Александр Волков - Пришелец

— Сын мой!.. Это мой сын!.. — крикнул он, вскакивая с места и оборачиваясь к трибунам.

Но никто уже не слушал его. Уцелевшие после камнепада зрители беспорядочно лезли вверх по скамьям, телам и циновкам, устремляясь к двум воротам в сплошной наклонной стене, прикрывавшей трибуны от палящего солнца. Но в тот миг, когда вскинутые на руки толпы привратники уже готовы были расстаться со своими ключами, бревенчатые створки ворот затрещали, срываясь с кованых петель, и опрокинулись, выдавленные жаркими языками раскаленной лавы. Потоки хлынули поверх взлохмаченных голов, захлестывая кипящей грязью орущие распяленные глотки, достигли барьера и стали быстро заливать беспорядочно мечущихся по площадке игроков. Падре прикрыл полой сутаны устремленные вниз глаза Тинги и в последний раз взглянул на солнце, затянутое рваной кровавой дымкой. Лава быстро заполнила площадку и теперь поднималась по скамьям, окружая мутными лопающимися пузырями бедра и грудь Катун-Ду, неподвижно сидящего на своем каменном троне.

Падре почувствовал, как лава обжигает его ступни, колени, и увидел, как вспыхнули полы его выцветшей лиловой сутаны. Кровавый пузырь всплыл со дна черепа, лопнул, орошая липкой влагой иссушенный мозг, и навеки задернул глаза священника жаркими угольными шторками.

— Как вам понравилось нынешнее воплощение? — Продолговатое туманное облачко парило в прозрачной тьме, издавая легкое колкое потрескивание.

— Мне кажется, мы выбрали не самое удачное время и место. — Бледный призрак сбросил на спину остроконечный капюшон и провел прозрачной ладонью по гладкому серебристому лбу.

— Как раз напротив! — с жаром возразило облачко. — Мне были чрезвычайно любопытны все эти переходы, странствия, схватки, идолы!.. Нет-нет, это было просто потрясающе!..

— Нет-нет, это было мучительно! — воскликнул призрак. — И самое ужасное то, что нам так и не удалось ничего добиться!.. Они остались такими же твердолобыми, жестокосердными, верящими только в силу, от кого бы эта сила ни исходила. Ужас!.. кошмар!..

— Оставьте, Эл, это все — эмоции! И к тому же не все остались такими уж жестокосердными, так что будьте объективны!..

— Что вы имеете в виду?

— Вон те серебристые хлопья, парящие в голубом тумане, окружающем эту беспокойную планету, — приблизимся к ним!..

Призраки преодолели ном, отделяющий их от плотной стайки прозрачных пепельных чешуек, при приближении распавшейся на отдельные расплывчатые силуэты. Зависнув над ними, они довольно явственно различили, как сквозь сплошной и ровный гул потоков пробиваются легкие посторонние шумы.

— А мы решили, что ты совсем умер… — протрепетало в пространстве.

— Нет-нет, это было невозможно — это была лишь часть пути, и я должен был пройти ее… Смерти нет, есть лишь глупые выдумки тех, кто никогда не осмеливался поднять глаза и увидеть… И потому надо вечно возвращаться…

Серебристый силуэт уплотнился до непроницаемости, легко взмахнул полами мантии и, описав широкий круг, стал плавно опускаться в зеленоватую толщу пространства.

— Постой, куда ты! — заволновались оставшиеся, беспорядочно устремляясь за своим спутником. — Мы с тобой!..

Зеленые волны под ними разошлись, открыв выпуклую гладь планеты, поблескивающей в белом свете лучистой звезды Атар.

— Вот они! — воскликнул ведущий, указывая вниз, где среди волнистых морщин трепетала темная скорлупка, косо прикрытая ослепительно белыми чешуйками.

Отсюда, со страшной высоты, было хорошо видно, как она быстро приближается к двум каменным столбам у входа в лагуну. Далее начинались леса, широким поясом окружавшие бурое выжженное нагорье, увенчанное потухшим кратером. Все пространство вокруг горы было заполнено стекловидной массой, сквозь слоистую толщу которой смутно проступали очертания улиц и храмов. Стайка хлопьев зависла над кратером, сгустилась в серебристый диск и плавно поплыла над шумящими верхушками деревьев в сторону лагуны.