Александра Авдеенко - Прасковья

— Я смотрю, ты все продумала?!

— Да, время было. Девчонка останется у меня, привезешь ей учебники за несколько недостающих лет, книги там художественные, одежду. Поднатаскаем, знания у нее не хуже чем у сверстников будут. Да учебники по английскому и латыни привези. Не гоже моей внучке невеждой быть.

— А латыни то зачем?

— Как это зачем? А как, по-твоему, нужны ей знания современной медицины или нет? Или она только из прабабкиных фолиантов знания черпать будет?

Я как это услышала, чуть с дивана не свалилась. За что?!!! Боженька ну что я тебе сделала? А? Она б меня не только языкам, но и танцам учить собралась, менуэтам там разным, тангам и полькам-бабочкам всяким.

— Ладно, давайте завтракать, — сказала бабушка.

Завтракать это хорошо, это я завсегда пожалуйста. В последнее время аппетит у меня вырос и существенно. Вроде маленькая, а куда что девается.

Вечером мама уехала домой, а на следующий день вернулась. Лучше бы она еще несколько недель не возвращалась. Привезла практически все, что бабуля просила: мои вещи, учебники и, о горе мне, самоучитель по английскому языку и учебник по латыни для первого курса медиков, что бы добить окончательно. Вот мне интересно и где это она умудрилась летом на выходные это все раздобыть?

— Ну как Степан, поговорила с ним? — спросила бабуля.

— Не стала, зачем его тревожить раньше времени, позже расскажу.

Бедный папка, как же он без меня то будет? Он у меня первый друг. На рыбалку брал меня с собой с малолетства, даже как-то помог вытащить мне крупного черного бычка, мой первый улов. Родитель первым научил меня стрелять из рогатки. И наказывал за проделки только в одном случае, если в результате реализации моего очередного плана страдали окружающие. А вот, если план хорошо продуман и так же реализован, то честь тебе и хвала, даже если заловили.

И вот как он теперь без меня будет? А я без него? И так вдруг себя жалко стало. По мордочке поползли непрошенные слезки. Вот не знаю, плачут ли кошки, но у меня и это умудрилось получиться.

— Эй, ты чего? Чего сырость разводишь? — спросила мама.

Ну и как я ей что-то объясню? Разве что-то промяукаю.

Мама у нас долго задерживаться не стала. Все-таки это у меня каникулы, а у нее работу еще никто не отменял.

С бабулей мы остались вдвоем. Она, как и обещала, взялась за меня по крупному: математика, языки, история ну и естественно семейное наследство — книги по травоведению. Днем я должна была прочесть все, что она мне задала, а вечером ей рассказать, что поняла. Потом задать вопросы, поупражняться в произношении новых слов на английском и сварить 1–2 настоя. Ложились мы после этого поздно, выжатые как лимон, что бабуля, что я. В таком ритме незаметно наступила осень, зарядили дожди. День начал становиться все короче, а ночи длиннее и естественно, что и время моего пребывания в шкурке с каждым днем было все меньше и меньше. Хоть даже и так я умудрилась вляпаться в историю. Нужно сказать, что семейные фолианты по зельеварению у нас были с характером. Абы кому в руки не давались и любили маскироваться под все, что им заблагорассудится. У одной из книг был особенно скверный характер '101 рецепт отваров от желудочных колик'. Может, это было как-то связано с ее неаппетитным содержанием, но эта поганка очень любила прикидываться одним из томов наших незабвенных классиков марксизма-ленинизма.

Вот как-то раз к нам забрела Никитична за мазью от ревматизма, да так и застряла на пороге от невероятной картины: сижу я в кошачьем обличии на столе, передо мной на подставке лежит эта книга, я с умным видом шевелю усами и ноготком поддеваю и переворачиваю страницы, на столе возле меня лежат бабулины очки, я их периодически подталкиваю к книге и пытаюсь через них читать мелкие буковки в сноске. А на титуле книги большими буквами написано КАПИТАЛ Карла Маркса.

У вредной бабки случилась истерика, она, икая, сползла по стенке, потом начала хвататься то за сердце, то за голову. А потом, вспомнив то ли мультик про Карлсона то ли небезызвестных Татушек заголосила на всю хату:

— Я СОШЛА С УМА!!! Я СОШЛА С УМА!!!

Какая досада.

На ее вопли прибежала бабуля и тоже схватилась за сердце. Вот только по другой причине. Как ей Никитичну заткнуть, чтоб по всему селу не разнесла слухи о коте ученом. Они нам были совсем не нужны.

— Никитична ты чего это на пороге расселась. Что случилось то?

— ….Ик, там это! — И тычет скрюченным пальцем в меня.

— Что это?

— … ИК… кккошка и КАПИТАЛ! — На последнем слове глаза бабульки закатились и она сползла на пол.

Как мы ее переносили на кровать — отдельная история. Старушка неожиданно оказалась ужасно тяжелой. Бабуля ее тянула под мышки, а я, ухватившись за соседкин чулок зубами, ей помогала. Итогом наших манипуляций была соседка на кровати в беспамятстве с пожеванными хлопчатобумажными чулками — 1 штука.

Нашатырь помогал с трудом. Бабуля его подносила к носу Никитичны, та приходила в себя, видела меня, сидящей у нее на коленях и опять вырубалась. Так продолжалось раз пять, пока бабуля не догадалась меня согнать с бедной старушки.

А я че, я ниче, может у меня академический интерес проснулся — сколько раз она так сможет вырубаться, а потом опять подниматься нашатырем, а потом опять вырубаться. Я же будущей лекарь? Или ведьма? Или ведьма-лекарь? А, времени еще много, разберусь.

Все-таки Никитичну в чувство таки привели и напоили валерианой. Уй, что тут началось. Вот точно зря бабуля это сделала. Кошка я, а кошки валерианку любят, они по ней маньячат. За валериану готовы родину продать. Ну и я от этого запаха готова была на подвиги.

Где-то на задворках сознания фоном раздавалась музыка из фильма 'Миссия невыполнима'. Я начала забираться по только что пришедшей в себя Никитичне и накатившей настойки, с самым зверским выражением усатой морды. Делала я это медленно и с выпущенными когтями, причем взбираться я начала по ее погрызенным чулкам, что тоже не добавило им новизны и очарования.

Я на полусогнутых доползла до колен, так и не отводя взгляда от глаз старушки, а потом с места вскочила ей на грудь и стала вылизывать, немного пролившейся настойки. Бабка выпала в астрал, на этот раз надолго. Нашатырь уже не помогал.

— Вот дурында, ты чего делаешь? Как мне ее теперь привести в чуйства?

Я смотрела на бабулю добрым расфокусированным взглядом и перетаптывалась лапами на животе Никитичны, а потом я стала пьяно подмяукивать, выражая свой полный восторг от сложившейся ситуации.

Бабуля просто не выдержала еще и подвыпившей меня и шлепнула со всей дури полотенцем.

— Вот злыдня, как валерьянки нализаться, так она первая, а как помочь больной немощной мне так ни в какую.