Читающий - Ирьенин

Наконец, шиноби успокоились, и прерванный было ритуал был начат снова. Миори, бросив на меня явно недовольный взгляд, снова положила мне и Хизаши руки на голову. Причем, в моем случае, это, скорее, было похоже на затрещину.

- Кого ты привел к совету клана, Хизаши, брат мой? - Хиаши смотрел на брата.

- Утерянную и найденную кровь, старший брат, что взывала к клану. - Спокойно и твердо отвечает Хизаши. Ох, будет мне получасовая говорильня с промывкой мозгов. Но почему же по спине бегают мурашки? Для этих людей это вовсе не казалось игрой.

- О чем же взывает утерянная кровь, воин клана? - Подала голос старейшина Окини.

- О праве влиться в клан, о чести защищать клан, о мудрости, которую может дать клан. - Все абсолютно серьезны, одного меня вот - вот пробьет истерический смех.

- Не может дитя явиться на свет без отца и матери, - торжественным голосом продолжил старейшина Тораки, - и лишь большая семья дает силу и волю противостоять жестокому миру! Кто готов принять это дитя как сына? Найдутся ли те, кто примут ответственность перед кланом и миром за поступки и деяния найденной крови, и разделят с ним радость побед и горечь утрат?

- Найдется. - Голос Хизаши похож на шелест, с которым отточенная сталь покидает бархат ножен. Сидевший передо мной Хизаши берет меня за правую руку.

- Найдется. - Слово, которое произнесла Окини придавливает меня к земле не хуже глыбы льда. Очень уж у нее холодный и многообещающий, что ли, голос. Старейшина бесшумно делает два шага, и вот уже она стоит на коленях, справа от Хизаши. Поняв, что от меня требуется, протягиваю ей левую руку.

- Как отец передает своему сыну характер и волю к победе, так и Хизаши воспитает их в тебе. Дети клана впитывают любовь и преданность к клану с молоком матери, старейшина Окини передаст их тебе. Это хорошо, но этого мало. Без братьев и сестер, готовых поддержать в трудную минуту, человек ущербен, и непременно будет сломан ударами яростной судьбы. Найдется ли кто, готовый поддержать дитя, взывающее к клану, и признать его братом, стать ему опорой на путях шиноби?

- Найдется. - Тихо, но твердо прозвучало над головой. Обложили, как есть, обложили. Хизаши, способный выбить из меня все, что ему покажется неверным, и сформировать характер. Окини, от которой меня бросало в дрожь. Да уж, эта обучит и передаст. И добьется своего, проклятие. И новая 'сестренка', успешно покопавшаяся в моих мозгах, знающая обо мне чуть ли не больше, чем знаю я сам. От нее утаить что - то будет запредельно сложно. Даже если она читать мысли может лишь при касании головы. Где - то за спиной прозвучал отчетливый смешок. Черт, она что, и сейчас мысли читает, рука же на голове! Да мне же конец! Девушка фыркнула. Ну точно, читает. Впрочем, веселье девушки было пресечено кинжальной остроты взглядами старейшин. В голове прозвучал неслышный шепот: 'А ты забавный, Акира-тян. Я рада, что стану твоей сестрой-по-клану. Не бойся, для чтения мыслей нужно зелье открытого разума и контакт с головой. Иначе клан моей матери давным - давно был бы вырезан.'. Ну да. Конечно. Кто же мне правду скажет вот так вот сразу. В голове возникло ощущение чужого веселья. Забавляется, блин. А я тут ей комикс изображаю, комедийный. 'Ты начинаешь думать как настоящий шиноби, Акира-тян. Молодец.' Почему - то я уверен, что эта юмористка улыбается. Широко и искренне. И почему все молчат - то? На меня смотрят?

- Ты пришел к нам, Акира-тян. Готов ли ты принять бремя воина клана, обрести новую семью, и родиться заново? - Хиаши абсолютно серьезен. Неужели только я воспринимаю все это как дурацкий водевиль? Ну, назначили мне надсмотрщиков, которые займутся политическим и патриотическим воспитанием, так зачем весь этот огород городить? Эх, азия. Трудно тебя понять.

- Готов. - Главное, сохранить спокойное лицо и не рассмеяться в голос, с повизгиванием и похрюкиванием. Я уже на грани истерики, слишком многое свалилось на меня за последние дни. И воспринимать мир всерьез у меня уже не выходит - слишком много страха я испытал, и чересчур многому удивился. Еще немного, и они получат пускающего слюни кретина.

- Хорошо. Закрой глаза, Акира, что бы открыть их родившись вновь! - Закрыв глаза, я проваливаюсь куда - то в теплую, влажную пропасть, и последнее, что я успеваю заметить, как сотни разноцветных нитей врываются в мое тело, устремившись чуть ли не во все стороны! Беспамятство накрывает меня горячей, пахнущей кровью волной...

Тук - тук... Тук - тук... Где я? Короткая паника сама собой растворяется в окружающем меня покое. Я слышу биение сердца. Да. Сердца. Но почему же оно звучит на два голоса? Удары странно сдвоенные... Хотя мне все равно. Я медленно дрейфую в уютном тепле. Легкие волны покачивают меня, и далекие звезды неслышно поют свою песню. Покой, в котором хочется раствориться, и остаться навсегда. Биение второго сердца тем временем набирает обороты. Теперь оно звучит намного отчетливее и чаще. Волны. Безмятежное спокойствие этого места нарушено. Нет. Не хочу. Мысли текут вяло. Эй, оставьте меня в покое. Мне же так хорошо... Тук, тук - тук. Что может быть лучше тепла и покоя, когда не нужно ни о чем думать, и ни о чем заботиться? Стук чужого сердца все нарастает, и вот я чувствую, как меня куда - то влечет. Что то стискивает и крутит меня, словно меня засасывает огромный водоворот. Я стремительно несусь куда - то во мрак, а в ушах грохотом отдаются удары сердца. Судорога волной проходит по телу, и я чувствую удар по щеке. Меня выворачивает наизнанку, и я сгибаюсь пополам в приступе перхающего кашля. А. Все. Прихожу в себя. Что со мной?

- Открой же глаза, Акира Хъюга! - Торжественный голос бьет по ушам. Хиаши, что ли. В голове звенящая пустота, нет больше ни сомнений, ни даже признаков истерики. Что со мной сделали? Со вздохом открываю глаза. Ох, проклятие. До боли знакомое ощущение четкости взгляда и чудовищной детализации картинки, до жжения в глазах. Стянутость щек, висков и лба становится уже привычным чувством. Ну да. Он самый, истинный бьякуган. Только вот нет чувства, что я его сам его питаю чакрой. Прикрыв глаза, убеждаюсь - со стороны Окини тянутся, причудливо изгибаясь в моем теле, тонкие линии трех цветов.

- Ритуал пробуждения подтвердил истинный бьякуган Акиры Хъюги. Поздравляю с обретением, Акира-тян, - произносит недовольный старикашка Тораки.

- Прекрасно. А теперь, поклонись своему отцу-по-клану, маленький Хъюга. - Кланяюсь, сгибаясь в поясе. Хизаши выглядит расслабившимся, в глазах облегчение. Похоже, ритуал дался ему не так уж легко.

- Что за невежественный мальчишка... - Ворчит старейшина Тораки. - Оказать внимание твоей матери-по-клану тоже напоминать нужно? - Перевожу взгляд на старуху Окини... Вот уж кому этот ритуал дался непросто. Черты лица заострились, щеки запали. Глаза, ранее казавшиеся полными жизни словно провалились куда - то вглубь черепа, к которому прилипли пряди выбеленных временем волос.