Михаил Михеев - Воин и маг

— Но чего хорошего-то?

— Ну, во-первых, мне давно хотелось потренироваться на настоящем, живом некроманте. А то теория теорией, но надо же знания и практикой закреплять. Во-вторых, заклинания некромантов изощреннее, но и несколько слабее обычных — канал отдачи напрямую связан с каналом приема, а тот у некромантов слабоват. Накопить энергии они могут, конечно, немало, но единомоментного запредельно сильного удара у них не получится. В-третьих, щиты против них годятся самые обычные, рассеивающие, как и против целителей, которые, — кивок в сторону Веллера с Примом, — повоевать любят. Ну и в-четвертых, видел я этого вашего некроманта. Он мне запредельно сильным тогда показался, а сейчас ясно, что это не так. Просто не ожидал я на это чудо в перьях нарваться, иначе рассмотрел бы его повнимательнее. У некромантов другая структура щитов, поэтому, если верить книгам, они воспринимаются на два-три ранга выше. Знал бы, кто передо мной, — не стал бы осторожничать, а удавил прямо на месте, чтоб неповадно было. Сейчас это будет сделать малость потяжелее. Блин, королей надо давить, пока они еще принцы. Ладно, справлюсь — и не таких били.

— Все-таки рискнешь?

— А разве были сомнения? Заявился, понимаешь, урод плоскорожий, Учителя обидел, ученицу похитил… Ну, пусть не похитил, пусть сманил, какая хрен разница? Это оскорбление нам всем, и мне в том числе, а оскорбления спускать с рук нельзя. Я ему, сволочи, уши в задницу засуну и моргать заставлю.

— Ушами? — прыснул Веллер.

— Да хоть чем. Глазами моргать у него не получится все равно — они у этого козла… Как там его? Гроссмейстер? Так вот, они у него на том тупом огрызке, что заменяет этой мрази голову, а ее я оторву ему так качественно, что ни целительство, ни некромантия обратно не приставят.

— Когда пойдешь? — уже деловым тоном поинтересовался Учитель. Лечение давало результаты, он приходил в себя прямо на глазах.

— Да вот прямо сейчас — все, что мне надо, у меня с собой, портал этого ирода я отследил и векторы держу, так что с этим проблем вообще нет. Веллер, Прим, остаетесь с Учителем — если, не дай Единый, со мной что случится, корпус боевых магов на вас — он сейчас важнее моей башки. И не спорьте, а то обижусь — Прим, ты знаешь, чем это чревато. Лучше позаботьтесь об Учителе, чтобы, когда я вернусь, он был в полном порядке.

— Я с тобой…

— Учитель, вы остаетесь — в таком состоянии, как сейчас, вы совершенно бесполезны как боевая единица. А бой там будет, чувствую, жаркий. Прикрывать еще и вас… Нет уж, увольте. Ребята приведут вас в норму — тогда милости прошу, но не раньше. Для вас будет совсем другая задача — если Ковен что-то почувствует, то надо будет их убедить не вмешиваться. Это — наше внутрисемейное, можно сказать, дело, поэтому не стоит выносить сор из избы. Сами вляпались — сами разгребемся. Вот если что случится со мной — тогда пусть всей толпой туда дуют и разносят там все в клочья, но — издали, иначе это может плохо кончиться.

Учитель задумчиво кивнул — в словах Корбина была доля правды. В самом деле, вмешивать Ковен — это как минимум терять лицо. Последнее рано или поздно выйдет боком. Да и не слишком теперь сомневался Корнелиус в победе Корбина. Некромант, двести лет просидевший в глуши, конечно, кое на что способен, однако Корбин, профессиональный военный и сильнейший боевой маг современности, ему, скорее всего, не по зубам. Де'Карри наверняка знает, что делает, — ему можно отказать во многом, но ни в его продуманности, ни в силе, ни в умении воевать сомневаться не приходится. Раз он сказал, что сила некроманта — это в основном его легендарная репутация, значит, так оно и есть. Ну, скорее всего, так и есть.

Между тем Корбин окинул взглядом собравшихся, усмехнулся в своей обычной для подобных ситуаций манере — уголком рта, злобно:

— А вы чего ждете, орлы? Вам что, особое приглашение надо?

Старшие ученики, переглянувшись между собой, удивленно уставились на Корбина.

— Мы? Ты хочешь, чтобы мы пошли с тобой? — удивленно спросил Элтон.

— Ну конечно хочу. Я что, думаете, в одиночку некроманта месить собрался? Я вам что, герой? Не, его-то я пришибу, но девчонку, скорее всего, вытащить не успею. А вшестером мы этого гада сделаем без шума и пыли, чисто и аккуратно. Бегом собираться!

Ребята сорвались с мест, как в задницы ужаленные, — за одеждой, доспехами, боевыми амулетами… Анна осталась на месте:

— Я ради этой деревенщины и пальцем не пошевелю…

Корбин пожал плечами. На душе неприятно царапнуло, но внешне маг остался совершенно спокоен:

— Да и пес с тобой, без сопливых обойдемся. Брысь тогда отсюда, не путайся под ногами.

— Но я…

Договорить Анна не успела — невидимая рука вздернула ее в воздух и перевернула вниз головой. Юбка моментально задралась, обнаружив под собой полные ноги в кружевных панталонах. Прямо перед собой она увидела оскаленное в недоброй усмешке лицо графа.

— Запомни, — медленно и четко, тщательно выговаривая каждое слово так, будто во рту стало тесно от зубов, процедил Корбин, — мне плевать, кто ты и что ты, мне плевать, кто и что она. Мне вообще на все плевать, на то, какие там у вас взаимоотношения и кто из вас больший сноб. Но она — своя. А ты была своя до этой минуты. Поэтому мы идем ее вытаскивать. А ты можешь убираться к Пр о клятому. Брысь!..

Последние слова Корбин буквально проревел. В следующую секунду Анна мешком плюхнулась на пол, правда, надо сказать, достаточно мягко — Корбин не собирался причинять ей вред. Она обернулась на Учителя в поисках поддержки, но тот смотрел сквозь нее — так, будто ее здесь не было. Она перевела взгляд на Прима — тот смотрел откровенно презрительно. На Веллера, который, как она знала, был ее тайным воздыхателем, — у того на лице была бесстрастная маска, научился у графа… И Анна поняла, что она стала здесь чужой, абсолютно никому не нужной. На глаза навернулись слезы, и девушка бегом выбежала из комнаты.

— Корбин, мальчик мой…

— Я весь внимание, Учитель.

— Помнишь, я говорил, зачем Гроссмейстеру нужна Джурайя?

— Помню, конечно. Что с того?

— Если это ей сказать… Я не знаю, что будет. Ты пойми, она только с виду сильная, а внутри еще совсем ребенок. Слабый, испуганный, доверчивый ребенок. Если ее сейчас ударить этим, я не знаю, что она с собой сделает…

— Да ничего не сделает. Переварит информацию да умнее будет. Такие вещи надо говорить сразу — это больнее, зато проще лечится.

— Корбин, не надо…

— Учитель, вы уже сделали все, что могли. Если конкретно — ничего вы не сделали. Она у вас хрен знает сколько была, а вы все: «девочка», «лапочка». Вот и доигрались со своими методами воспитания. Ни удержать, ни защитить не смогли. Если уж мне поручаете теперь проблему разгребать, то не надо меня учить, как это делать, — сам справлюсь.