Василий Кузьмин - Темный маг

— Где ж это видано-то, чтобы только пришли — уже людей убивать! Что вы зверь какой, али чудище из пустошей! Ну, что вам человек этот сделал, что вы еще и над трупом-то надругались.

Так вот она о чем! Наверняка, по дороге с соседкой парой слов перебросилась — быстро же тут сплетни расходятся. И это, кстати, хорошо. Я не я, коли Гобрать с подручными сейчас не страдают мучительными сомнениями, вроде "А не нарвались ли мы…". Ну, а на данном фронте придется рубить сплеча — ну, нету у меня времени на подробный анализ, нету!

— Мне? Думаю ничего. А вам, этот Браг, что… дорог был?

Упс! Мой тон и постановка фразы — я хотел лишь задеть ее, а вместо этого, кажется, попал в самое больное место. Сдается мне, я начинаю понимать, что сделал этот мерзавец Даньке, и в особенности его матери… На лице женщины тем временем отображаются поочередно страх и сомнения, радость и неуверенность.

— Так это был Браг… Он…

— Он напал на вашего сына. Я лишь решил эту проблему. Хотя, думаю, я бы и так с ним расправился — не люблю бандитов.

— Побойтесь Света! Разве можно так о мертвом. Людей прощать надобно, господине Горислав, а не губить вот так сходу. Всех людей… даже таких, как он!

— И вы искренне верите в эти змеиные речи светлых священников? Хм… И это после того, что этот бандит сделал с вашей деревней, с вашим сыном… с вами в конце концов!

Я оказался прав — женщина бледнеет и судорожно сжав перед собой руки практически падает на скамью.

— Вы… вы знаете. Данька все рассказал?..

— Он молчал, а я не спрашивал. У вас и так все на лице написано. И то, что вы заставили Даньку обещать ничего не предпринимать тоже. А я-то думал, чего ж это он ни разу до этого мерзавца добраться не попытался, коли так его ненавидит. Спящего, да пьяного зарезать — немудрена наука. Да и так подкараулить можно. Особенно, коли злость разум закроет.

— Я… я боялась очень, что Данька поступит по сердцу… что он попробует… Вы не видели, что произошло с теми, кто выступил против людей Зармока, не видели!.. И наоборот те, кто выполняет его приказы, могут надеяться на помощь. Думайте откуда у нас эта крупа — мы же не маги, чтоб из воздуха ее доставать! Поймите же — я должна была защитить сына… Браг мог стать ему вместо отца…

— Он мог стать только тем, чем стал — головорезом, бандитом, мерзавцем… и насильником.

Женщина после каждого брошенного мною слова дергается, как от удара плети. Я уже вижу капельки слез, стекающие по щекам. Увы. Так надо.

— Вы такого отца хотели для своего сына? И это после того, как уже похоронили первого мужа?! Кто же из нас оскверняет память мертвых, а?!

— Нет!!

Я уже уверенный, что загнал ее в глухую оборону, от неожиданности подавился следующим словом. Ну, вот тот же прокол, что и с Данькой — что-то уж это слишком скользкая тема.

— Похоронила, да?! Вы, господине маг, может и много знаете, да разумеете плохо! То, что мужа нет, не всегда значит, что он умер… Думайте, чего я на людях простоволосая хожу, словно нелюдь какой? Чего это наш дом на куски разваливается, когда другим одиночкам всей древней помогают, а? Ну, да бросил меня муж, бросил, побрезговал, да! Это вы хотели услышать? Думайте, что вы первый мне такие слова жестокие говорите? Только куда мне мужем брошенной супротив воли Зармочьей идти. Чтоб еще и сына лишиться, да? Итак, одни в целом свете остались…

Мне нечего сказать. Кто не знает, не поверит, как плохо в деревне брошенной женщине. Коли бросили, значит неполноценная — не такая как все. А если еще и родичей нет по соседству — совсем конец. А я, старый дурак, решил тут мораль разводить — уму-разуму простых смертных поучить. Сам бы сначала головой научился думать, а не тем, на чем сижу! Впрочем, не время для самокритики — тут очередной нервный срыв на носу. Да уже досталось местным изрядно:

