Олег Говда - Возвращение

— Здравствуйте, Ярополк Титыч, — поклонился тот тем временем. — Что-то давненько вы к нам не захаживали. Что прикажете?

— Псалом споешь? — с самым серьезным видом поинтересовался староста.

— Псалом? — опешил корчмарь. — Э-э-э… А-а-а, шутите, да?

— Тогда зачем глупости спрашиваешь, Верес? — проворчал Ярополк. — Как будто не знаешь, зачем к тебе приходят?.. Медку или наливки я и дома выпить могу. Наливай по паре кружек на всех.

— На всех? — переспросил корчмарь, окидывая взглядом приличную толпу мужиков и парней, которые, не чинясь и не ожидая приглашения, уже рассаживались за столами.

— Стареешь, гляжу, на ухо стал туговат… — сочувственно покивал староста, утаскивая меня за отдельно стоящий стол меньше размером, рассчитанный максимум на шестерых. — Да, не жалеет нас Создатель… Налей и себе заодно, горемыка… Общество платит.

— Ого! — прищелкнул языком Верес. — У нас что, праздник какой-то?

— Совсем плох, — огорчился Ярополк. — Впервые вижу корчмаря, который совершенно ничегошеньки о происходящем вокруг не знает. Придется отписать в префектуру, чтоб замену тебе искали, убогий ты наш. Иди уж за пивом и не позорься перед десятником «барсов». А то Владислав Твердилыч и в самом деле твоим ужимкам поверит. Самому потом стыдно будет…

Взгляд корчмаря, что будто невзначай все это время изучал меня, обрел осмысленность и потерял рентгеновскую составляющую. Похоже, такая рыбина была не про его честь. Да и не мог он не слышать о появлении в деревне «отставного» легионера, вроде бы подписавшегося на должность Защитника. Мне б еще кто внятно объяснил права и обязанности этого самого Защитника. Помимо того, что я должен адских псов из ближайших пещер изгонять.

Изобразив почтительный поклон, Верес перестал притворяться недалеким простофилей, в торговле такие типажи не прописываются, обрел привычную осанистость и величаво удалился за стойку. А две прислужницы тем временем споро подали всем участникам сафари большие глиняные кружки.

— Угощайся, Влад. Пиво не «столичное», но и не «маркитантское». Верес, хоть и любит простачком прикидываться, но закон чтит и императорские пропорции соблюдает. А цена дает его пиву необходимую выдержку.

Напиток и в самом деле был отменный. Не знаю, какой продают маркитантки, не сподобился пока, но всякие «бочки» и прочие «стелы» удавились бы от такого богатства послевкусия. Натурпродукт, однако. Чего уж там финтить…

— И в самом деле, отличное пиво…

— Еще бы. Знаешь, десятник, я со службы копьеносцем второй шеренги ушел и многого не понимаю, но за то, что император запретил варить пиво всем, кроме пивоваров, прошедших специальное обучение и купивших патент, а также — строжайше приказал соблюдать утвержденный им лично рецепт, я даже на повышение подушного согласен.

Угу, значит на пиво здесь государственная монополия. Похоже, все правители раньше или позже к этому приходят. Ну, что ж — хорошо пить не запретишь. Было б за что. А при умеренных ценах сходить в кружало даже приятнее, чем самому бимбер [2] Самогон. гнать.

— Скажи, Ярополк, — поинтересовался я более важным для меня сейчас вопросом, нежели производство пива. — О какой напасти ты давеча упоминал, по сравнению с которой нынешняя охота на огненного зверя легкой разминкой мне должна была показаться?

— Тролль…

Я уставился на старосту, ожидая продолжения, но тот явно считал, что сказал вполне достаточно.

И что прикажете делать? Ведь Ярополк и в самом деле уверен, что, назвав причину беспокойства, он все мне объяснил. Причем предельно ясно!.. Вон как хмуро вертит в руках полупустую кружку, даже к пиву охоту потерял.

Тролль!..

Но я-то, кроме выдуманных писателями моего мира неких, совершенно условно общепринятых тактико-технических данных для этого вида существ, ничегошеньки о них не знаю. Тем более, если разговор зашел о созданиях не придуманных, а реально живущих. И, соответственно, совершенно не представляю себе, чем вышеозначенный тролль опаснее того же Пса Ада. Вообще-то, и в играх, и в романах этих тупоумных, неповоротливых великанов, вооруженных огромными дубинами, «персы» вполне шустро мочили. Но ведь староста не зря упомянул, что тут проблема на порядок сложнее. И, чувствует моя ж…, жареная интуиция — что закавыка не в противоударных характеристиках объекта. Помнится, комбат с таким же лицом ходил, когда пришлось отпустить захваченную группу «чехов». Потому как они кому-то там, «там за облаками — там, там-тарам, там-тарам…». Батя даже не матерился, а только смотрел на всех нас, как нашкодивший пес… Блин, неужели и тут, как говаривал Дмитрий Иванович, правда по другому поводу: «широко простирает политика руки свои в дела народные»? Выхода нет, попробуем забросить крючок в эту лунку… Как там психологи учили?

— Да… Жаль… Нельзя… — проворчал я как можно строже и сунул нос в пивную кружку.

— А я о чем?! — вскинулся как ужаленный староста. — Думаешь, не понимаю, что императору проще стереть с карты одну деревеньку, чем дать нелюдям повод к войне?

Угу, картина маслом. Любое посягательство на жизнь и свободу вышеозначенного тролля чревато осложнением международной обстановки, вплоть до перехода в горячую фазу. А это значит, что зловредная тварь (иначе с чего бы шум поднимали?), пользуясь дипломатической неприкосновенностью, пакостит во вверенном мне округе, а укоротить шаловливые лапы и уж тем более накостылять ей — не моги. Ню-ню… До чего ж отсталый народ проживает в здешнем средневековье. Ну, ничего, зато я аж по уши подкован передовым опытом развитой цивилизации. Как там говаривал, кажется, незабвенный папа Мюллер в исполнении Броневого? «Нет человека — нет проблемы…» Впрочем, возможно он этого и не говорил, но на суть дела такая подробность не влияет. Совершать подлость или глупость гораздо приятнее, ссылаясь на авторитеты. Особенно, если те уже не в состоянии возразить и привлечь за клевету.

— Знаешь, Ярополк… — Мое раскрепощенное двумя полными кружками и ополовиненной третьей подсознание спешило выдать на-гора неприкосновенный запас народной и авторской мудрости. — Один очень умный товарищ утверждал, что если нельзя, но очень хочется, то можно.

Староста посмотрел на меня такими глазами, с какими, наверное, в свое время апостолы внимали словам Спасителя. Потом глотнул из кружки, видно, сухое горло отказывалось производить членораздельные звуки, и чуть сипло поинтересовался:

— Кто ж так хорошо сказал-то?

— Шолом-Алейхем. [3] На самом деле писатель ничего подобного не говорил, но после пиара Юлиана Семенова сомневаться в этом или возражать в культурном обществе как-то не принято.

— Шлем Али-Хем? Шаман степных орков? — Ярополк налег грудью на стол и прибавил совсем тихо, так что расслышать мог только я. — Интересные у тебя товарищи, Владислав Твердилыч. Хотя чему я удивляюсь, угощая пивом десятника «барсов»? — И закончил уж совершенно вразнобой: — Спасибо…