Дэниэл Абрахам - Путь Дракона

"Муж мой?"

Позади него стояла Клара, с приятным выражением лица, появлявшегося у нее при первых признаках усталости. Ее глаза блестели, ямочки на щеках казались чуть глубже чем обычно. Это заметил бы только тот, кто провел всю жизнь наблюдая за ней. Он оставил двор ради возможности смотреть в ее глаза.

"Жена," — сказал он.

"Можем мы?", — спросила она, делая шаг к заднему коридору. Его губы сжались от недовольства. Но не ею, а очередной домашней катастрофой, которая требовала сейчас его присутствия. Он кивнул и последовал за ней в тень и относительную уединенность. Но незнакомы голос заставил его остановиться.

"Сэр! Вы уронили вот это, милорд."

Один из охотников стоял на лестнице. Молодой мужчина с широким подбородком и открытым лицом, одетый в ливрею Каллиамов. Он протянул обломок потемневшего от крови рога. Слуга, окликнувший барона Каллиама, словно ребенка потерявшего игрушку.

Доусон почувствовал как лицо его наливается кровью, а руки сжимаются в кулаки.

"Как твое имя," — сказал он, и охотник побледнел от звука его голоса.

"Винсен, сэр. Винсен Коу."

"Ты больше не мой слуга, Винсен Коу. Забирай свои вещи и покинь мой дом до темноты."

"Но милорд?"

"Ты хочешь чтобы тебя вдобавок еще и высекли, мальчишка?" — закричал Доусон. Никто на кухне не издавал ни звука, лишь изредка бросали на них беглые взгляды.

"Нет, милорд," — сказал охотник.

Доусон повернулся и пошел по темному коридору, Клара рядом с ним. Она не упрекала его. В полумраке лестницы она наклонилась и прошептала ему в ухо.

"Симеон потребовал горячую ванну по приезде и вместо того, чтобы выгонять всех из голубых комнат, я приказала слугам приготовить дом Андра. Тот, что в восточном крыле. Там намного приятнее и вдобавок есть эти умные маленькие трубки, которые не дают воде остыть."

"Хорошо," — сказал Доусон.

"Я приказала, чтобы не впускали никого кроме тебя, разумеется. Потому что я знаю, что ты захочешь поговорить с ним наедине."

"Я не могу мешать, когда король принимает ванну," — сказал Доусон.

"Конечно можешь, дорогой. Просто скажи ему, что я забыла тебя предупредить. Я несколько раз упомянула, что это твое любимое место отдыха после охоты, поэтому все будет выглядеть правдоподобно. Если, конечно, он не спросит слуг и те не расскажут ему, что на самом деле ты предпочитаешь голубые комнаты. Но подобное любопытство было бы грубым с его стороны, а Симеон никогда не позволял себе ничего подобного, как ты думаешь?"

Доусон почувствовал, как с плеч его упала тяжесть о которой он и не подозревал.

"Чем я заслужил столь идеальную жену, как ты?"

"Тебе просто повезло," — сказала она и легкая улыбка промелькнула на ее изящном лице. "Теперь иди, пока он все еще принимает ванну. А я займусь этим беднягой охотником, которого ты только что выставил. Им действительно следует знать, что не стоит обращаться к тебе когда ты не в духе."

Дом Андра располагался в стенах поместья, рядом с часовней и тем самым в отдалении от основных зданий. Синнайский поэт, чье имя он носит, жил там когда в Остелнигских падях правил король почитавший искусство малых рас, а Антея была всего лишь именем для небольшой ветви знати, живших в полднях пути к северу. Ни одна из поэм Андра не сохранилась в веках. Единственное, что он оставил миру — это маленький дом, который носил его имя и слова, высеченные перед входом — DRACANI SANT DRACAS — чье значение было также забыто.

Король Симеон лежал в ванне из обработанной бронзы в форме огромной руки Дартинайца, длинные пальцы согнуты и из них льется горячая вода поступающая из труб скрытых под ванной. Каменная чаша с мылом находится на полке на большом пальце. А витражное стекло делает теплый воздух золотым и зеленым. Слуги стоят у задней стены с мягкими полотенцами, чтобы высушить короля и острыми мечами, чтобы защитить его. Король поднял голову, когда Доусон вошел в комнату.

"Простите меня, сир," — сказал Доусон. "Я не знал, что вы здесь."

"Все в порядке, мой друг," — сказал Симеон, жестом подзывая слуг. "Я знал, что вторгаюсь в твои личные владения. Садись. Наслаждайся теплом, а я уступлю тебе как только вновь почувствую свои пальцы на ногах."

"Спасибо, сир," — сказал Доусон, когда слуги принесли для него стул. "Раз уж так случилось, я хотел бы поговорить с вами наедине. Это касается Ванаи. Есть кое-что, что вам бы лучше услышать от меня."

Король Симеон сел и на мгновение они перестали быть лордом и его подданным дворянином, а снова стали Симеоном и Доусоном. Двумя мальчишками благородного происхождения, полными гордости и достоинства. Презрение Доусона к походу Ванаи и его недовольство по поводу того, что его собственный сын вынужден был служить у Алана Клина были всем известны. И все же, Доусон высказал их еще раз, вкладывая весь свой гнев и уверенность в себе в свое признание. Симеон слушал, а слуги игнорировали его с одинаковым усердием. Доусон видел как выражение знакомого лица меняется от любопытства к удивлению, разочарованию и, наконец, к своего рода, отчаянию.

"Тебе необходимо прекратить эти игры с интригами Иссандриана," — сказал король Великой Антеи, откинувшись назад в своей ванне. "И все же, я молю бога, чтобы это сработало. Избавило бы меня от половины моих проблем. Ты слышал о Хартии Эдфорда?"

"О чем?"

"Хартия Эдфорда. Это кусок пергамента, который был обнаружен священником в библиотеке Севенпола, в нем содержится имя главы фермерского совета при правлении короля Дуррена Белого. Исходя из этого на севере хотят созвать новый совет фермеров и любой землевладелец у которого достаточно урожая, чтобы войти в него, будет иметь право голоса при дворе."

"Вы должно быт шутите," — сказал Доусон. "Они что собираются разъезжать на мулах по дворцу? Держать коз в садах Королевского Шпиля?"

"Только не предлагай этого им," — сказал король, потянувшись за чашей с мылом.

"Это уловка," — сказал Доусон. "Они никогда на это не пойдут."

"Ты не понимаешь насколько расколот двор, мой друг. Мелкие дворяне обожают Иссандриана. Если они получат власть, он получит ее вместе с ними. А теперь, с таким кошельком как Клин из Ванаи, я не вижу способов что-либо изменить."

"Вы действительно думаете…"

"Нет, конечно же не будет никакого совета фермеров. Но нам необходимо установить мир. В середине лета я отправляю Астера под опеку Иссандриана."

Из огромных бронзовых пальцев каплями стекала вода. Набежали облака и комната погрузилась в полутьму. Король Симеон молча и отрешенно намыливал руки, а перед Доусоном вдруг раскрылся весь истинный смысл его решения.

"Он станет регентом," — приглушенно прошептал Доусон. "Если вы умрете до того, как Астер достигнет зрелости, Иссандриан станет регентом."