Павел Буркин - Вернуться из смерти

- Каттхая, примите письмо от панчаята, - гонец, усталый, с покрытым изморозью шарфом, оставляющим открытыми только глаза, которые тоже защищали затемнённые очки. Совсем скоро, в том самом месяце Рыбы, и особенно после равноденствия, большую часть суток сугробы будут ослепительно сиять. Тем, кто не догадается защитить глаза, грозит снежная слепота - об этом Эвинне уже рассказал Моос. "Нужно заказать здешним мастерам очки для всего войска, - распорядилась она. - Чего бы это не стоило. Лучше потратиться сейчас, чем потом вести в бой слепцов!". Так что мастерам-стеклодувам города Барска предстоял самый жирный за всю их жизнь заказ, о котором они ещё не подозревали. Благо, денег - и захваченных в лагере Авената, и взятых из королевской казны - хватало.

Приняв свиток, Эвинна сломала печать, извлекла листок пергамента из покрытого узорами бронзового тубуса, расправила, стараясь держать голову подальше от бумаги. Мало ли что на уме у барсского панчаята, осторожность не повредит. Развернув свиток, девушка уставилась на незнакомые, какие-то угловатые буквы. Не только язык, но и письмо были отнюдь не сколенскими. Увы, не могла ей помочь и Артси: уличную плясунью некому было учить грамоте.

Эвинна нахмурилась. Об этом она не подумала. В школе Воинов Правды ничего не говорили о других системах письма, а спросить Телграна постоянно не хватало времени. Теперь она расплачивалась за недостаток любознательности.

- Моос-катэ, прочитай, чтобы все слышали, - попросила она и добавила гонцу: - От них у меня секретов нет.

Раскусил гонец или нет её нехитрую уловку, так и осталось неясным: лицо картира осталось непроницаемым. Не подал виду, что удивился, и Моос. Как ни в чём не бывало, старейшина развернул свиток.

"Достопочтеннейшим старейшинам картиров, населяющих остров Борэйн, от панчаята лирцев - привет и почтение! Беря в свидетели небесного защитника нашего, пресветлого Барраска, мы торжественно заявляем, что чтим клятву наших предков, и счастливы подтвердить верность их слову. Считая картиров всех кланов и племён своими братьями..."

Эвинна вслушивалась в словесные кружева, стараясь за переплетением дипломатических оборотов не пропустить ничего важного. Итак, картиры уже начали собираться, последние кланы подойдут через пару недель. Но лирцы не ожидали такого большого и хорошо вооружённого войска, и потому... о, нет, не опасаются вероломства, а всего лишь не готовы разместить столько воинов, да и материковых картиров пришло больше, чем ожидалось. Поэтому лирский панчаят просит, именно просит войти в город лишь вождей, а остальных воинов оставить за пределами крепостных стен - по берегам. Хоть это и влетит городской казне в копеечку, Барск берёт снабжение воинов и проведение празднеств на себя. Что же касается вождей кланов, племён, тем более - главных предводителей и коронованных особ, их примут во дворце панчаята в любое удобное время, а после пира в честь Большого Совета все вместе отправятся на остров - тот самый, где стоит единственное святилище картиров. Это не требование, подчёркивалось в письме, не ультиматум - всего лишь дружеская просьба.

- Что думаете, вожди? - спросила она, оглядываясь на соратников. Виридэйн, Моос, Аспарух, Эгберт, Ромуальд... Проверенные боем храбрецы - и опытные политики, способные по спрятанным в цветистых фразах намёкам понять суть. Она и сама неплохо освоила это искусство за годы восстания - но мало ли, как всё это выглядит на Севере?

Предводитель гвидассов хмуро молчал. Нет, он так и не доказал, что именно Артси убила его сыновей, всех собак повесили на беднягу Фритьофа. Конечно, догадывался - но вынужден был подчиняться остальным. Его никто бы не понял, подними он руку на спасительницу Борэйна и посланницу Богов. Да и про оледенение Артси не врала: он знал, что его племени нужна новая земля. А завоевать её самостоятельно у небольшого племени не получится.

- Они не намерены срывать съезд, это точно, - наконец, буркнул он. - Но и всей правды не говорят. Готовь я ловушку более сильным врагам, я бы действовал именно так.

- Этому договору добрых шестьсот лет! - решительно возразил Моос. - Двадцать и наших, и их поколений блюли его свято - не могут же они...

- Если бы не было клятвопреступников, Моос-катэ, войны были бы невозможны, - цинично усмехнулся Ромуальд. - Мир стар, стар настолько, что каждый уже кому-то в чём-то клялся!

- Всё равно - с кем они торговать-то будут, если картиров не станет? Их же тут остальные порвут - вот хотя бы те же алки...

- Думаете? - Эвинна всё ещё сомневалась. Чутьё подсказывало: в этом обманчиво-гостеприимном городке может подстерегать опасность. Но разум противился. В конце концов, покажешь, что не веришь лирцам - проявишь неуважение к их вождям. А значит, и ко всем тем, кто принял гостеприимство южан. И как тогда собирать армию?

- На самом деле пир - дело обычное, всегда так делалось, - уже не так уверенно заявил Моос. - Только никто никого не ограничивал, где хочешь, там и становись. Даже часовых не выставляли, потому что убить кого-то на Собрании значило совершить святотатство. Но чтобы выставить всех из города... В городе мор? - спросил он гонца.

Гонец не смог сохранить хладнокровие:

- К сожалению, вы не всё знаете. В эту зиму рухнул весь заведённый порядок, всё перепуталось, как волосы на голове речника.

Оказывается, на Севере очередная замятня. Нет, на самом деле тут всегда кто-то отстаивал свои наследные права, кто-то сводил счёты, кто-то просто пополнял самым простым способом показавшую дно кубышку. Но сейчас, наверное, под влиянием событий в Сколене, всё закрутилось с особенной силой. Верхние, или горные кенсы, договорившись с нижними, или лесными собратьями, и заключив союз с крамцами, готовят поход на Хорадон с двух сторон. Барск издревле не лез в дрязги сильных племенных союзов, но на сей раз, похоже, не удастся удержаться над схваткой. Хорадониты традиционно покровительствовали лирцам, а кенсы их ненавидели, и их войско не откажется разграбить богатый город. Панчаят просит прибывшие войска расположиться вокруг города: это остудит горячие головы. Много веков лирцы давали картирам приют - пусть же теперь и картиры с остальными племенами, пришедшими в этот раз, сейчас отплатят добром за добро.

- Ну, так ведь и обстоятельства у нас не совсем обычные, - помолчав, произнесла Эвинна. - Как давно нападали на Барск? Вот видите, триста лет. А таким войском, боюсь, не нападали никогда. Почему бы и не выручить друзей?

- Как бы воевать за них не пришлось, - буркнул Виридэйн.

- И это говорит вождь королевской дружины, а теперь и король? - подмигнула Эвинна другу. - Да и зачем ещё мы шли? Пьянствовать?

По свите вождей пронеслись сдержанные смешки. В Сколене или Алкии весельчаки за такое могли заплатить головами - но на Севере порядки мягче. Тут вождь - не владыка над рабами, а первый среди равных, не более. Запретишь смеяться над тобой - будут смеяться над тем, что запретил, причём все вокруг.