Ярослав Коваль - Под сенью короны

— Иди. И постарайся быть с невестой повежливее, она дико реагирует на фамильярность. Иди. Мы справимся.

Военный лагерь казался поистине необозримым. Редкие кроны деревьев, растущих одиноко или группками, выглядывали из моря плотно составленных стенка к стенке шатров и фургонов. Свободные пространства в большинстве своём были затянуты тентами. Жизнь в проходах меж шатрами клокотала вовсю. Должно быть, местные крестьяне со вселенской тоской обозревали сейчас то, во что превратились их великолепные луга. Да, конечно, сейчас пока не косят, молодая трава пока не успела подтянуться, но ведь скоро придёт срок. А что тут останется, раз солдаты вытоптали всё, что возможно, и луг очнётся хорошо если к концу сезона? Да и то не факт.

Так что о щедрых порциях сладкого сена в следующий дождливый период окрестным коровкам можно не вздыхать. Подвела их война.

Армии старались держаться в стороне от полей, где уже вовсю спешили в рост злаки (тактика выжженной земли была чужда военной доктрине Империи, слава каждому из богов, какие тут имеются в наличии), но от всего на свете не убережёшься. Если в результате этих маршей туда-сюда погибнет только половина урожая — уже хорошо! Уже с голоду не помрём.

Я подумал о северных провинциях, вчистую покорённых императором. Хорошо, если год выдастся щедрым, и хлеб в крайнем случае можно будет завезти оттуда. Дело, конечно, не только в хлебе. Крестьянам, обитающим в областях, захваченных гражданской войной, долго придётся обходиться без мяса, масла, сметаны, творога… Какое мясо, какая птица, яйца, рыба из садков?! Всё сожрут мимо проходящие отряды! Счастье, если скота и всего прочего останется хотя бы на развод.

При всём при этом я отнюдь не был готов в военном походе обходиться без хорошей сытной еды. Других жалко, но себя жальче. И если выбирать, о ком заботиться: о столичных жителях и атейлерских землепашцах, или о своих солдатах — то я, извините, выбираю своих солдат. По многим причинам.

И потому, аккуратно уточнив у своих офицеров, что там со снабжением, прозрачно намекнул, что реквизиции съестного в качестве крайней меры разрешаю. Но не всё, с пониманием и без жертв. Иначе откажусь брать на себя ответственность за конкретный случай. Мои собеседники явно удивились формулировке, но дали понять, что приняли к сведению.

Атейлер оказался богатой и обширной областью, изобилующей пастбищами, пашнями, виноградниками, роскошными садами, крупными посёлками и городами. Здесь было на что посмотреть и чем от души полюбоваться. Горизонт был подсинён горами, мирно тающими в облачной дымке. Великолепие зелени, ободрённой дождями, заставляло их очертания теряться на фоне неба. Дождливый сезон закончился совсем недавно, листва и трава, рванувшие в рост, ещё не успели поникнуть и пожелтеть под оплеухами разгулявшегося солнца. Именно сейчас природа Империи по-настоящему впечатляла северянина вроде меня.

Эту красоту, этот покой нам теперь, хоть и не прямо сейчас, предстояло дополнить взаимным истреблением. Обычное дело для человеческого сообщества. И уместно ли это — глубоко наслаждаться очарованием мира, когда речь идёт о сотнях и тысячах человеческих жизней, балансирующих на грани бытия?

Всё ведь зависит от точки зрения…

— Распорядись, чтоб солдаты взяли с собой как минимум трёхдневный паёк, — распорядился я, оглядываясь на Ильсмина. — Но именно что на всякий случай. Без крайней нужды не расходовать.

— Командир по каким-то признакам предполагает проблемы со снабжением?

— Типа того. Сам знаешь, на войне главное — иметь возможность время от времени поспать и поесть, остальное уж как-нибудь приложится. Поспать мы обеспечим почти в любой ситуации, а насчёт поесть надо всё продумать заранее.

— Понимаю, командир.

Выступление скомандовали уже через день — видимо, потеряв время под стенами форта, теперь хотели наверстать. Я надеялся, что меня сразу вызовут в штаб, и я смогу быть в курсе дел, но никто не приходил. Явиться же туда самовольно — такое вообще только мне тут могло бы прийти в голову. Приходилось терпеливо ждать. Но всё-таки хорошо бы чуть пораньше узнать, где и как нас может поджидать сражение. Хоть как-то продумать свои действия. Мои ребята не годятся для того, чтоб с ходу выставлять в чистом поле неодолимый заслон против, скажем, кавалерии. Чтоб их не раскатали копытами, надо иметь запас времени на подготовку.

Но у меня никто не спрашивал, что я думаю на этот счёт, никто не предлагал мне выбора. Двигаясь в середине своей группы, я то и дело оглядывался на транспортных ящеров, которые везли солдат. Оставалось лишь рассчитывать, что высочайший уровень подготовки моих бойцов поможет им выкрутиться почти из любой ситуации. В том числе и из такой сложной.

Аканш, который теперь постоянно был рядом со мной, подсказал, что до замка Атейлер осталось не так уж далеко — дня четыре пути, вряд ли больше. Едва ли враг захочет сразу подпустить нас к своей основной цитадели. Встретят где-нибудь на пути, конечно, в самом выгодном для себя месте. Знал ли мой товарищ подобные места в Атейлере? Конечно, знал, и не одно. Готов показать их на карте, однако разве от этого будет большой толк?

Странное дело! Конечно, будет толк! Разве не этого я хочу — предположить возможные варианты развития событий и подготовиться к ним?! Давай рассказывай и не отлынивай!

В тот день, когда моего зама столь сильно порадовала новость о предстоящей свадьбе, он вернулся ещё до темноты и сразу же решительно включился в работу. Вопросов по поводу того, как прошёл разговор с предполагаемой невестой, я ему, конечно, не задал. Но, судя по его поведению, дела складывались неплохо. И подвалившую удачу в виде выгодной почётной женитьбы он по-прежнему готов отрабатывать не за страх, а за совесть.

Пристроив пластуна бок о бок с его конём, я развернул карту над лукой седла и попросил показать мне самые удобные для сражения места. Где нас могут поджидать? Где штаб может предположить подобную встречу? В конечном итоге меня интересует именно мнение штаба на сей счёт.

— Надеешься предугадать его планы?

— Хочу их предвосхитить. И подготовиться.

— Весь алгоритм подготовки для нас разработает штаб.

— Это в идеале. Если они что-нибудь не продумают, и из-за этого приказ не будет выполнен, кто окажется виноватым?

— Штаб.

— Думаешь? А теперь, при новом Главнокомандующем?

Аканшу я рассказал о моём «общении» с Руштефом Лагроем, потому он посмотрел на меня с пониманием. Ишь ты, имперец, а соображает, что к чему. Если ты с командиром не сошёлся характерами, это волей-неволей побуждает вертеться, подобно ужу на сковородке. Мне, конечно, на Аштию жаловаться грех, но подстраховать себя и тем самым не подвести её же при столь… странном начальстве — святое дело.