Павел Сэкке - Лабиринт силы

Поэтому казначей нанимал лучших медиков. Нескольких даже привёз из-за границы — одного из Братства Стали (тамошние чародеи славились своими успехами в работе с человеческим телом) а одного из Форта-на-Горе, мрачного убежища южных чародеев. Оба оказались бесполезными.

Со временем мальчику становилось только хуже — не помогало совершенно ничего. Он слабел, хирел и к концу четвёртого года своей жизни почти перестал вставать с кровати. А затем медики Дзэнсина обнаружили у ребёнка редкое заболевание — какая-то дрянь пожирала кости сына изнутри.

Мать Хаша к тому времени ходила беременная его братом. Все мысли сконцентрировались вокруг нового ребёнка, и первенцу доставалось совсем немного внимания. Сам Ицуго ночи напролёт просиживал у кровати сына, сжимая кулаки и играя желваками на скулах. Ребёнок умирал и поделать с этим ничего не получалось. Хаш угасал, словно свеча на ветру, становясь с каждым днём всё меньше, всё прозрачней.

Тогда на него вышел Шин Ягуро, наставник Аки. В приватной беседе магистр Шин сообщил, что его ученица разрабатывает какое-то небывалое изобретение. Нечто, кардинально новое. Нечто, что сможет спасти его сына. К сожалению, сетовал Ягуро, изобретение основывается на запретной комбинации — в сути его лежит энергия Ши, в то время как для функционирования необходима энергия Ци, от живого человека. Это действительно шло в разрез с правилами и положениями магистрата — в устройствах, использующих Ши, Ци могла выступать только в качестве активатора, но не постоянного источника энергии. Конструирование таких устройств, да что там конструирование — даже теоретическая разработка строго запрещалась. Ицуго ухватился за эту соломинку изо всех сил. Шин считался очень сведущим во многих областях магистром и, если он сказал, что изобретение Аки может помочь — к словам стоило прислушаться.

Стажировку Аки проходила, проживая в загородном доме Шина. Так что с лабораторией для создания устройства проблем не возникло, а финансирование предоставлял Ицуго. Добровольцем-испытателем предстояло стать Хашу. Его мнения никто не спрашивал, да и не до рассуждений в то время, когда жизнь висит на волоске.

Они потратили год. Пятнадцатилетняя Кэйран Аки и правда оказалась гением. Ицуго до сих пор помнил странное ощущение, охватившее его, когда она передала плод своих трудов. Прозрачную, глухо запаянную маленькую колбу с маслянисто-чёрной жидкостью. Эта жижа не касалась стенок, держась на расстоянии нескольких миллиметров от стекла. Изредка по ней пробегали мелкие волны.

— Что это? — потрясённо спросил Ицуго, рассматривая продукт экспериментов.

— Объяснять долго, — бесстрастным тоном ответила Аки. — Если тебе так важно знать — это нечто вроде роя мельчайшей мошкары. Попав внутрь Хаша, они поправят его здоровье. И останутся внутри — лечить его дальше, на случай рецидива.

— Они безопасны?

— Для Хаша — да, — на этих словах лицо у девушки стало печальным, она словно вспомнила что-то очень болезненное. — У него высокая ёмкость Ци в организме. Для других чародеев такой рой… почти верная смерть. Это проверено.

— Но Шин говорил…

— Шин ничего не говорил о ранних разработках вашей родственницы, Ицуго. — Ягуро искоса глянул на старшего Кэйрана. — В четырнадцать лет она сделала первые наброски этого роя, работающие на чистой Ци. Тогда же и получила разрешение на клинические испытания… Которые закончились всего пару месяцев назад.

— Да, — механически кивнула девушка. — Подопытный скончался. Первые модели быстро выжигали Ци. Но я исправила этот недочёт. Хаш справится.

А потом случилась лаборатория, введение "мошкары". Он, Аки и Шин держали всё в тайне. Поэтому, когда через несколько недель Хаш резко пошёл на поправку, это посчитали чудом.

Все эти годы, Ицуго следил за растущим Хашем с некоторым беспокойством. Но ничего не происходило. Мальчик рос здоровым и, несмотря на достаточно тщедушный вид, очень сильным. Об этом свидетельствовали его успехи на пути "родзин". Дед души не чаял в задиристом пареньке и видел именно во внуке продолжателя семейных традиций — казначей из них выпал, не придавая должного значения тренировкам пути "найкай", частью которого почитался "родзин".

Старший Кэйран было совсем успокоился. Мальчик почти вырос, впереди его ждала взрослая жизнь, о болезненном детстве и внезапном исцелении вспоминали всё реже и реже. Но, как показывали недавние события — ничто в этом мире не происходит просто так.

Ицуго для себя решил, что вовлёк своего сына в самый длительный эксперимент Аки. Он помнил, вернее, узнал со временем, что эта девушка ничего не делает просто так и все её планы — с двойным, а то и тройным дном.

"Какие цели она преследовала, вводя в Хаша эту дрянь? Почему она сменила наставника почти сразу, после введения "роя"?". Аки действительно ушла к другому магистру, но ни девушка, ни Ягуро не стремились распространяться о причинах размолвки.

Ответа казначей клана Кэйран не мог найти. Он наблюдал за Аки все десять лет. Они стали необыкновенно дружны с Хашем, даже ближе чем родные брат и сестра. Юный магистр возилась с мальчиком, "оттаивая" в его присутствии — по крайней мере, Ицуго так считал до недавнего времени.

Правда, казначей слукавил бы, если бы сказал, что произошедшее стало для него совершенной неожиданностью. В последнее время поведение самой молодой девушки-магистра становилось всё более загадочным. И не всё нельзя списать на сговор с Гиханом. Она вела себя… как настоящая сумасшедшая. Ицуго и раньше наблюдал увлечённых или рассеянных магистров-учёных. Но Аки… Полной уверенности у старшего Кэйрана не было, не его профиль. Однако разговоры, привычки, поступки девушки становились всё более странными. Иногда она забывала, что уже сделал и почему. Иногда её слова противоречили действиям. Для своей лаборатории, расположенной тут же, в квартале Кэйран, Аки зачем-то закупила несколько тонн органических удобрений, хотя не занималась вопросами сельского хозяйства. Члены особого отдела, досматривающие её рабочее место вместе с представителями клана, только недоумённо переглядывались, пытаясь понять, зачем она всё это устроила.

Ицуго вспомнил недавний разговор с девушкой. Анализируя его сейчас, он мог точно сказать — с ней что-то не так. Она говорила отрывисто, обдумывая некоторые фразы по десятку секунд, словно через силу. Тогда старший Кэйран списал всё это на переутомлённость и странный характер, которым славилась магистр.

Казначей глубоко погрузился в свои мысли и далеко не сразу понял, что отвлекает его в окружающем пейзаже. Мужчина вздрогнул, словно сбрасывая с себя сонное оцепенение, окинул взглядом ночной город, затем развернулся к родному кварталу.