Сергей Девкин - Тайпэн. Оскал войны

— Кое–кто? — рассмеялся Отрекшийся. — Назови имена, и я вырву им языки!

Взгляд Нагпура потяжелел, а его разноцветная улыбка угасла уже окончательно.

— Успокойся, — все также безмятежно продолжил Ранджан. — Я знаю, что если бы имена и были бы, то ты бы назвал их мне. А что касается твоих собственных сомнений, то, пожалуй, мой первый воин — один из немногих, кому я сам захочу давать объяснения.

Из алых складок адхивасы в руках у раджи появился его любимый ритуальный нож.

— Я не просто разрешил грабить всех и каждого, невзирая на имена и происхождение. Я приказал это делать, и никто не смеет ослушаться моего приказа. Но если бы я не отдал его, то чтобы случилось тогда? Меня бы прозвали милосердным и справедливым? Навряд ли. А вот зато «кое–кто» сразу бы стал говорить, что раз я велел не трогать караванщиков–сиртаков, то значит, боюсь гнева Шикавы, — лицо Ранджана приняло сурово выражение. — Но я не боюсь, ни ее, ни кого–либо другого из этих пародий на небожителей. После той ночи в храме Сорока Покровителей, когда девственная кровь так часто и бессмысленно проливалась потоками во славу многоруких, я перестал их бояться.

— Ты так никогда и не рассказывал мне, как у тебя получилось изгнать это чувство покорности и раболепия, в котором воспитывают каждого из нас с самых младых зубов, — в голосе Нагпура сквозил неподдельный живой интерес. — Ведь они вся суть нашего бытия, а служение им и восхваление каждого считается не просто обязанностью, а самой причиной нашего существования.

В стороне от остального двора они могли не опасаться быть услышанными, мало кто рискнул бы интересоваться тихой беседой между раджой–отступником и его ближайшим сподвижником, рискуя собственной головой.

— Тебе так хочется стать одним из нас? — ответил Ранджан, расслабленно откидываясь на подушки, как и прежде. — Или просто мечтаешь сбросить оковы богов?

— Хочу узнать правду.

— Правда, как это всегда бывает, проста и примитивна, — изогнутый конец отточенного острия вычищал подсохшую кровь из–под ногтей раджи. — Только два типа существ имеют право именоваться божественными проявлениями. Те, кто никогда не ошибается. И те, кто не испытывает страха ни перед чем. Наша история говорит о том, что под первое правило не подпадет ни один из многоруких. А сказки о неисповедимости их путей или слишком хитрых переплетениях интриг в высших сферах способны убеждать лишь слепых фанатиков. Что же до бесстрашия… Они боятся, потому что не могут контролировать даже то, чем владеют. Я не придумываю и не цитирую чужие слова. Я сам видел страх и смятение на лицах тех, кому возносил хвалу десятки лет. И я престал их бояться. Все еще хочешь узнать почему?

Нагпур кивнул через силу, неторопливо и как–то заворожено. Ранджан медленно провел лезвием клинка по ладони, наблюдая, как набухает кровью тонкий разрез, и густые темные капли, словно тягучий битум, все никак не хотят соскальзывать вниз, чтобы упасть на складки алых одежд.

— Я перестал их бояться, потому, что сам сумел напугать бессмертных богов. И тогда, они перестали быть для меня богами.

— Но раз ты не боишься даже их, то тогда есть ли хоть что–то, что действительно страшит тебя, и если нет, то…

Тысячник осекся, не решаясь договорить, а раджа лишь слегка усмехнулся.

— Нет, я не настолько безумен, чтобы претендовать на такую роль. Я — человек. Простой человек, который сам вершит свою Судьбу. И пока, мне этого вполне достаточно.

Вопреки склонностям большинства придворных чиновников тайпэн Мао Фень не любил тенистых садов, раскинувшихся на открытых галереях величественной императорской резиденции. Да и прохладные кабинеты на самых высоких этажах Золотого Дворца его совсем не манили. Поскольку официально Мао так и не вступил еще в должность высшего военного советника при персоне Единого Правителя, то пока был волен выбирать место для своей работы самостоятельно. Решение будущего тайпэнто озадачило многих, но давать каких–либо объяснений Фень не собирался.

Дворцовые мастерские славились своим необычайным содержимым на всю Империю, и попасть сюда, чтобы хоть мельком взглянуть на невероятные творения человеческой мысли, мечтал не только любой ремесленник, но и всякий постой человек. Несколько этажей отведенных кузнецам, механикам и алхимикам в южном крыле были площадкой для бесконечных экспериментов и научных споров. Разумеется, любой из этих ученых–практиков управлял как минимум одной своей собственной мануфактурой, а столичные цеха и лаборатории готовы были предоставить свои ресурсы в их распоряжение по первому же требованию. Но именно здесь создавались самые необычайные вещи и рождались к жизни наиболее умопомрачительные идеи. Достаточно лишь упомянуть тот факт, что пожары в дворцовых мастерских случались не реже двух раз в неделю, а полы в зале испытания машин по приказу цзун–гуна давно перестали крыть лакированным деревом, выставив на всеобщее обозрение серый фундамент Дворца и бесчисленные «зарубки», появившиеся на нем за эти годы.

«Обзорные» комнаты, представляющие собой квадратные каменные пристройки, расположенные по верхним углам полигона, были достаточно просторны и редко когда использовались сразу все. Поэтому ни у кого не вызвал раздражения или возмущения тот факт, что Мао уютно обосновался в одной из них. Несмотря на постоянный шум, треск и грохот, а также крики механиков, пытавшихся перекричать свои машины и споривших друг с другом до хрипоты, Фень чувствовал себя здесь просто превосходно. Тишину и уединенность толстый тайпэн никогда не считал должным подспорьем в работе, а дел у Мао сейчас скопилось в избытке.

Архив, оставшийся от мятежника Мори, представлял собой множество томов с отчетами и донесениями, но при этом был тщательно вычищен предыдущим владельцем от ряда писем и документов, которые теперь предстояло восстановить или хотя бы в общих чертах узнать, что собственно в них содержалось. Для этого во все концы Империи были отправлены гонцы со срочными депешами, и ответом на это стал необъятный поток сообщений от всех военных командиров и начальников гарнизонов из каждой провинции. Справиться с таким объемом бумажной работы было под силу лишь прирожденному крючкотвору или очень упрямому человеку. Фень к числу последних не относился, и поэтому изо дня в день, широко зевая, с тоской в глазах переворачивал груды свитков, просеивая огромную бесполезную массу докладов в поисках действительно важных крупиц информации.

Если в обычной ситуации передача поста тайпэнто заняла бы несколько месяцев, то сейчас Мао предстояло управиться за считанные недели. Конечно, в истории Империи уже бывали случаи, когда войны велись в отсутствии главного военного советника Нефритового престола, но в этот раз сам будущий главнокомандующий не желал оставаться в стороне, пуская все на усмотрение коллегиального совета и безымянной клики чиновников, оставшихся от системы управления, созданной Мори. Личные дела последних, кстати, еще следовало тщательно проверить, но в этом Феню уже помогали люди К»си Вонга, да и немалые ресурсы и связи семьи Синкай также были устремлены теперь на поддержку своего назначенного наследника, взобравшегося на самую вершину армейской иерархии.