Олег Говда - Возвращение

— Оглуши… Тро…

Ярополк Титыч икнул, но расспросы прекратил. Видимо, даже такое невероятное деяние не слишком выделялось на общем фоне репутации умельцев из отряда «снежных пардусов».

Тролль все еще пребывал в беспамятстве и совершенно не проявлял желания обрести утраченное сознание, но, тем не менее, стоило поторопиться.

Вооружившись двумя толстыми суками, под бессмертную считалку: «Раз-два — ухнем, три-четыре — сама пойдет!», мы с Титычем смогли-таки нарушить устойчивость слишком усидчивого существа, и вся эта крупногабаритная и невесть сколько весящая туша мягко и неторопливо завалилась на правый бок.

«Шестьсот двенадцать килограммов или…»

«Спасибо».

— Уфф!..

На первый взгляд и тут все было в полном порядке. Широкую, как трехдверный шкаф, спину тролля тоже бороздили новые и старые шрамы, но ничего несовместимого с жизнью не наблюдалось. Ниже…

А вот ниже кое-что стоило особого внимания.

— Ой, не могу… — судорожно всхлипнул Ярополк, выпучивая глаза не хуже недавних оливковых визитеров. — Нет, так не бывает. Никто ж не поверит… Влад, скажи, что мне привиделось… Или это все еще вчерашний день, мы по-прежнему в кружале сидим, а прочее мне только снится.

Староста явно собирался забиться в падучей, поэтому пришлось излишне смешливого ветерана привести в чувство дружеским похлопыванием по спине.

Едва не зарывшись носом в листву, Ярополк опомнился, но пальцем упорно продолжал тыкать безучастному троллю прямо в… корму.

Вообще-то я не такой, но больно уж настойчив был в своем извращении Титыч. Взглянув по направлению перста, я сперва не въехал в тему. Не то чтоб не приходилось раньше видеть таких ранений, просто… цветовая гамма и габариты другие, вот и не сопоставил сразу одно с другим. И вообще, откуда мне знать, как у троллей там все устроено. Может, так и должно быть? Пришлось подключать эксперта в виде отставного легионера.

— Твое мнение, Титыч?..

— Ммм… — как заправский актер, староста продолжал тянуть паузу, одновременно пытаясь перестать ржать.

Как говаривал незабвенный Фурманов в анекдоте про Василия Ивановича, глядя на слона: «Судя по ушам и яйцам, этому зайцу лет триста».

— А понятнее?

— Извини, Влад, но ведь и в самом деле, рассказать — не поверят. И как он только умудрился. Да ты сам глянь, чай не слепой!.. О-хо-хо… Не могу…

Понимая, что в ближайшее время от Ярополка ничего внятного не добиться, пришлось самому нагнуться. Сперва, по-прежнему ничего не понимая, я осмотрел это мозолистое седалище, коего не постыдился бы и слон средних размеров, как по мне — слишком вонючее даже для задницы, — и только потом понял, что именно в этой пикантности мне не нравится больше всего. «Аромат», исходивший из отхожего места тролля, отдавал не дерьмом, а гноем… Как очень запущенная рана.

Дальше пошло проще. Не знаю, как удалось узреть этот обломок старосте, но я, честно говоря, заметил чужеродный предмет в теле существа только после того, как буквально носом сунулся в объект исследований.

— Ты об этом? — Теперь пришла моя очередь тыкать пальцем.

— Ну, да… — Ярополк наконец-то обрел дар внятной речи. — Я не знаю как, но секач загнал этому молодцу клык прямо в зад. Оно и понятно, в любом ином месте кабану бы нипочем не пробить кожу тролля. Даже здесь клык от удара сломался и засел в ране. И смотри, что получается… Ранение, хоть и неприятное и, можно сказать, пустяшное, — самую малость опаснее обычной занозы… Да место больно неудобное. Если б подсобил парню кто, делов на грош, а самому нипочем не дотянуться. Не вынуть. Человек еще, может, и извернулся бы как-то, а троллю, с его ручонками, не достать.

Я посмотрел на совковые лопаты, заменяющие существу руки, и согласился.

— А рана болит, гниет, кровоточит… М-да, не хотел бы я оказаться в его шкуре. Знаешь, Влад, я думал, что это только я вызываю у всех сочувствие, но этому парнишке пришлось гораздо хуже. Совсем незавидная участь. Но я так и не понял: почему ты его не убил?

— По соображениям общественной пользы.

— Обще… чего? — староста опять попытался изобразить мимику членов клана Лупоглазых.

— Скажи, Титыч, как ты считаешь, прирученный тролль нам в хозяйстве мог бы пригодиться?

Спросил и вспомнил старшину Комара, который вполне серьезно утверждал, что у хорошего хозяина даже ядовитая змея к делу будет приставлена. Видимо, староста Выселок в этом вопросе придерживался одного со старшиной мнения.

— Оно, конечно… Нашли бы чем занять эдакую силищу-то. Но ведь тролли не приручаются, Влад. Он совершенно не в состоянии хоть что-либо запомнить и делает только то, что ему в данную минуту в башку втемяшится. Захотят жрать — значит, сядут жрать. Захотят спать — значит, тут же улягутся… И хоть ты кол на голове теши. Так что пустая это затея, Твердилыч. Прибей лучше, чтоб не мучился. Можно, конечно, и так уйти — вреда от него теперь никакого, но не по-людски как-то. Тоже живое существо. Хоть и без души, а боль чувствует…

— А я рискну. Даже дикое животное чувствует благодарность к спасителю. Сам говоришь: муки он терпел жутчайшие. Так давай, избавим его от них и поглядим, что получится. Силенок у него совсем не осталось, а значит, заехать ему в лоб камнем во второй раз, я всегда успею. Ну как, Титыч, согласен со мной?

— Знаешь, Влад, это так глупо, что может и удаться… — хмыкнул Ярополк. — Но тогда нам нельзя терять времени. Парнишка уже одной ногой за гранью. Ну-ка, посторонись…

Староста вынул засапожный нож и присел рядом с незадачливым троллем.

Пациент очнулся, когда вся процедура по извлечению постороннего предмета, идентифицированного Ярополком как правый клык матерого вепря никак не моложе десяти лет, была успешно завершена. Какое-то время пещерный великан бездумно хлопал глазами, наводя резкость после нокаута, а потом обиженно простонал:

— Я жив… Ты — не убил… Убей…

— Да погоди ты убиваться, парень, — сунулся поперед меня староста, держа в руке самый большой мухомор, который только удалось обнаружить вблизи. — Разве ты ничего не чувствуешь?

Вообще-то субординацию надо соблюдать в любых условиях, но только совершенно бесчувственный чурбан мог не дать человеку насладиться законным триумфом. Особенно после того, как он битый час провозился в заднице тролля. Причем в самом буквальном смысле этого слова. Вынимая, промывая и штопая…

— Больно… — кратко резюмировал измученный великан. — Не могу больше… Убей…

— Вот заладил, — возмутился Титыч, как всякий эскулап, недовольный, что его работу не оценили по достоинству и не бросились целовать руки, незаметно рассовывая по карманам халата конверты с благодарностью от счастливых родственников. — Ты внимательнее прислушайся…