Дэниэл Абрахам - Путь Дракона

— Отдать его мне? — повторил Джори, будто Гедер только что прервал какую-то другую беседу.

— Гедер встал, взял две чаши с водой с тележки и вложил одну в руку Джори. Собрав всю возможную серьезность, он поднял свою чашу.

— Ванаи мой, — сказал Гедер, и на сей раз это прозвучало почти правдоподобно. — И если есть что-нибудь в нем, что окажет тебе честь, которой ты заслуживаешь, я найду это. Город должен был быть твоим, и мы оба это знаем. Но его швырнули к моим ногам, и поэтому, я клянусь в этом здесь, между нами, я не забуду, что это было простой удачей.

Лицо Джори выражало то ли жалость, то ли ужас, то ли недоверие.

— Ты нужен мне рядом, — сказал Гедер. — Мне нужны соратники. И от имени Ванаи и Дома Паллиако, я говорю, — ты окажешь мне честь, если станешь одним из них. Ты отважный мужчина, Джори Каллиам, и один из тех, чьим суждениям я доверяю. Ты со мной?

Тишина заставила Гедера поволноваться. Он специально держал свою чашу высоко, и молился про себя, чтоб Джори вернул жест.

— Ты тренировался, да? — спросил Джори наконец.

— Немного, — сказал Гедер.

Джори встал и поднял свою чашу. Вода расплескалась на костяшки его пальцев.

— Гедер, я буду делать все, что могу, — сказал он. — Может быть это немного, и, Бог свидетель, я не представляю, каким образом это может хорошо закончиться, но я буду делать все, что смогу, чтоб исправить положение для тебя.

— Довольно неплохо, — сказал Гедер и осушил свою чашу одним глотком.

Остаток дня стал испытанием выносливости и парадом тщеславия. В полдень начался праздничный обед, на котором были представлены представители всех основных гильдий Ванаи, две дюжины мужчин и женщин, каждый из которых добивался его внимания и расположения. После этого была аудиенция с представителем Нового Порта, который выуживал из Гедера разрешение изменить сухопутные тарифы на перевозки, но в течение всего длинного часового спора так и не сумел объяснить, в чем именно заключаются эти изменения. Потом, по требованию Гедера, главный налоговый аудитор пересмотрел все предыдущие отчеты Клина лорду Тернигану и королю. Гедер думал, что встреча станет слегка расширенным подведением итогового количества золота, отправленного на север, но продлилась она в два раза дольше, чем он рассчитывал, а дискуссии о разнице между высоко и низко функциональными тарифами и «представлении на счете» против «представления по задатку» оставили его с чувством, будто велись на незнакомом языке.

Когда день подошел к концу, он удалился в спальный покой, который когда-то принадлежал принцу Ванаи. В углу покоя уместилась бы вся бывшая квартира Гедера, и осталось бы место еще для двух таких же. Окна выходили в сад с облетевшими дубами и клумбами, укрытыми снегом. Весной это, должно быть, что-то вроде собственного леса. Новую кровать Гедера согревала оригинальная сеть труб, ведущих к большой каминной решетке и обратно, насос приводили в действие восходящие потоки воздуха. Хитроумное изобретение о чем-то бормотало само с собой, иногда прямо под Гедером, как будто перьевой матрас съел что-то не то. Гедер лежал в сумерках, в свете камина уже почти час с тех пор как отослал последнего слугу. Он измучился, но сон не шел. Встав, он ощутил удовольствие, будто делал что-то неподобающее, ясно понимая, что это сойдет ему с рук.

Он зажег три свечи от пламени камина, немного закоптив воск, и поставил их рядом с кроватью. Потом из небольшого тайника с личными вещами, которые принес его оруженосец, он выдернул скрипучий переплет недавно купленной книги. Он уже успел ее просмотреть и отметить разделы, которые нашел самыми интересными, чтоб легче было их отыскать.

Легенды о Праведном Слуге, Синир Кушку на языке древних Пут, повествовали о нем как о последнем и самом великом оружии Морада. С некой степенью вероятности, однако, это могло оказаться и простыми досужими вымыслами, рожденными сетью шпионов дракона и удивительной проницательностью природы его последнего сумасшествия.

Гедер водил пальцем по строкам, силясь вспомнить все, что знал о языках востока.

Синир Кушку.

Конец Всех Сомнений.

— Я говорю, существует зло в мире, — сказал Мастер Кит, поднимая коробку на своё бедро, — и сомнения, является оружием, которое защищает от него.

Ярдем взял коробку из рук старого актёра и поднял её на вершину кучи.

— Но если вы сомневаетесь во всем, — сказал Тралгу, — как может что-нибудь быть справедливым?

— Ориентировочно. И при условии последующего рассмотрения. Мне кажется, лучше спросить, есть ли какие-либо добродетели в совершении постоянных и неисследованных определённостей. Я не верю, что мы можем сказать это.

Капитан Вестер издал гортанный звук, как собака, готовящаяся к атаке. Ситрин чувствовала, что начинает съёживаться в ответ, но не позволила телу поддаться импульсу.

— Мы можем сказать, — заявил капитан, — что разбазаривание хорошего воздуха на сомнения (сотрясание воздуха впустую), не поможет сделать работу быстрее.

— Извините, сэр, — сказал Тралгу.

Мастер Кит кивнул, принимая его извинения, и спустился вниз по тонкой деревянной лестнице на улицу. Сандр и Хорнет, поднимаясь с коробкой драгоценных камней между ними, прижались к стене, давая ему дорогу. Ситрин сдвинулась, освобождая им пространство, достаточное, чтобы передать новую коробку Ярдему, а ему, достаточное, чтобы найти для неё место в новых помещениях. Холодный, влажный ветерок с запахом свежего помета лошадей повеял через открытые окна одновременно с дневным светом. Ситрин подумала, что это походило на весеннюю пору.

— Он уже был священником, ещё мальчишкой? — спросил Маркус, указывая вниз по лестнице подбородком. — Он начал говорить о вере, сомнении и природе истины, как только мы вернулись в караван, проповедуя с каждым приёмом пищи.

— То, что он говорит, имеет смысл, — сказал Ярдем.

— Для тебя, — ответил Маркус.

— Предположим, он мог быть священником. Это основной набор, — Хорнет пожал плечами. "Если бы он сказал нам, что он поднялся по склону горы, и выпил пива с луной, наверное, я поверю этому. У нас есть ещё две коробки одинакового размера, а затем все эти восковые блоки.

— Восковые? — спросил Маркус.

— Книги, сказала Ситрин, но слова прозвучали как карканье. Она кашлянула и начала снова. — Книги и бухгалтерские журналы. Они закупорены для защиты от сырости.

— Какая это хорошая вещь, — подумала она, — так как мы погружали их в мельничный пруд. — Она сразу же представила трещины в воске. Страницы и страницы со смазанными чернилами и трухлявую бумагу, скрытые под защитной обёрткой. Что делать, если книги разрушены? Что она скажет Магистру Иманиелю? Что она скажет банкирам в Карсе?