— Простите, пожалуйста, я не хотел вас обидеть. Я хорошо понимаю, что вы чувствуйте и искренне хочу помочь. И поверьте это в моих силах — даже, если придется залить кровью весь замок этого вашего Зармока. Я пытаюсь быть честным человеком и не оставлю вас с Данькой в беде. Прошу, просто доверьтесь мне…

Женщина тяжело выдыхает, оглаживая упавшие на лицо пряди волос:

— Не надо извиняться, господине Горислав. Это я сорвалась, не удержалась. А за помощь любую благодарны будем. Только вы уж за Даниилом приглядывайте — он всегда в гущу событий лезет, а у меня сердце кровью обливается — не случилось бы чего. Да и сами осторожнее — Данька к вам, видать, за этот день привязался, да и, право слово, вы человек, похоже, неплохой, даром что маг.

— Ну, спасибо на добром слове, хозяйка…

— Надежда. Дочь Седмира. Простите, что сразу не назвалась — запамятовала. Вы вот молока лучше возьмите, пока еще совсем не остыло, да кашу попробуйте — не обессудьте, что уж без соли.

В этот момент после демонстративного шарканья Данька появляется из сеней. Если мне не изменяет слух — а он получше человеческого будет, то этот пострел успел услышать только мои извинения, так что хоть за мать попусту обижаться не будет.

— Соль, мама, это дело поправимое — ты только дядю Горислава попроси — у него и соль и все, что надо, в сумке найдется.

Делать нечего: демонстративно открываю сумку и начинаю вытаскивать съестное. Тут и соль и грибы и яблоки свежие — целая горсть. В общем, все, что нужно. И еще ножик новый — а то, местным хлеб впору не резать, а словно киркой дробить. Правда, как обычно нож вызывает нетипичную реакцию. Точнее, Данька заворожено смотрит на острое лезвие и вполголоса произносит:

— А вы, дядя Горислав, когда замок кровищей заливать пойдете, меня ведь посмотреть возьмете, да?… Тем более, что и дорогу к замку один я показать могу — другие побоятся, а но словах ее так просто не расскажешь. Ведь возьмете, а?

Ну, и что прикажете отвечать?..

Ну, на первый раз я выкрутился: дескать, Зармок никуда не убежит, ибо гордость и самомнение ему не позволят, а вот крыша сама по себе течь не перестанет. Данька поупирался, поупирался для виду, да и согласился — кто ж против будет, дармовую силу в хозяйстве использовать. А Зармок действительно никуда не денется, да и вообще первый ход за этим Гобратем с его воями — не с руки мне по всей деревни за ними бегать, пусть сами приходят.

Ну, а я тем временем достаю из сумки молоток, клещи и гвозди, вытаскиваю из-под кучи прошлогодней травы деревянную лестницу и лезу на крышу… А вы ждали магических трюков?! Обойдетесь — надо и руками работать уметь. Так что посох я прислонил к бревенчатой стене, а сам полез вручную разбираться с дранкой. Кто не знает — это осиновые такие пластинки, которыми крышу покрывают. А под пластинки обычные доски — дранка нужна, чтобы те не сгнили. Иногда еще поверх мхом или глиной замазывают — на всякий случай. Стены, кстати тоже во всей деревне глиной покрыты, хоть на Данькином жилище это и незаметно — вся глина уже наверное пару лет как стерлась, а обновлять некому — мальчишке-то это не по силам. Теперь же еще и крыша туда же — часть дранки отвалилась, а доски на солнце-то, да под дождем уже и прогнили — менять надо. А значит, целый участок дранки придется снимать, новую доску класть, а потом обратно пластинки и прибивать. На пару часов работа, коли дело знать. Ну, и плюс еще пару заклятий — на долговечность, на негорючесть там… Одним словом, не работа, а отдых — никаких тебе героев, злодеев и судеб мироздания. Идиллия.