Павел Буркин - Вернуться из смерти

А ещё по королевству туда-сюда шатались сотни картиров - торговцев, артистов, сказителей, фокусников и, как водится, мошенников. Эти вообще никаких налогов не платили, ибо и своей земли у них нет. Прижмёшь - убегут на материк, и кто будет возить продовольствие тем же гвидассам и покупать у них никарровое оружие? И - самый главный их товар - развозить новости с Большой Земли? "Вот уж и правда - Живой Журнал!" - вспомнив безвозвратно ушедшую жизнь в другом мире, подумал Моррест. А вообще ничего себе строй! По местным меркам, считай, демократия!"

Но очередной король, молодой и глупый Харайн, то ли Второй, то ли Третий, решил, что этого мало, пора становиться настоящим правителем, как на Юге. Но как сломить сопротивление племенных ополчений, королевы-вдовы, которая из рода вождей одного из племён, у которой - собственная, пусть меньшая, дружина с неплохим воеводой во главе? Любая попытка урезать их вольности - и вожди племён выступят единым фронтом, вооружив всех, кого можно. Поскольку племена, как водится, то и дело воевали из-за немногих плодородных долин, пастбищ и стад, из-за того, что кто-то у кого-то увёл невесту или просто косо посмотрел, воевать на Борэйне умеют все. Кроме картиров - тех охраняли наёмники, из числа изгнанных из кланов.

Тут-то и прислал своего посланца, этого самого Авената, король Амори. И не одного, а с ротой отборных головорезов, усиленной рыцарями, стрелками с джезайлами и даже одной пушкой. Воевали на Борэйне "как предки завещали", то есть с ритуальными плясками, взаимными оскорблениями перед битвой, пышными речами вождей, а затем поединком самых сильных бойцов... И та сторона, чей поединщик погибал, могла признать поражение и без боя... И про тактические хитрости вроде засад, обходов и ложных отступлений там и не слыхали, предпочитая лобовую атаку всяким "женским уловкам"... Закалённые в огне сколенской войны "псы войны" Амори стоили всех местных ополчений, вместе взятых.

Поручение Авенату Амори дал непростое. Столкнуть лбами местных вождей, и провести битву так, чтобы потери с обеих сторон - но не алков - были как можно больше. Потом добить и победителей, и побеждённых, став единственным хозяином острова. Оставшееся население сгодится Алкской державе в виде рабов. В особенности картиры, которых Амори отчего-то не выносит.

И план начал осуществляться. Тщеславный и глупый, Харайн оказался вполне управляем. Правда, королева была против его начинаний, и именно она должна была стать знаменем восстания племён. Что ж, Авената устраивало и это. Женщина во главе армии буйных, неуживчивых племенных вождей - значит, воевать будут кто в лес, кто по дрова. Он даже договорился с одним из племенных вождей, чтобы спровоцировал своих соратников на самоубийственную атаку. Всё получилось - лучше не придумаешь, эти дураки всей толпой под две тысячи душ попёрли в насторожённую ловушку.

А с картирами да гвидассами вышло ещё проще: первых взяли во время какого-то варварского праздника, когда все перепились брагой, и даже их головорезы-наёмники спали или развлекались с бабами. Даже воевать не пришлось, просто вязали дикарей и кидали в подземелья под королевским дворцом. Летом за ними должны были прийти корабли. И за остальными тоже.

К гвидассам отряд алкских рыцарей привёл проводник-картир, вызвавшийся отомстить гвидассам за унижение своего вождя. И здесь всё получилось как нельзя лучше: они никогда не слышали грома джезайлов и пушек, и решили, что явились божьи посланцы. В сумме картиры и гвидассы дали первую тысячу рабов, даже больше. Самое главное, были захвачены кузнецы и рудокопы, имеющие опыт добычи и обработки никарра, и приличный запас чудо-оружия. Всё шло по плану... Пока не появилась она.

- Кто - она?! - в один голос переспросили Моррест и жрица. И поразились тому, как побледнел пленник, будто вспомнив о чём-то по-настоящему страшном. Он яростно стиснул зубы, если бы руки не были связаны, он наверняка бы попытался зажать себе рот, или хотя бы откусить язык. Увы, ни зубы, ни язык больше не слушались его. Это выглядело бы комично, если б не было страшно: Моррест представил себя, выдающего все тайны без малейших пыток - и не могущего остановиться и даже соврать. Стало жутковато: да, жрицы Алхи способны не только лечить и дарить наслаждение...

- Картирка Артси, - прохрипел он наконец. - Которая на самом деле - вовсе не Артси. А Эвинна.

Моррест почувствовал себя так, будто его ударили поддых. Эвинна! Он знал, что её сожгли живьём, её смерть видели тысячи людей, наверняка и сам Авенат смотрел, как его любовь пожирает голодное пламя! И всё-таки где-то в глубине души теплилась... не мечта даже, а безумная надежда, из тех, которые не могут сбыться, потому что не могут никогда. Он уже привык жить в мире без Эвинны, топя боль и чувство вины перед той, которую не смог спасти, в кровавом водовороте войны. Привык, что больше нет вождя, который может дать команду, привести на помощь новые полки. Ради которого, то есть которой, в сущности - всё. Что та безумная ночь в императорской опочивальне, когда они с Эвинной дали начало новой жизни, никогда не повторится. Что в мире не осталось любви для него - только ненависть и месть, после которых можно и в ад...

С того момента, как вырвался из плена, Моррест сознательно превращал себя в смертоносную боевую машину. Все свои действия он подчинял одной цели. Не выжить, нет. Отомстить тем, кто предал и убил её. Ненависть стала его щитом и мечом, она отгорела пламенем бессильной ярости и застыла льдом холодного расчёта. Интересно, осталось ли в нём хоть что-то от того Миши Кукушкина, который некогда жил в мирной, дремотной РФ и видел рыцарей только в кино и на страницах фэнтэзи-романов? Наверное, только ворох бесполезных в новом мире знаний и воспоминаний, которые он бы выбросил не задумываясь, как использованный презерватив...

Пока он воздал по заслугам только одной из высокорожденных мразей - Карду. Местному Николаю Второму, предавшему доверенную ему Империю, свою защитницу, десятки тысяч веривших в него, почти как в Справедливого, людей обоих Сколенов. Трусливой бестолочи, способной только мучить беззащитных и безответных, пьянствовать, да пресмыкаться перед любой реальной силой.

Похоже, правы жрецы, что утверждают: те, за кого отомстили, могут возродиться к новой жизни. Хватило даже части мести, чтобы... Когда эта Артси стала вести себя... скажем так, необычно?

Похоже, этот вопрос он задал вслух. И сам того не заметил.

- В месяце Улитки, - выдавил из себя алк.

- В месяце Улитки мы свергли Карда, - выдохнул Моррест. - Говори дальше, алк. Всё, что про неё знаешь, и про то, что она успела сделать. И как ты узнал, что она - Эвинна, а не просто ушлая картирка.