Фуюми Оно - Тень Луны, Море Теней

— Да уж, наверное.

— И, тем не менее, бросаясь очертя голову в пучину бедствий, даже осознавая, куда их это приведёт в итоге, люди рвутся напролом вперёд, совершенно не страшась расплаты, как полные дураки. Чем им больнее, тем меньше они думают.

Его слова ударили её в самое сердце, подобно удару в солнечное сплетение. Ёко смогла лишь только кивнуть.

— Как страшно.

— Страшно?

— Да. Не могу не чувствовать, что играю с настоящим огнём.

Эн мягко улыбнулся.

— Кирин не может противиться Императору. Но это вовсе не означает, что он будет молча и безропотно выполнять любое данное ему приказание. Никогда не забывай, что ты всего лишь на всего глупый человек. Это лучший способ дать возможность своей второй половине помочь тебе.

— Моей второй половине?

— Твоему кирину.

Ёко, кивнув, посмотрела на меч, лежащий на кресле справа от неё. Суйгуу-то, Меч Воды и Обезьяны, который мог видеть будущее, настоящее и то, что находилось вдали от неё.

Эн-о не вдавался в подробности, но если она могла управлять мечом, может быть, она сможет узнать с его помощью, что замышляет Ко-о?

У царства было две армии. Провинциальная Гвардия была доверена правителям провинций и распределена среди местных гарнизонов. Императорская Армия подчинялась непосредственно самому Императору.

Если регулярная кавалерия двинется по направлению к Иръйу, столице провинции Сей в Царстве Кей, то такая кампания займет не меньше месяца, а для спасения Кейки, это был слишком долгий срок. Таким образом, было решено сформировать эскадрон из ста двадцати лучших всадников, обученных бою прямо на пегасах и других летающих зверях, чтобы нанести удар с воздуха по Иръйу.

Эн-о и Энки тут же отправились подготавливать операцию и не вернулись ни к обеду, ни к ужину. Предоставив Ракушуна самому себе, Ёко вернулась в свою комнату. Она положила меч на стол и уселась прямо перед ним.

Она была хозяином меча. Хоть, теоретически, это было вполне ясно, понять, что это означало на практике, было несколько затруднительно. Должно быть, это было нелегко, но, поскольку она всё равно не имела малейшего понятия, что делать, то, стоило хотя бы попытаться, и посмотреть, что из этого выйдет.

Ёко не знала, как вызвать видения по собственной воле, но, если всё, что ей нужно было для этого сделать, это лишь только захотеть, может, это будет не так уж и трудно.

Задолго до того, как она попала в этот мир, ей снились сны, и слышался звук падающих капель. Когда она спросила об этом у Эн-о, тот ответил, что все эти видения были, несомненно, вызваны мечом. Скорее всего, он предвидел нападение врага и пытался предупредить её, свою хозяйку, о грядущих событиях.

Но на тот момент Ёко ещё не встретилась с Кейки и не заключила никакого союза, а меч уже знал, что она его госпожа. Ещё до получения Мандата Небес, ещё до самого избрания…

Вполне возможно, что уже с момента рождения на неё пал выбор небес, предположил Эн-о. Или же тяготы власти пали на её плечи ещё до того, как Кейки сделал свой выбор.

— Кто знает? — встрял в разговор Энки. — Я не могу сказать, почему выбрал его. На то не было никаких особых причин , кроме той, что это был именно он.

Энки сказал, что кирин выбирает Императора согласно инстинкту. В любом случае, Ёко сочла, что объяснить свои намерения мечу будет не столь уж трудной задачей.

Потушив все огни в комнате, она вытащила меч из ножен и уставилась на лезвие.

Покажи мне Ко-о.

До сих пор меч продолжал показывать ей лишь видения об её жизни в Японии. Ёко чувствовала, что это происходило потому, что она не думала ни о чём ином, кроме как вернуться туда.

Покажи мне, что замышляет Ко-о. Если уж она не могла разобраться в самой себе, меч мог, хотя бы, помочь разобраться с этим глупцом.

Клинок стал поблёскивать мерцающим свечением, и среди свечения показались лёгкие тени. Она услышала звук капающей воды и, сосредоточившись на тенях, дождалась, пока они превратились в узнаваемые предметы.

Она увидела белую стену, застеклённое окно, сад. Ёко узнала его — это был двор её дома.

Нет, не это.

Она сосредоточилась и видение исчезло. Перед её глазами было лишь тёмное лезвие меча — она потерпела неудачу.

— Ты не остановишься на одной попытке — наставительно сказала она самой себе, и вновь уставилась на клинок. Ранее ей не доводилось видеть многочисленные видения за одну ночь, но раньше чем она того ожидала, меч вновь начал светиться.

И вновь перед ней предстал её домашний садик. Но, решив не падать духом, Ёко всячески пыталась отогнать мысли об образе, стоявшем перед ней. Не это , повторяла она про себя, словно заклинание. Видение всколыхнулось, словно потревоженная водная гладь.

Затем перед ней возникла её комната.

Нет.

Затем, её школа.

Нет.

Сколько бы она не пыталась, она по-прежнему продолжала видеть тот, другой мир. Картины её дома, школы, дома её подруг. Ничего из этого мира.

Он такой же, как ножны , подумалось Ёко. Меч забавляется с ней точно как голубая обезьяна. И всё же, она понимала, что это и её вина — в том, что она не может забыть прошлое. Осознавая это, она продолжала попытки.

Терпеливо, пытаясь вновь и вновь, она, наконец, разглядела видение из этого мира. Наконец-то! обрадовалась она, как вдруг поняла, что видит. Стены города, окружённые горой трупов. Дорога, ведущая к городу, залитая кровью. Поверженные издавали душераздирающие стоны, а посреди них стоял юноша с мрачным выражением лица.

Господи, это же я!

— Прекрати! — вскричала Ёко, быстро отгоняя от себя этот образ.

Это был Горъйо — то место, где она бросила Ракушуна. Несмотря на то, что Ёко узнала себя, собственный вид ошеломил её. Неужели она и в самом деле выглядела столь жалкой? Отшвырнув меч, она неожиданно осознала, насколько боится его, и презрительно рассмеялась.

Но ведь это же правда, не так ли?

Так бы ей сказала голубая обезьяна, будь она здесь. Такова была действительность, и Ёко не имела права отводить глаза. Лучше бы принять её такой, как есть. Кто знает, поумнеет ли она когда-нибудь, если будет продолжать её игнорировать.

Ёко вновь взялась за рукоять и, успокоив дыхание, сосредоточилась на лезвии меча. Вскоре показались ворота Горъйо. В видении было видно, как весь её облик проникнут злобой. Она сразу же поняла, о чём думала в тот момент — она смотрела на Ракушуна, решая, добить его или нет.

Из города хлынули стражники, и Ёко бросилась бежать со всех ног. Вслед за побегом видение всколыхнулось и сменилось другим. Перед ней возникла горная тропа, и Ёко смотрела, как повернулась спиной к женщине и ребёнку, которые были так добры к ней.

Она увидела Такки и того старика из Японии, и тех двух мужчин, управлявших повозкой и растерзанных по дороге из Хайро. Она увидела оплакивавших их родственников. Это всё из-за этой кайкъяку , услышала она их проклятья.