Сергей Кусков - В тени пророчества

— А лучше не ходи пока. Подожди, может, кто идти будет? Прицепишься хвостом.

Мне стало не по себе.

— Элл, ну что ты в самом деле? Это ж мой родной подъезд! Я вырос здесь! Хотели бы шлепнуть — давно бы шлепнули! Вон, весь день в городе, один и как на ладони! Станут они настолько мелочиться, если это те серьезные ребята?

— А если не те? Другие? Но с подобными намерениями? Ты же не знаешь, кто тобой интересуется и сколько их.

Я вздохнул и огляделся. Двор был пуст. Бабки с лавочек уже убежали домой, спасаться от комаров и смотреть вечернюю порцию сериалов. Молодежи тоже не было видно, только у последнего подъезда тусовалась какая-то компашка. Не из наших, левые. У нас вообще двор проходной, здесь это частое явление. Мы и сами по молодости редко в родном дворе зависали. Ждать кого-то? Кого?

— Элл, это мой подъезд. Я здесь почти двадцать лет прожил. И ничего со мной не случалось. Ну, может и есть там какие-нибудь гопники. Ну, люлей мне ввалят, с кем не бывает? Что ж мне теперь, дома сидеть и как банный лист трястись от каждого шороха?

— Правильно, Мишган! Мысленно я с тобой! — отозвалась демон. — Без люлей, как без пряников!..

Я многозначительно промолчал, нащупывая пальцами в кармане Максово свинцовое «орудие труда».

В подъезде сидели два ханыги, бритые, в наколках. С одного взгляда можно было определить: морда кирпича просит. Они сидели на площадке перед первым этажом, на верхней ступеньке аккуратно расстелена газетка, на которой стояли открытая банка шпрот, полбатона в целлофановом пакете и две полторахи «Ипатовского». Одна пустая, другая начатая, где-то на одну треть. И два пластиковых стаканчика.

— Эй, братан! — обернулся один. — Закурить не найдется?

Я пожал плечами.

— Не курю.

— Зря! — не поддержал меня второй. В руках он играл «бабочкой», то открывая ее, то закрывая.

— А тебя случаем не Миха зовут? — опять спросил первый.

— Ну, Миха. — заинтересовался я.

— Назаренко? — Уточнил второй.

— А чё, есть проблемы? — пытался понять я чего они хотят.

— Да так… — продолжил первый, более старший и на вид несколько менее обделенный интеллектом, чем второй. — С тобой люди одни покалякать хотят. Тема есть…

«Миша, угроза! Может ты не прав, насчет того, что не опустятся до подъезда? Еще не поздно уйти…»

— Чё за тема? — продолжил я и сделал шаг вперед.

— Все нормально! Да ты присаживайся, братан! — второй, тот, что с бабочкой, начал подниматься на ноги, кивая на ступеньки. — В ногах правды нет.

— Спасибо, я постою.

Первый тоже начал подниматься, как бы невзначай загораживая выход из подъезда.

— Да ты чё, братуха, нас не уважаешь? Западло с правильными пацанами посидеть, о жизни перетереть? — продолжил второй, тоже как бы невзначай становясь так, чтоб перекрыть мне дорогу наверх.

— Может, умнее будешь! — поддержал первый. Что-то подсказывало мне, что в кармане у него не «сникерс» лежит, а приличная «выкидуха». Я вообще не лох, как может показаться со стороны, в переделках бывал, хоть и не таких серьезных. И не в одиночку. Весь этот базар только для показухи. Еще пара фраз, и независимо от того, что отвечу, меня будут месить. Поэтому я не стал ждать. Молча и резко, вкладывая силу всего веса, вломил по зубам второму.

С реакцией у того все было в порядке, он не успел отклониться только чуть-чуть. Но и того, что ему досталось, мало не было, он отлетел к противоположной стене. «Бабочка» тоже куда-то упорхнула.

— Пригнись! — заорала Консуэла.

Я резко, со всей прытью, на какую был способен, упал на колени, пригнув голову. Над головой просвистел пудовый кулак первого, но задел только волосы на макушке. Я попытался резко вскочить, достав кулаком его с разворота. Мимо, тот успел уклониться.

— Влево, всем телом! — командовала мной ангел.

Я ушел. Финка прошла в миллиметре от правого бока. Но этим выкидом урка открыл себя справа. Я, как есть, что было мочи ударил его по уху левой рукой. Но левая рука у меня гораздо слабее правой, да и без кастета. Поэтому вырубить первого мне не удалось. Зато второй, уже оклемавшийся от удара, заехал мне аккуратно и четко под правый глаз…

Потом меня месили. Зло, с остервенением. Особенно второй, которому я посчитал зубы. Парочку, думаю, посчитал точно. Били по морде, под дых. Потом завалили на землю и долго пинали. Ну, это мне показалось, что долго, на самом деле, несколько секунд. Соседи же могли в любой момент выйти, а бандюкам этого не надо. Ангел что-то кричала, но сквозь боль я не мог разобрать ни единого слова. Потом стало легче.

— Батон, кончай его! — голос первого.

— Ууу! Сука! — пнул еще раз меня второй. — Череп, у него, падлы, кастет был!

— Я сказал, хватит! Всё! Кончай! Надо уходить!

— Вот сам его и кончай! — зло огрызнулся Батон.

Череп постоял, о чем-то задумавшись.

— Хорошо. Подыми.

Меня подняли за шкирку и прислонили к стене. Батон еще раз заехал под дых.

— Батон, я сказал хватит! — опять осадил Череп.

— А какая ему, нахрен, разница? — ответил Батон.

В руке Черепа сверкнула финка. Время для меня остановилось, и я понял, что попал. Эти двое — специалисты. Одного удара будет достаточно, чтоб покончить со мной.

Эх, а как хорошо все начиналось! Какой чудный день сегодня был! Бабулю жалко. И родителей. Жаль, с Викой ничего не получилось. Обменял бы всех своих бывших за один только ее поцелуй! Что-то ангела с бесенком не слышно? Ах, да, время же почти остановилось! Вон, как медленно этот ханыга нож поднимает.

Интересно, меня сразу заберут? Или буду куковать здесь, как тот Денис на Калинина? Хотя нет, вроде ничего такого убийственного не совершал, наверное, все-таки заберут. А время что, всегда так перед смертью подвисает? Оперативки не хватает? Видюха тормозит? Вот, нож уже пошел в мою сторону. Здорово! И как обидно, все-таки! Как умирать не хочется! Ладно бы, где-нибудь на поле боя, по геройски! Или, скажем, девочку маленькую из огня спасая! А то в собственном подъезде от рук двух злобных урок…

Да, сейчас нож войдет в мою плоть, разорвет под новой футболкой кожу, мышечные волокна… Пройдет либо между ребер в сердце, либо в печень…

А прикольно было бы, если б нож в другой фотошоповской картинке оказался? Я в одной, а он в другой. Как тот Денис — мотоциклист. Тогда бы мы друг друга вообще не почувствовали! Я его, а он меня! Вытаскивает бандюк нож из меня, а тот чистый! И на мне ни царапины!

Блин, никогда не думал, что перед смертью так весело! Люди говорят, всю жизнь вспоминаешь. А я не хочу вспоминать ничего. Хорошая у меня жизнь была, веселая. Ни о чем не жалею! Ни о тех фантиках. Ни о той девочке на качелях. Ни о чем, слышите! И вспоминать не буду! Пусть остаётся все здесь, как есть. Там, наверное, оно не понадобится.