Людмила Горобенко - Предназначение

Я смотрел на происходящее глазами Атаутельмека. Он ни о чем не думал. Только всесильная вера в Сияющего Бога все еще билась в его сознании тонкой ниточкой надежды.

И вдруг солнце померкло. Стало быстро темнеть. Все подняли головы к небу и, взглянув на солнце, люди увидели, как на него справа надвигается что-то черное, и оно имеет не привычный круглый, а серпообразный вид, как стареющая луна. Вот уже от солнца остался узенький яркий серпик, его лучи уже почти не согревают, становится прохладно. Еще несколько мгновений, и над площадью, городом, и долиной с неимоверной быстротой проносится странная гигантская тень. Солнце совсем исчезает и становится темно, как в поздние сумерки. День внезапно превращается в ночь. На потемневшем небе появляются яркие звезды, а на месте Солнца виден черный круг, окруженный растрепанным серебристым сиянием.

Толпа замерла в оцепенении. Факелы выпали из рук жрецов. Костер слабо дымил, не получив достаточной огненной пищи.

И тогда Атаутельмек закричал:

— Слушайте, люди, на священную гору спустился сын Сияющего Солнца! Он предсказал, что настанет конец мира! Вы должны отпустить нас! Мы сможем …

Но красноглазый, не дал Атаутельмеку договорить. Он в мгновение ока оказался рядом и, смотря прямо в его глаза, впился зубами в горло, потерявшей сознание, Таильконы.

Юноша замер от ужаса!

А вампир, улыбаясь окровавленным ртом, уже тянулся к его горлу …

…Я вынырнул из глубокой тьмы, задыхаясь и судорожно схватившись за свое горло. Я все еще чувствовал острую боль от зубов вампира, впившегося в горло Атаутельмека.

В голове бился один единственный вопрос: почему красноглазый не дал Атаутельмеку договорить?! Ведь тогда он смог бы узнать все, что вызнавал у несчастных влюбленных целую ночь пыток.

— Что ты узнал?! — голос Хурха прозвучал, как выстрел среди безмолвия.

Я встретился с его взглядом и вздрогнул от той небывалой мощи, которая сквозила в его глазах. От слабости жреца не осталось и следа. Он стоял, выпрямившись во весь рост, и, казалось, невидимые путы больше не в силах удерживать его.

— Ты отправил меня в мою прошлую жизнь, но сам даже не догадываешься о том, с чем мне пришлось столкнуться?! Ты надеялся, что так добьешься моего доверия? Ты ошибся, жрец!

Я спускался по лестнице, а в комнате, наверху одинокой башни, обманувшийся жрец хрипел в бессильной злобе.

Вечером того же дня состоялось секретное совещание во дворце Орея. На нем решался вопрос: где будут храниться добытые мною реликвии.

Орей сидел во главе длинного стола и молчал. Он предоставил возможность другим высказаться в пользу тех или иных предложений.

Алл и его военачальники настаивали, что элементы следует хранить в их мире, так же как когда-то хранились и те, которые в свое время добыл Тед. Несколько жрецов настаивали на том, что священные реликвии следует отдать мне.

Я равнодушно водил пальцем по узору на столешнице. Мне было все равно, какое решение примет совет. Я знал, что элементы останутся здесь.

То, что мне довелось пережить несколько часов назад, по-прежнему сжимало горло цепкой лапой смерти. Взгляд красных глаз убийцы стоял передо мной, куда бы я ни посмотрел, и я все еще чувствовал его клыки на своей шее. Я знал, что боль утраты, вина, теперь не только перед Дианой, но и Таильконой больше никогда не покинут меня.

Я несу смерть любимым. Все мои смутные надежды на встречу с Дианой, которые я питал вопреки всему, теперь выглядели в другом, еще более мрачном виде. Если нам суждено любить друг друга в каждой жизни, то эта любовь несет только смерть.

Красноглазый вмешивается в мою жизнь на протяжении тысяч лет, неся горе и смерть не только мне и моей семье. Значит, пришло время его остановить. Сколько жизней на его счету? Слишком много зла он принес людям, чтобы продолжать свое существование. И как бы ни был близок конец света, в первую очередь я должен очистить Землю от этой твари, не знающей жалости.

Споры, наконец, затихли, и все обратили свои взоры на нас с Ореем.

— Наследник, я думаю, уже принял решение. Ему принадлежит последнее слово, — Орей вопросительно взглянул на меня. — Он принес огонь и воду, устранил опасность, которая грозила от Хурха и нигрумов. Теперь нам ничего не угрожает, но, повторюсь, — последнее слово за ним!

— Священные элементы останутся в вашем мире, — сказал я и, не проронив больше ни слова, вышел из зала.

Через несколько часов я стоял на острове, окруженном безбрежным морем. Разноцветные волны плескались у его скалистого подножия. Орей, Елея, Алл и Тэй провожали меня.

— Запомни, Мишель, Тэй — твой проводник в наш мир. Как только у тебя возникнет потребность в нашей помощи или в совете, ты должен произнести несколько фраз из вот этого манускрипта — Орей подал небольшой пергамент. Он был совершенно белый. гладкий и блестящий.

Я подумал, из шкуры какого животного можно сделать такой пергамент? — Но вслух ничего не сказал.

— Спасибо тебе, Мишель, — Елея поднялась на носочки и коснулась губами моей щеки. — Прощай, я никогда не забуду тебя.

Алл молча пожал руку. Тэй прощально взмахнул рукой. Орей прошептал несколько слов, и я упал в бездну.

Через мгновение я стоял в пещере острова Крит, у входа в лабиринт минотавра.

— Что это было? Мне показалось, … а впрочем, … ничего, — Арс провел рукой по лбу, как будто хотел стереть внезапное наваждение.

Я промолчал. Иша хлестнул себя хвостом по боку и присел, готовясь к прыжку.

Воины, хранители лабиринта, остановившиеся у моего щита, зашевелились. Кто-то из них попытался пройти сквозь прозрачную завесу, но не смог разорвать тонкую преграду. Внезапно над их головами закружились маленькие светящиеся шары. Их было около десятка, они с молниеносной скоростью пронеслись по пещере и исчезли в одном из проходов. Воины отступили и бесшумно скрылись в темноте того же тоннеля.

— Вот так. Без «здравствуйте» и «до свидания», — Арс покачал головой.

— Нас пропустили, и это главное. Хорошо, что обошлось без кровопролития.

Арс внимательно посмотрел на меня, но я сделал вид, что не замечаю этого.

— Что-то произошло? Ты стал другим. Твой голос и … не пойму, … что, но что-то в тебе изменилось.

— Не важно. Нужно идти пока нас пропускают, — мой ответ прозвучал довольно резко, но я не стал смягчать его объяснениями.

Арс пожал плечами и, ничего не добавив, направился к ближайшему входу в тоннели.

— Это здесь! — позвал я его через некоторое время, когда, осмотрев несколько входов, нашел нужный. — Здесь стоит знак паука.

Мы вошли в длинный узкий коридор. Его стены были высечены в толще горной породы каким-то странным механизмом: на поверхности были видны широкие дугообразные полосы. Человек с его киркой и лопатой не мог оставить такие следы. Пройдя довольно далеко, мы попали в громадный подземный зал, в котором ровными рядами стояли квадратные колонны. Их поверхность была покрыта толстым слоем разноцветной штукатурки. Это были цвета первоэлементов — воды, земли, воздуха и огня.