Роджер Желязны - Миры Роджера Желязны. Том 8

— А разве существует вообще такое понятие, как выбор? — раздался знакомый иронический голосок у него в голове.

— Полагаю, мне на собственном опыте предстоит убедиться в этом.

— Как и в большинстве случаев, — прозвучал ответ. Теперь в голосе проскальзывали миролюбивые нотки.

— Я не могу определить, друг ты или враг.

— Мы — представители. Однажды мы уже помогали тебе.

— А теперь…

— А у тебя есть причины сомневаться в тех, кто раньше помогал тебе?

— У меня возникло чувство, что я вовлечен в чужую игру.

— Точнее сказать, тебя вытянули оттуда.

— Ну, это весьма спорное утверждение. Но вы заявляете, что вы — представители. Представители чего?

— Перемены.

— Это слово можно понимать по-разному. Может, уточните? Что-нибудь более конкретное?

— Две силы правят миром: наука и магия. Иногда они враждуют друг с другом. Мы представляем сторону магии.

— Но это место едва ли можно назвать оплотом техники.

— Верно. Прямого столкновения здесь не происходит.

— Черт побери! Получить от вас ясный ответ, все равно что подоить дикую кошку! Почему нельзя просто сказать мне, что здесь творится?

— Правда — это священная штука, и мы свято охраняем ее.

— Очевидно, вы хотите сотрудничать со мной?

— Именно поэтому мы помогаем тебе вновь.

Поль попытался перейти к внутреннему зрению. Теперь все получилось легко и гладко. Он уловил человеческие очертания внутри пламени — маленькая мужеподобная фигурка, голова ее склонилась на грудь, руки скрывались в длинных рукавах. Оранжевая нить вилась возле правой руки Поля, на дальнем конце ее колыхалось пламя. Поль схватил нить пальцами и сжал в руке, спутав клубок. Родимое пятно тут же откликнулось пульсацией.

— Теперь ты скажешь мне все, что я захочу… — начал он.

Внезапно его руку обожгло словно огнем, все тело захлестнула боль. В бессилии Поль опустился на колени. Внутреннее зрение иссякло. Рука невыносимо ныла.

— Я был вынужден так поступить, — прозвучал голос в его голове.

— Ладно, — процедил он сквозь зубы. — Я сам найду правильный выход.

— Это было бы куда проще и сэкономило бы тебе массу времени, чем бесплодный разговор о том, что и кто здесь замешан.

Поль поднялся, поддерживая болящую руку здоровой.

— Что ж, остается надеяться, что вы окажетесь полезными этой ночью.

— Так и есть. Повернись и следуй за другим представителем.

Поль повернулся и увидел второй язычок пламени — величиной с ладонь, он висел посередине коридора на расстоянии вытянутой руки от него. Как только взгляд Поля обратился к нему, огонек начал медленно удаляться в глубь коридора.

Он повел его по огромному холлу, заставленному уродливыми статуэтками людей и нелюдей. Все было окрашено красноватыми отблесками; блики плясали и пульсировали, создавая иллюзию, что движутся каменные фигуры. Воздух был вязким и застревал в легких; Поль старался дышать как можно реже.

В некоторых помещениях еще сохранился прежний лоск, и можно было составить смутное представление о былом убранстве комнат и их обитателях. Родимое пятно в форме дракона отчаянно пульсировало.

Поль спустился вниз по каменной лестнице; каждая следующая ступенька казалась грубее и шершавее предыдущей. Он миновал мрачные помещения и длинные унылые коридоры. Судя по пройденному пути, огонек завел его как раз под замок, в сердце самой горы. В тот же момент Поль рискнул оглянуться и увидел другое пламя у себя за спиной. Он также увидел тени, плавающие будто в жидкости. Они были вполне осязаемые; по его спине пробежал холодок страха, и он поспешил догнать своего таинственного гида.

Комнаты и коридоры, которыми он проходил, были покрыты многолетним слоем пыли. Затем вереницей пошли камеры пыток, оборудованные всем необходимым — цепями, дыбами, щипцами, клещами, гирями, дробилками, кнутами, плетками и огромным набором всевозможных ножей. Все это было покрыто пятнами, ржавчиной, затянуто пыльной паутиной. В каждом углу валялись кости; их давным-давно обгрызли и облизали крысы, и теперь они белели бесформенными грудами.

Поль провел по стене ногтем, и эхо многократно повторило скрипучий звук. Когда он перешел на внутреннее зрение, то уловил незримые следы жестоких действ, происходивших здесь много лет назад. Зверские драмы всюду оставили несмываемые следы.

В мрачном расположении духа Поль вернулся к обычному восприятию.

— Кто… — прошептал он, обращаясь скорее только к себе, — ответит за все это?

— Бывший лорд, Райл Мерсон, — прозвучал в голове немедленный ответ.

— Он был чудовищем!

— Когда-то подобные вещи широко практиковались. Он прекратил эту практику около четверти века тому назад, утверждая о своем раскаянии. Говорят, что с тех пор Мерсон вел относительно безупречную, возможно, даже добродетельную жизнь.

— И это правда?

— Кто знает, что на самом деле прячется в сердце человека? Возможно, он не в силах признаться в этом даже себе.

— Все это для меня слишком загадочно. Я, конечно, в данном вопросе не объективен, но в его обращении со мной никак не могу усмотреть признаки порядочности и добродетели — и то же в полной мере относится к его прислужнику, Ларику.

— У людей всегда есть причины для поступков. Мотивы и цели редко имеют совпадающие моральные оттенки.

— А вы? Вы тоже такие?

— Нас нельзя назвать ни моральными, ни аморальными, в наших действиях нет ни намека на свободу.

— Тем не менее что-то же заставляет вас следовать тому курсу, которым вы следуете. Это и есть решение.

— Так только кажется. — Не прозвучала ли ирония в этих словах?

— И ничего нельзя изменить, да?

— Ничего.

Они прошли около емкости, распространяющей зловоние; на дне ее что-то плескалось. Пол в углублении, по соседству с вентиляционной шахтой, был влажным и покрыт каплями, влага образовывала причудливые иероглифы. Стены в помещении залипли мутной слизью. Внезапно Поль почувствовал всю тяжесть торной массы и земли у себя над головой, ощутил тяжелое дыхание скалы.

Он удивился короткой беседе, внезапно всплывшей в памяти и напомнившей о заявлении Семерки после сражения на горе Анвил. Тогда создалось впечатление, что их действия чем-то предопределены. Но существовало что-то еще, что-то большее, что ему надлежало вспомнить о них. Именно это было главным, но оно, как забытое сновидение, все время ускользало…

Все попытки вспомнить забытое тут же оборвались, лишь только Поль свернул за угол и остановился. Что было впереди — коридор или комната, он не мог определить. Все окутывал туман, сизый дым закрыл весь обзор, хотя запах не ощущался.

Пламя замерло, как только Поль остановился; теперь огонек был совсем рядом. Он стал ярче, внутри него появились зеленоватые блики.