Элспет Купер - Посланник магов

— И что я буду делать там, на островах?

— Что пожелаешь. Можешь сам выбрать себе дорогу.

— А то, какой я, тебе на самом деле не важно? Я говорю о магии.

— Абсолютно. Ты и другие, кто мне встретился, все без исключения оказывались честными и добрыми ребятами, лучшими эадорианцами, чем большинство знакомых мне священников. Я уже говорил, что к церковникам отношусь без пиетета, слишком мало среди них тех, кого я могу назвать друзьями.

— Твой исповедник один из них?

Альдеран весело рассмеялся.

— Определенно. Он очень хороший парень, посылает мне бутылку доброго золотого тиланского на каждое Угасание и не дуется на меня, если я не прихожу на исповедь. К слову, Гэр, учитывая наше короткое знакомство, тебе будут рады в моем доме.

Гэр редко слышал, что ему будут рады. Его выслали из Леа люди, которые знали его с лучшей стороны. Они отправили его в Дом Матери, к тем, кто должен был прощать все грехи. Но единственного человека, который искренне протянул ему руку помощи, Гэр совершенно не знал. А он привык к тому, что его отвергают.

— И сколько нужно времени, чтобы туда добраться?

— Боюсь, что весь остаток лета. Но большую часть пути можно проделать на корабле и спасти свои задницы от седел. Итак, я могу расценить твой ответ как согласие поехать со мной?

— Я люблю книги.

— Понял. Ну что ж, до Мерсалида еще много миль, а у тебя был трудный день. Постарайся заснуть.

Гэр натянул одеяло на плечи. Запад. Начать все с чистого листа, жить своей жизнью, а не следовать по тому пути, который для него выбрали. Это ведь только к лучшему, верно? Гэр закрыл глаза. К тому же ему все равно больше некуда идти.

Деревянный стул был жестким, как святой, и твердым, как черный дуб на воротах Предателей. Гэр поерзал, насколько позволяли связанные за спиной руки, но удобнее ему не стало. Его спина давно потеряла чувствительность.

Три допросчика, терпеливые и мрачные, как вороны, наблюдали за ним. В своих черных мантиях и масках из не глазурованного фарфора они были совершенно неотличимы, пока не начинали говорить.

— Тебе неудобно?

Гэр кивнул. Его плечи горели, шея ныла от напряжения, пытаясь удержать голову прямо.

— Это быстро закончится, и ты сможешь отдохнуть. — Мягкий, медоточивый голос больше подошел бы исповедальне, а не вымытой добела комнате, где допросчики занимались своей работой. — Возможно, ты примешь ванну, получишь горячую еду. Ты бы этого хотел?

Гэр снова кивнул. Горячая вода… Теплые, пушистые полотенца, в которые можно завернуться, как в летнее облако… Да.

— Мы хотим лишь узнать правду, — на этот раз прозвучал другой голос, резкий и плоский, как камень. Голос, больше подходящий допросчику.

— Я уже сказал вам правду.

Одна из масок отвернулась. Вторая не двигалась. Третья, в середине, недовольно подалась вперед.

— Разве? Не может быть, иначе тебя бы здесь не было. А вопросы крайне просты. Почему бы тебе не ответить на них искренне?

— Я уже сказал вам правду.

— Ну не надо, Гэр, — раздался мягкий голос с легкой печалью, словно у наставника, который разочарован любимым учеником. — Ты же знаешь, что это не так. Мы были терпеливы с тобой — и просим за это так мало. Мы лишь хотим узнать правду. Это наша задача — искать истину. И тебе достаточно просто сказать. Все очень, очень просто.

Все время одни и те же вопросы, и он уже не помнил, сколько раз на них отвечал. Гэр говорил им правду, снова и снова. А они снова спрашивали и злились, не услышав ничего нового. Он так устал от этого.

— Мне больше нечего вам сказать. — Гэр дернулся в путах, и толстые кожаные наручники врезались в его запястья. — Сколько раз повторять вам, чтобы вы услышали?

— Ложь — это грех перед Богиней, — резко сказал грубый голос. — Мир таков, каков он есть, и говорить иначе — значит искажать красоту Ее творения. Отвечай на поставленные вопросы или будешь наказан за свой грех!

— Я ответил на ваши вопросы. — Кровь пульсировала в ладонях Гэра.

— Кто твой демон?

— У меня нет демона.

— Кто твой демон?

— У меня нет демона! Я тысячу раз вам это говорил!

— Кто твой демон?

Он покачал головой. Бесполезно. Одни и те же вопросы, одни и те же ответы, снова и снова, и так без конца. Сотни лет в этом проклятом кресле. Его ягодицы и ноги онемели от долгого сидения, а он не мог даже размять их, потому что его лодыжки были прикованы к полу. Тысячу лет в безликой маленькой комнате он вдыхал кислую вонь масляной лампы и собственного тела. Все бесполезно.

— КТО ТВОЙ ДЕМОН?

— Вы напрасно тратите время.

— Говори, мальчишка, и будешь спасен! Кто твой демон?

— У меня нет демона! Ради любви Богини, вы что, меня не слышите? — Голос Гэра сломался. — У меня нет демона!

— Богохульник!

— Богохульство — это грех, Гэр. Упоминать Ее имя всуе… — Обладатель ласкового голоса медленно и печально покачал головой.

— Скажи нам то, что мы хотим знать, — приказал второй допросчик. — Будь искренним!

— Я не знаю, что вы хотите от меня услышать. — Гэр сжимал и разжимал кулаки, чувствуя, как скользят пальцы по его собственной крови. — Я уже сказал вам правду. У меня нет демона. У меня нет фамилиара. И нет ковена.

— Просто отвечай на вопросы.

— Я уже ответил на них. Что еще вы хотите?

— Мы хотим знать правду.

И наконец заговорил третий допросчик. Голос у него оказался шелковым, гладким, словно рафинированным.

— Ты пока что не сказал нам правду. Следовательно, тебя нужно подтолкнуть в верном направлении.

Рука в темной перчатке показалась из рукава и сделала едва заметный жест.

Невидимые пальцы повернули винт за креслом, и руки Гэра дернулись вперед. Горячий, жалящий прилив восстановившегося кровообращения захлестнул его, когда веревки, привязанные к наручникам, натянулись, проходя через железные кольца в стенах, и зазвенели от напряжения — молчаливого напряжения бесшумных помощников палачей.

— Пожалуйста, не надо!

Веревки все тянули, и Гэр приподнялся с кресла. Затекшие ноги заныли. Выше. Вернувшаяся в вены кровь колола его крошечными иголками. И еще выше. Растянутые мышцы жгло, словно расплавленным железом. Пот жалил израненные запястья.

— Богиня, пожалуйста!

Пенька заскрипела, натянувшись, как реи в шторм. О Мать, будь светом мне и укрепи меня ныне и в час моей смерти! Пальцы ног все пытались дотянуться до пола. Молю Тебя, смилуйся…

— Пожалуйста! — Гэр заскрипел зубами от боли. Будь светом мне и укрепи меня… если бы только выпрямить ноги, упереться ими в пол… меня ныне и в час моей смерти…

— Чего вы хотите?

— Всего лишь ответов на свои вопросы, Гэр. — Мягкий голос звучал смиренно. — Назови нам имена.