Андрей Колесник - Последний (СИ)

— Я болен, — сказал мечник первое что пришло на ум. — У меня и голова, что-то разболелась. Вон в глазах темнеет.

— Тогда поспешим, — встал Грим. — Узнав о вашем несчастии тетушка тут же пригласила нашего личного лекаря. Сейчас распоряжусь насчет вашей одежды. Позволите я помогу вам одеться?

— Нет уж благодарю, — отрезал обреченно выбираясь из лежанки Леград. В последний миг, опуская ноги на холодный пол он сказал с некоторой надеждой. — Меня вообще-то малиновые мундиры охраняют. Как подозреваемого…

Слуга, уже будучи у двери, пренебрежительно фыркнул, так чтобы те кто остался снаружи все прекрасно расслышали:

— Где эти дармоеды, а где воля семьи которой я служу. Собирайтесь молодой господин, никто не заступит вам путь. И не волнуйтесь о своем мече. Меры уже принимаются.

Меры в самом деле принимались. И судя по кислым физиономиям охраны, провожавшей прихрамывавшего до дверей лазарета мечника — нешуточные. В округлой руке Грима небрежно мелькала бумага с каким-то судебным постановлением, оказывавшим на псов малиновых просто магическое воздействие. Печать на бумаге таинственно мерцала синеватым канцелярским светом. Мелгот все это время поддерживая друга под плечо помог ему влезть в стоящий во дворе черный экипаж, на глазах у любопытных сиделок и сестер, выглядывающих в окна на человека из-за которого в скромном городском лазарете царила такая суматоха.

— Ты разве не со мной? — чуть удивился Леград, скорчившись на бархатном сидении. Мелгот указал глазами на что-то объясняющего кучеру Грима.

— Нет. Пожалуй на этой дружеской встрече я буду несколько лишним, — преувеличенно бодро заявил он. И быстро сунул под локоть Леграда сложенный вчетверо листок. — Как освободишься, найди меня. Есть разговор.

Мелгот почтительно посторонился пропуская подоспевшего к ним Грима и рассеянно выслушав от того напыщенную благодарность, на прощание махнул Леграду рукой. Грим колобком втиснулся на сиденье, враз заняв половину салона и громко хлопнул дверцей.

— Теперь поспешим, — важно объявил он, совершенно пингвиньи выпячивая грудь. — Госпожа не любит ждать.

— Грим. Если захочешь оставить свой след в истории… ты напиши лучше когда-нибудь маленькую такую книжку о том, что любит тетушка. Уверен она на самом деле получится очень маленькой, но по крайней мере у исследователей появится парочка дополнительных версий о причинах катастроф регулярно случавшихся в наше время в Крессиме.

Слуга мудро промолчал в ответ.

Дорога до поместья Достиар показалась Леграду чрезвычайно короткой. Мелькнул давешний мост, широкие проспекты выцветших в желтые и бурые тона парков, с потерявшимися на них Школами, улица Правосудия, с похожим на каменный гриб зданием городского музея в центре и вот уже въезжали они, в тихо отворившиеся ворота. Экипаж, качнувшись вперед, остановился у парадного входа в особняк и расторопный Грим тут же принялся помогать Леграду выбраться наружу.

— Оставь! — сердито отмахнулся мечник, придерживая одной рукой распахнувшуюся полу куртки, а на самом деле попросту прижимая её к разболевшемуся от тряски боку. — Не калека, сам выберусь!

Двор встретил его запахами сырой осени и дыма. Слева, за ровными рядами аккуратно подстриженных деревьев, садовник жег кучу мокрых листьев. Оглянувшись на особняк Леград отметил про себя, что тот немного постарел. Нет-нет, внешне все оставалось в полном порядке — массивные рамы вытертых начисто окон, новенькая черепица на козырьке крыльца, крепкие доски сходцев и подкрашенное золотой краской кольцо входной двери. Белые каменные клумбы вдоль тропинок с цветущими круглый год и при любой погоде красными тюльпанами. Агрессивно скалящиеся на пришельца бронзовые тигры на задних лапах, поддерживающие крыльцо. Все это было в отличном состоянии. Чувство старости исходило от самого дома. Леграду почему-то показалось, что особняк куда старше населяющего его рода, да и вообще Крессима.

Хотя если вспомнить, сколько всего скрывалось под его гостеприимной крышей, может так оно и было?

— Пойдемте, молодой господин, — вежливо позвал Грим, вставший на гранитную, чуть блестящую от осенней влаги, ступеньку. — Вас ждут.

Мечник дернул головой, отгоняя наваждение и криво улыбнувшись, поспешил на встречу с призраками прошлого.

— Проходите, молодой господин, — поклонился ему, открывший двери, прежде чем в них постучали, дворецкий. Кажется другой, не тот что был прежде. Впрочем по туманным очертаниям, ради насмешки нацепившей на себя строгую одежду дворецкого, Тени, понять было сложно. Но на всякий случай Леград кивнул.

— Госпожа только отобедала и теперь отдыхает, но вы проходите. Она вас ждет, — голосом, похожим на потрескивания сухого зимнего мороза, сообщил Тень, прикрывая дверь и буквально втягиваясь в пол.

Провожаемый тактично идущим на шаг позади Гримом через прихожую, а после на второй этаж Леград присматривался к богатому убранству особняка. Оббитые деревом стены с резными барельефами, согревающие дом своим теплым светом магические лампады, блестящий паркет и лакированные панели. Дверные ручки все как одна сияли начищенной алой медью, что стоила дороже серебра. На втором этаже его встретила гордость дома Достиар — его историческая память. Висящие вдоль коридора ведущего на господскую половину дома портреты великих сынов рода, маслянисто глядели на мечника с высокородным презрением.

— Привет, Мари, — не услышав, а скорее почувствовав мягкие шаги, утопающие в пухе ковра, первым поздоровался Леград, невольно останавливаясь. Появившаяся из покоев госпожи юная горничная окинула его спокойным взглядом своих невероятно больших ореховых глаз. На идеальном личике не появилось ровным счетом никаких эмоций.

— Здравствуйте, — изящно наклонила она головку в белом чепчике, сдерживающем целый водопад черных как грех волос. И посторонилась, скромно сложив ручки на переднике. Ничем не показывая, что узнала. А Леград отгоняя неприятную горечь подумал, что лучше бы она попыталась вырвать ему горло. По крайней мере с её точки зрения эта плата за 'предательство' была бы понятной.

Так они и стояли бы наверное еще долго, если бы как всегда безошибочно чувствующий ситуацию Грим не кашлянул и миновав Леграда сам распахнул перед ним двери.

— Прибыли, моя госпожа, — почтительно сказал он в пахнущую мятой комнату. Леград смотрел на Мари и ему было очень-очень не по себе. Гладкое, как маска мраморной нимфы, лицо выглядело абсолютно безучастно.

'Странное чувство, — подумает он когда-нибудь позже. — Это ведь меня предали. Меня никогда не считали достойным даже дружбы с высококровными. Это меня возненавидели за то, что я пошел воевать с теми, кого здесь считают друзьями… но почему же я чувствую себя так, словно обманул чьи-то надежды? Чью-то веру в себя?'