Олег Говда - Возвращение

Воистину, женщину допрашивать нет надобности: дай ей выговориться, и она сама все расскажет. И то, что знает доподлинно, и то, о чем другие кумушки судачат, доложит. Ты только слушай да на ус мотай.

В общем, судя по всему: дело ясное, что дело темное!.. А посему — берем в чистые руки холодную голову и начинаем поверять гармонию геометрией. Неэвклидовой… Тем более: повторение — мать учения.

Итак, что мы имеем на повестке дня?

Неведомым способом, но это не принципиально на данном жизненном отрезке, я перенесся в другое время. По всем отмеченным мною параметрам, сильно напоминающее средневековье. Во всяком случае, примерно так я его себе и представлял, исходя из литературы и кино. Это — раз. Дальше, учитывая видоизменения, коснувшиеся небесного тела, в моем прошлом именуемого Луной, и непринужденное упоминание Листицой эльфов, гномов и прочих нелюдей, я еще умудрился и сам мир сменить. Это — два. Теперь уж точно, и сомнению не подлежит. Осмысление третьей, четвертой и прочих цифирей в моем пухлом вопроснике пока отложим. Странно? Да. Страшно? Нет!.. Я бы сказал: прикольно… Можно сказать: пожаловал прямо с корабля на бал. Вот только прежде чем начать веселиться, стоит разузнать: в чью он честь? Кто оплачивает банкет? И как бы мне оказаться среди почетных гостей, а не в личине потешного скомороха? Шута горохового — проще говоря…

— Прошу к столу, Владислав Твердилыч, — напомнила о себе прикомандированная к моей персоне юная хозяюшка. — Кушайте, пока горячее. Оно ж, как остынет, совсем не тот вкус…

Логично. Хотя знала бы ты, красавица, что мне порой приходилось употреблять внутрь организма для поддержания его боеспособности. Нет, лучше и ей не знать, да и мне, садясь за стол, не вспоминать о вещах, прямо скажем — малоаппетитных.

— И чем нынче потчуют оголодавших путников? — поинтересовался я, ополоснувшись над тазом и вытирая полотенцем лицо. Как будто мой нос не сообщил мне не только качественное, но и с большой вероятностью — количественное содержание глиняной сковороды.

— Яичница, — развела руками Листица. — Староста только на рассвете о вашем возвращении сообщил да приглянуть велел. Ничего другого не успеть было. И то, пока печь растопила, пока воды принесла… Вещи ваши опять-таки разобрала.

Сладко же ты нынче почивал, Владислав свет Максимович, то бишь, сори, — Твердилыч. Красотка, оказывается, который час по дому толчется, а вы ни ухом, ни рылом не ведете. Не хорошо-с…

Кинув взгляд в сторону, куда махнула рукой Листица, говоря о вещах, я опешил еще больше. Лежащая на лавке смена белья, две тельняшки: летняя и зимняя (презент отцу), носки, байковый спортивный костюм, теплый вязаный свитер (мамина работа), уставной берет — это ладно… Это — понятно. Но длинная кольчуга с зерцалом, кожаный камзол, шишак с бармицей, высокие сапоги, узкий меч, пара кинжалов и длинный, свернутый кольцом, аркан или кнут, лежащие там же, на скамейке или развешанные на стене, мне принадлежать не могли. Не тот фасончик…

Так вот что мне оттягивало руки в другом, случайно прихваченном при экстренном десантировании из автобуса, вещмешке. Случайно ли? Как там говорится о рояле в кустах? Уж не устроил ли весь этот Диснейленд мой случайный попутчик — мастер Фрэвардин? Уж очень он настойчиво поиграть приглашал. Да ну, бред сивой лошади!.. А с другой стороны, как рабочий вариант вполне приемлем. Во всяком случае, ничем не хуже прочих, не менее логичных и научно обоснованных версий. Коих тьма, и все «правдоподобнее» друг дружки. Кстати, спасибо!.. Если мое перемещение все-таки именно его рук дело, то хоть позаботился об экипировке. Не забросил, как того Робинзона, с голым задом на необитаемый остров. Да прямо в благоухающие розово-белым цветом заросли шиповника…

Что-то я слишком задумался. Нельзя так надолго выпадать из реальности. Вон, вдовушка уже который раз поглядывает на меня с озабоченностью и тревогой во взоре. Высоко дыша грудью… «Все выше, и выше, и выше стремим мы…» О чем разговор шел? Ах да — о хлебе насущном…

— Я, Листица, в еде непривередлив, так что ты особо не хлопочи, — поспешил успокоить я молодуху, не на шутку разволновавшуюся из-за моего непонятного молчания. — Что подашь, то и ладно будет.

— Это само собой… — кивнула Листица. — Мужчине иначе и нельзя, да только плоха та женка, которая своего хозяина вкусно попотчевать не старается.

Промолвила и быстро стрельнула крупнокалиберным дуплетом, желая понять: как я отреагирую на ее слова? Касаемо «женки» и «своего хозяина», естественно. Гм, а положительно отреагирую… Даже и не сомневайся. Причем в буквальном смысле и в самом ближайшем будущем. Вот только диспозицию уточню, а там и до рекомендуемого народной медициной противошокового средства (это я не о водке, если кто не понял)… руки дойдут.

Прожевав с задумчивым видом очередной кусок отлично прожаренной яичницы, я пристально поглядел в глубокую зелень глаз хозяюшки и… кивнул, с удовольствием отметив, как на щечках Листицы жарким румянцем полыхнула радость. А потом, с недоумением — брызнувшие слезы. Закрыв передником лицо, она крутнулась и живо выскочила за дверь. Да уж, только женщины могут и плакать, и смеяться одновременно. Тем более в таком простом случае.

И дело не в избытке гормонов, накопленном в рядах вооруженных сил, невзирая на бром-компот. Мне предстояло обживаться в чужом мире, так почему б не обзавестись союзником, а по возможности и другом? А где найдешь вернее помощника, чем счастливая женщина? И что тоже немаловажно с чисто эстетических побуждений, такая пригожая. И хоть девок тут пруд пруди — за ними еще ухаживать надо, норов обламывать, к себе приучать. Тогда как Листица и счастье повидать успела, и горя хлебнула. А значит, доброе отношение оценит и отблагодарит всей душой. Ну а не срастется у нас, уж не знаю по какой причине, или чего другого захочется — так и многоженство, как я понял, в Империи нынче в моде. Хоть и не привечается.

Разберемся, одним словом… Во всяком случае брачного контракта точно никто требовать не станет и на имущество глаз не положит. Хотя бы из-за отсутствия такового. Пустая хата, почти приватизированная обществом, не считается.

Дверь скрипнула, впуская в дом старосту. При дневном свете дядька Ярополк выглядел и старше, и жалостнее. Видать и впрямь беда с мужиками, коль такого калеку на должности держат.

— Здорово, воин. Отдохнул? — прогудел он с порога. — Ты ешь, ешь… — И, не задерживаясь в дверях, шагнул к развешанной амуниции.

Небрежно мазнул взглядом по одежде из прошлой жизни, но ничего не сказал. В принципе, когда я приезжал на каникулы, мои модные «прикиды» тоже никого особенно не впечатляли. Сельские жители испокон веков придерживаются одного критерия отбора: что в повседневной жизни бесполезно, то и не стоит внимания. Зато вещи из трофейного баула староста оценил по достоинству.