Виктория Угрюмова - Некромерон

— Спокойно, дамы! Спокойно! — заявил паук, выставляя передние лапы. — Это все еще я. Карлюза, не стой с открытым ртом, приноси пользу. Господа, да займите же чем-то наших воинственных спутниц. А я пока наведаюсь в гости.

Потрясенные амазонки ловили ртами воздух, как рыбы, выброшенные на берег.

— Мадам, могу ли я быть чем-нибудь полезен? — галантно осведомился доктор Дотт. — К вашим услугам свежая лекарственная бамбузяка, нюхательные соли… утонченная беседа, снимающая напряжение. А мой ученый коллега может сделать вам отменное профессиональное кровопускание. Не желаете? Да очнитесь же вы! Ничего особенного не произошло — он чародей, а чародеям свойственно колдовать время от времени. Мы с вами, мы тут. Вот и милорд Такангор…

— Да-да, — встрепенулась Анарлет, превращаясь из неподвижного изваяния в симпатичную и весьма оживленную особу. — Милорд Топотан, признайтесь, а вам никогда не хотелось…

В самом храме оказалось гораздо светлее, нежели в лесу, ибо свет отвесно падал из довольно большой дыры в своде. Так что Зелг разглядел и статую богини Адриэн, отличающуюся выдающимися формами, и останки воительниц, присыпанные прелой листвой вперемешку с трухой и песком, и ржавое оружие, и шлемы, из которых бессмысленно таращились белые черепа. И чашу для даров, которая в данный момент была пуста. А вернее — наполнена мусором.

Паутина была повсюду, и, надо сказать, она впечатляла своими размерами и толщиной нитей. Если бы герцога не предупредили, что здесь обитает паук, он бы решил, что какой-то охотник-энтузиаст развесил ловчие сети на упитанного монстра из тех, что так охотно покупают королевские зверинцы.

Как всякий истинный ученый, Зелг был покорен столь редкостным зрелищем и уважительно потрогал паутину лапой (Какой лапой? Почему лапой? Ах да!..).

— Нравится? — донеслось из-под каменного свода.

Зелг встал в боевую стойку, судорожно соображая, умеют ли пауки творить заклинания, даже если они не простые пауки, а временно принявшие в целях маскировки эту форму некроманты.

— Милорд да Кассар, собственной персоной, — продолжал некто из-под потолка. — Какая честь. А я думал, что следует ждать чародея Карлюзу или этого мясника Такангора.

— Неужели вы читаете брутальный «Красный зрачок»? — вопросил Зелг, не видевший иных причин такой однобокой и в корне субъективной информированности.

— Сюда больше никто не хочет оформлять подписку, — вздохнул паук в своем укрытии. — Эти впечатлительные дамочки так подмочили мою репутацию, что только головорезы из «Красного зрачка» согласились на доставку на дом. Или вы думаете, у меня сформировался такой ужасный вкус в одиночестве и враждебной обстановке? Я бы, конечно, предпочел «Многоногий сплетник» плюс приложение с забавными головоломками. А что, минотавр — и не мясник?

— Нет, — ответил некромант. — Достойный и благовоспитанный молодой человек.

— Все может быть. А как насчет Генсена?

— Это он в порядке самозащиты.

— А паялпа?

— Каждому нужно время от времени самовыразиться.

— Почему-то мне запрещают самовыражаться. Вас вот привлекли с этой целью…

— Знаете, — сказал Зелг, — мне даже неловко. Но наш профессор психологии в Аздакском королевском университете выдвинул любопытную теорию о том, что в одиночестве у любого существа возникает определенный синдром… э-э-э-э…

— Синдром паука, — подсказал голос. — Не стесняйтесь, я слышал эту теорию. Меня она не касается.

— Хотите поговорить об этом? — спросил герцог, слышавший от того самого профессора, что именно так нужно начинать переговоры во время конфликтных ситуаций. И только тут у него возник вполне закономерный вопрос: — Позвольте, а откуда вы узнали, что я не ваш товарищ, а Зелг да Кассар?

— Узнал… А как паук пауку я вам скажу одну очень умную вещь, только вы не обижайтесь. Двум паукам на такой маленькой жилплощади не разойтись, так что мой вам искренний совет: возвращайтесь в человеческий облик. Так оно вернее будет. Ваш черно-желто-полосатый наряд рассчитан на восторженных и любвеобильных дам, а вот на меня он действует, скорее, как раздражитель.

— Как скажете. Я думал, он будет способствовать.

— Ошибались.

Зелг-паук покрутился на месте, эффектно окутался серебристым дымком и принял свой естественный облик.

— А вы не робкого десятка, — отметил хозяин пещеры. — Обычно слухи о людях вашего ранга немилосердно преувеличивают достоинства и преуменьшают недостатки. А с такими, как я, поступают прямо противоположным образом. Признайтесь, наговорили вам про меня всякого.

— Не то чтобы всякого. Скорее неутешительного.

— Что вы стоите? Садитесь, располагайтесь на паутине, она чистая. Чувствуйте себя как дома.

Зелг воспользовался любезным приглашением и опустился в паутину, как в гамак. Оказалось, что нить пружинит и совершенно не липнет к одежде и рукам, как он предполагал. Он легкомысленно покачался взад-вперед.

— Удобно?

— Неплохо. И вообще пещера сухая, уютная, по полу никто не шуршит, пахнет приятно. Признаться, я рассчитывал на другое зрелище. И, если быть до конца откровенным, на другой прием.

— А я ждал этой встречи, хотел ее, — ответил паук. — Беда в том, что амазонки меня опередили, и теперь я не знаю, какими обязательствами вы связаны. Вот это проблема.

— Ну, в общем, да, — не мог не согласиться честный некромант. — А зачем вы меня ждали, любезный?

— Не для разнообразия же рациона, — хмыкнул паук. — Вот ответьте мне на вопрос: о чем вы мечтали в детстве? Если это не секрет, конечно.

— Не секрет, — огорчился Зелг. — В детстве я не мечтал. Герцогиня Ласика и Ренигар да Кассар, моя маменька, была категорически против этого бесполезного и вредоносного времяпрепровождения. Нет, ну мечтал, конечно втайне, стать странствующим рыцарем, армиями командовать. Но тайком, как-то украдкой. Теперь я гораздо больше мечтаю, чем в детстве, — признался он.

— А как же герцогиня?

— Она в лучшем мире, и теперь это его проблемы. Было у меня искушение — поднять ее и вопросить: так существуют Кассария и моя некромантская сила или нет? Но потом решил, что это неприлично…

— Да вы, батенька, гуманист. Добрая душа. А я вот свою маменьку съел после того, как она мне запретила охотиться на людей. Правда, перед этим она запретила мне водить дружбу со змеями, возвращаться в логово на рассвете и позднее, а чтобы непременно в темноте; дразнить монахов из соседнего храма; лазить по крыше замка барона фон Лоха — северного соседа через пролив, потому-де он каждый раз грозился разорить наше родовое гнездо в своем лесу. И мечтать тоже, как и ваша.

— Но это же мать! — вскричал потрясенный Зелг. — Она же из лучших побуждений, чтобы защитить вас, несмышленого, от трудностей жизни. А вы…