась свободная речная гладь. Вдалеке, на противоположном берегу, вела наверх такая же скользкая, нахоженная тропа. Так. Значит, это и есть брод. Флавий решил зайти в реку и проверить, сильное ли тут течение и надежное ли дно. Он успел войти в воду по колено, когда птичий гомон внезапно умолк.

Флавий остановился и застыл, прислушиваясь. Его глаза высматривали не цвет и не форму, а движение. Но он ничего не слышал, кроме плеска воды, и ничего не видел, кроме тростников, качающихся в такт движению потока.

И тут внезапно, на расстоянии выстрела из пращи, верхушки камышей закачались против течения. Флавий застыл на месте, медленно, равномерно дыша. Вот целая купа камышей качнулась одновременно, а затем, на достаточно большом расстоянии оттуда, полоса тростников качнулась в противоположном направлении. В следующий раз тростники качнулись уже ближе к нему, и внезапно Флавий осознал, что слышит звук. Поначалу он сливался с шумом воды, но теперь приблизился. Что-то шуршало в камышах. Высокие стебли терлись о шкуру существа, издавая слаженный, долгий звук. Флавий разжал губы, беззвучно дыша ртом. Надо выяснить, что это, сейчас, пока оно не приблизилось вплотную. Его праща была заряжена. Уверенным, наработанным движением, не требовавшим ни усилий, ни размышлений, Флавий замахнулся и отпустил пращу.

Снаряд он придумал сам — он был куда тяжелее, чем можно выпустить из обычной пращи, и один конец у него был заостренный. Временами он переворачивался и попадал тупым концом. Но иногда острый конец вонзался в цель. Сейчас Флавию было все равно, что получится — он хотел просто вспугнуть существо, прячущееся в тростниках, заставить его выдать себя. Снаряд вылетел беззвучно, но, когда он попал в цель, тишина оборвалась.