Андрей Уланов - На всех хватит!

Нас отделяло от хибары Хорька пять минут неторопливой ходьбы, и этого времени мне как раз хватило на то, чтобы вполголоса пересказать Тимми события последних суток — опустив, разумеется, такие детали, как два дурнопахнущих субъекта в моем номере.

— Вот, кажется, и все, — закончил я свой рассказ. — Мне показалось, что тебе это будет небезынтересно.

— Я все равно не понял, за каким чертом ты поднял меня из кровати, — скривился Тимми. — Равно как и за каким орком ты вообще поперся на кладбище.

— Честно — не знаю, — соврал я. — Считай это интуицией, которая меня подвела. А к Хорьку я хочу попасть сейчас, потому что не уверен, что мы сумеем проделать это завтра.

— Думаешь… — Тимми недоговорил свою мысль и, нахмурившись, обрушил свой кулак на стену хорьковского логова. Хибара вздрогнула и с душераздирающим скрипом перекосилась на пару дюймов.

— Какого дьявола! — донесся до нас визгливый голос Хорька.

— Открывай!

— Что?! Да кто вы… здесь ночь!

— А здесь закон! — ухмыльнулся Валлентайн, протирая рукавом куртки свою звезду помощника шерифа. — Эту бляху положено уважать в любое время суток! Короче, ты отопрешь нам или мне войти самому?

— Что?! Эй, нет, подождите! Я сейчас открою.

Тимми весело подмигнул мне.

— Сейчас вывернем его жалкую душонку наизнанку, — пообещал он.

Я был настроен более скептически:

— Было бы что выворачивать.

Из-за двери донеслось шарканье, затем шуршание… загорелась свеча, высветив многочисленные щели, наконец, дверь распахнулась.

— Чего вам надо? — прошипел Хорек, поднимая повыше подсвечник. — Я честный, богобояз… проклятье, Ханко!

— А что, я не могу зайти в гости к своему старому приятелю? — спросил я. — Вместе с другим приятелем. Мы же друзья, Хорек, не так ли?

Хорек затравленно огляделся. Мы с Тимми превосходили его фунтов на двести.

— К чему это ты клонишь? — с подозрением осведомился он.

— К тому, что между друзьями не бывает секретов, Хорек.

— Девушка, — вкрадчиво произнес Валлентайн. — Маленькая вампирша. Расскажи нам про нее.

— Не-ет! — взвизгнул Хорек, хватаясь за грудь. — Нет. Я ничего не знаю. Оставьте меня в покое.

— Проблемы с сердцем, Хорек? — участливо сказал я. — Ты же вроде раньше не жаловался.

— Вот что бывает с людьми, которые едят слишком много жирного, — наставительно заметил Тимоти.

Бегающие глазки Хорька никак не могли решить, на ком из нас остановиться.

— Я н-ничего не знаю, — выдавил он. — Она приходила — и ушла ни с чем.

— А что она хотела, Вилли? — все тем же вкрадчивым голосом произнес Тимоти. — Зачем она приходила к тебе?

— Ей нужно было в Запретные Земли, — сообразив, что мы не собираемся убивать его прямо сейчас, Хорек начал успокаиваться. — Хотела, чтобы я провел ее в… — он резко осекся и снова схватился за грудь. — Я отослал ее прочь.

— В самом деле? — я приподнял бровь, но в темноте этот жест остался никем не замечен.

— Да, я отослал ее прочь, — Хорек снова начал срываться на визг. — Она мне не понравилась, и я прогнал ее. Что, я не имел на это права?

— Знаешь, — доверительно сообщил мне Тимоти — по-моему, Хорьком его прозвали незаслуженно. Он куда больше смахивает на скунса.

— Ну что вам еще от меня нужно? — Хорек перешел с визга на заунывное нытье. — Я вам все рассказал. Дайте человеку поспать.

— Иди, — неожиданно легко согласился Валлентайн.

— Но помни… — начал я.

— …если ты нам соврал… — продолжил Тимоти.

— …то мы еще вернемся, — закончил я.

— Не нравится мне все это, — задумчиво сказал Валлентайн, когда мы отдалились от хоречьего пристанища на полсотни ярдов. — Ох… дурно все это пахнет.

— Надеюсь, ты не считаешь, что здесь тоже замешаны Великие Древние? — улыбнулся я.

У Тимоти имеется одна довольно безобидная идея фикс — что мы всего лишь одно из звеньев в бесконечной цепи цивилизаций, населявших нашу планету. Он почерпнул это из книжек какого-то гнома с непроизносимой фамилией.

— Не советовал бы тебе отзываться о них столь пренебрежительно, — Тимоти покосился на светлеющее в конце улицы небо. — Твой скепсис не сможет послужить защитой от древнего зла.

— Мне вполне хватает зла современного, — отозвался я. — Равно как и жадности, идиотизма и прочих цветов разума.

— Блажен, кто верует… нет, я не думаю, что это может быть связано с наследством давно минувших эпох, иначе даже ты ощутил бы холод космического зла. Возможно, что-то из нашего собственного, уже человеческого прошлого.

— Да ну, брось, — я с трудом удержал зевок. — Вот увидишь — все это окажется очередной шарлатанской аферой, вроде Настоящего Патентованного Философского Камня или Наиполлиннейшего Яйца Последнего Василиска.

— Знаешь, — медленно произнес Валлентайн, — мне очень хочется надеяться, что ты окажешься прав. А тебе?

— Тоже, — согласно кивнул я. — Кстати, не забудь позвать меня, когда соберешься вытрясти пыль из нашего маленького друга. Он ведь нам соврал.

— Разумеется, — кивнул Тимоти. — Он бы не просил К.М. восстановить внешний вид заклятья, если бы отказался от работы. Но я хочу сначала понаблюдать за ним… завтра.

— А сейчас пойдешь досыпать?

— Да какой теперь сон, — махнул рукой Валлентайн. — Пройдусь по округе… к Маленькому Джонни загляну.

— Тогда нам по пути, — решительно сказал я.

Федеральный бронепоезд втягивался на станцию медленными рывками, словно обожравшийся на полгода вперед удав.

Выглядел он, надо признать, весьма внушительно — массивные блиндированные вагоны, круглые купола бронебашен с черными хоботками орудий, два локомотива. Только три представительских вагона в середине состава напрочь разрушали это грозное величие блеском накрахмаленных занавесочек.

Капитан Мигер стянул с головы шляпу и тщательно выбил ее о колено. Затем он тоскливо покосился на рукава мундира — покрывавший их толстый слой пыли наводил на мысль о принадлежности капитана к шайке бывших конфедератов, [5] Основным цветом для формы армии Конфедерации был серый, в отличие от синих мундиров их противников-северян. умудрившихся до сих пор сохранить униформу и некое подобие дисциплины.

— Эй, Флеминг! — окликнул он стоявшего неподалеку сержанта. — Не помнишь, такой же гроб пустили по откос орки у Грин-Ривер?

Сержант, несмотря на столь же толстый слой пыли, походивший на вышколенного дворецкого какого-нибудь британского лорда, задумался.

— Не-а, — отозвался он, — сэр. Тот был малость поменьше. У этого четыре бронеплощадки, а у того было две, и гаубица на открытой платформе. Сэр.

— А истратили на него оркй полдюжины динамитных шашек, — подытожил капитан. — Ну, на этот, положим, уйдет вся пачка — и что?