Павел Иванов - Лабиринт Венеры

© Иванов П. И., 2018

© Издательство «Союз писателей», оформление, 2018

Репутация известного эрудита всегда помогала ученику седьмого класса Роману Денщикову правильно оценивать происходящие события, не опираясь на мнение окружающих. Лавровый венок признанного гуманитария не пытались оспаривать у него даже матёрые отличники класса. Любой из них понимал тщетность этой затеи, ведь Ромкина любознательность не знала пределов. Исключение составлял лишь один школьный предмет, который ему не нравился, – алгебра. Это было единственное дерево в саду науки, плоды которого не имели для него приятного вкуса. Из прочитанных во множестве романов Ромка вынес твёрдое убеждение, что любая история, от незначительной до самой нашумевшей, начинается с пустяка, мелкой случайности, которые при детальном рассмотрении оказываются чем-то закономерным, предначертанным если не Божьим промыслом, то, по крайней мере, капризами Судьбы.

Конец апреля в Западной Сибири – самый разгар весны. Не обошла она стороной и одно из многочисленных сёл близ западной границы Омской области. Полторы сотни дворов замысловатой линией вытянулись вдоль недалёкой лесной опушки. С другой стороны поблёскивали зеркала двух озёр, которые в половодье приближались почти к околице.

Природа набиралась жизненных сил. Днём по-летнему жарко припекало, а ночи бывали такими, что зуб на зуб не попадал. Просохли сельские улицы. Луга начинали щетиниться молодой травкой, которая, пробиваясь сквозь пожухлую, прошлогоднюю, придавала им неповторимый оттенок. Деревья покачивали ветвями с набухшими почками, источающими такой аромат, что начинала кружиться голова. Основными саженцами в сельских палисадниках были бузина, акация и яблоня-дичка. Тополь, сирень и берёзка попадались редко и считались чудачеством.

Из школы два закадычных друга, Роман Денщиков и Вася Сидоров, как всегда, возвращались вместе. Они часто так делали, когда совпадало количество уроков. На этот раз, кроме обычного портфеля, Ромка заметил в руках друга стопку книг, перехваченных шпагатом. В отличие от читавшего всё подряд Романа, Вася относился к чтению избирательно.

– Что, опять «ЖЗЛ» нахапал?! – глаза Ромки блеснули, как у кота, почуявшего мышь.

– На, посмотри. – Василий передал стопку другу. – Похоже, художественную литературу я отчитал.

Ромка поднял связку до уровня глаз. «Алгебра»… «Геометрия»… «Литература» и «Русский язык» – одни учебники с 5-го по 8-й классы.

– Пора начинать подготовку к выпускным экзаменам, – пояснил Вася, заметив безмолвный и удивлённый взгляд младшего товарища.

– А оно тебе надо? – фыркнул Ромка. – По-моему, ты любой экзамен сдашь без подготовки, прямо сейчас. Ты же лучший ученик класса! Твоя фотография на школьной Доске почёта висит!

– Висеть-то висит, но всё не так просто. Одно дело – текущий учебный процесс, и другое – выпускные экзамены, то есть подведение итогов за время обучения в целом. Это гораздо серьёзнее! Сегодня вот на классном часе мы целую лекцию прослушали и получили экзаменационные билеты по всем предметам.

– Потом что, десятилетку будешь оканчивать? – Ромка небрежно помахал упаковкой книг.

– Нет. – Василий забрал её у друга. – Думаю в Ишим, в ремеслуху податься. Либо в сельское на автослесаря. Или в железнодорожное, на дежурного по станции. Сразу среднее образование с профессией. А после армии можно и об институте подумать.

– Программа максимум! – хохотнул Ромка.

– Но это потом, а сначала нужно эту кучу разгрести. – Василий снова махнул своей поклажей. – Так что, Ромашкин, придётся тебе со мной расстаться. Может, на пока, а может быть, и надолго. Прибивайся к другой компании или ищи нового друга!

Ромка в раздумье опустил голову, голос его зазвучал печально:

– Легко сказать… Вот так мы и теряем лучших и верных товарищей.

– Дружба – вещь взаимовыгодная, поэтому всегда найдётся кто-то рядом. – Василий был старше почти на полтора года, и это позволяло ему говорить снисходительно. – Бескорыстная дружба мужская бывает только в песне.

– А мы с тобой?! – Ромка завёлся с пол-оборота. – Сколько себя помню, столько ты рядом со мной. По-настоящему мы сдружились, когда я в первый класс пошёл. Ты ведь тогда мне свои учебники подарил!

– Корыстный оттенок можно найти всегда и везде, – ухмыльнулся Вася. – Учебники я тебе подарил, чтобы не сдавать их безвозмездно в школьную библиотеку. Ты год проучился и чистенькими отдал их моей младшей сестрёнке Танюшке. А она с ними в школу пошла.

– Ты же меня в шахматы научил играть! – подхватил правила игры Ромка.

– Мне партнёр нужен был, – ответил Василий.

– Кроссвордоманией заразил! – не унимался друг.

– Чтобы подсказки от тебя получать, когда сам справиться не в силах.

– Но у меня быстрее получается, потому что я решаю вразброс – знаю или не знаю. А ты упрёшься в цифровой порядок и пыхтишь! – попытался сгладить остроту ситуации Рома.

– У тебя лучше развито чувство опасности и меры. Я один раз без тебя в баню пошёл – и так напарился, что еле откачали, – воздал ему должное старший.

– Ты выиграл! – оставил за собой последнее слово Роман. – Ещё книги нас с тобой объединяют, только находит один, а читают оба. На гармошке твоей я лишь «Коробейников» да «Во саду ли, в огороде…» освоить успел.

– Да, с музыкой у тебя явные нелады. – Василий свернул на дорожку, ведущую к его дому. – По-моему, медведь тебе на ухо не только наступил, но ещё и потоптался!

– И всё равно я всё самое интересное от тебя перенял, – печаль в голосе Ромки продолжала сгущаться. – И вот… расставаться…

– Да не переживай ты так! – ободрил его Вася. – Пару дней с тобой побуду. Ну давай, до вечера!

И друзья расстались.

Второй Магистр готовился к приёму соратников на личной территории. В его распоряжении была собственная комната, в которую, по сути, никто не заходил: братья-погодки служили в армии, а мама целыми днями пропадала на работе и появлялась здесь только для генеральной уборки. Право поддерживать повседневный порядок в своих владениях Второй Магистр оставил за собой. Вот и сейчас он подмёл пол и выдвинул на середину комнаты круглый стол. Книги, лежавшие на нём, убрал в шкаф.

– И всё в порядке! – заключил он, окинув убранство придирчивым мужским взглядом.

В это время на крыльце послышались шаги, и в комнату вошёл Первый Магистр ордена. Мелькнула подкова, раздался громкий шёпот, озвучивший тайный пароль:

– Молчание и Действие!

Следом подоспели другие тайные заседатели – и минут через пять собрание ордена можно было считать открытым. Один из эмиссаров поставил на подоконник принесённый с собой транзисторный приёмник. Его негромкий звук создавал хорошую шумовую завесу от подслушивания под окном. И хотя все были уверены, что никто их не выслеживает, ритуал свято соблюдался.