Элспет Купер - Посланник магов

— Мы не можем…

Айша покраснела и вызывающе взглянула на него:

— Ты меня не хочешь.

— Не в этом дело. Мастер Айша…

— Я уже говорила тебе, леанец: просто Айша.

— Вы входите в состав совета мастеров. Я простой ученик. Есть правила…

— Это глупые правила! — выпалила Айша. — Правила созданы для детей, чтобы они сами себе не навредили. А мы с тобой уже не дети.

Она отпустила его рубашку, разгладила воротник и засунула руки под его распахнутую куртку. Гэр сглотнул. У него пересохло во рту от ощущения — ее пальцы, скользящие по его ключицам, гладящие грудь…

— Это будет неправильно. — Она же его учитель.

— Но не будет плохо.

Ее руки спускались все ниже, гладили его ребра. Мышцы живота непроизвольно сжались от ее ласки.

Святая Мать! Гэр попытался схватить ее за руки, когда Айша потянулась к пряжке на ремне, но ладони ускользнули, как верткие рыбки.

— Поцелуй меня.

Она была на расстоянии дыхания от его лица. Гэр крепко зажмурился.

— Не могу.

— Почему?

— Потому что боюсь, что если поцелую тебя, то уже не смогу остановиться. — Он снова открыл глаза. — Ты пугаешь меня, Айша. То, что ты заставляешь меня чувствовать, пугает меня. Я не знаю, как вести себя с тобой. Я…

Но все слова, которые он собирался произнести, умерли и рассыпались в горле. Айша была так близко. Слишком близко.

И Гэр рванулся к ней, нашел ее рот, припал к нему поцелуем. Ее губы с готовностью впустили его язык. Поцелуи следовали один за другим, быстрые, жадные. Пальцы Айши вплелись в его волосы, ее тело расслабилось в его руках. Да.

— Я хочу тебя. — Айша едва смогла выдохнуть это между поцелуями. — Я хотела тебя с того самого момента, когда увидела, как ты летишь.

Она вытащила рубашку из-под ремня. Гэр сдернул куртку, стянул рубашку через голову и снова обнял Айшу. Ее кожа опаляла, словно огонь, но даже несмотря на этот огонь леанца била дрожь.

Запах Айши кружил Гэру голову с каждым вздохом: запах ткани, зимнего ветра и чистой нежной кожи. И с каждым вздохом он хотел ее все больше.

Белые зубки прикусили его губу. Айша приподнялась на софе, оседлала его бедра. Богиня, да! Гэр притянул ее ближе, и Айша обняла его ногами. Софа заскрипела под двойным весом. Рубашка Айши задралась на спине, и Гэр запустил под нее пальцы.

Она ахнула.

— У тебя холодные руки!

— Прости, я…

— Нет, не останавливайся. Я хочу тебя чувствовать.

Айша расстегнула пуговицы и позволила рубашке скользнуть по плечам вниз. У Гэра задрожали руки. Мозоли от меча цеплялись за тонкую ткань ее белья, но он стянул через голову Айши шелковую нижнюю сорочку.

Ее смуглые груди прижались к его груди.

— Прикоснись ко мне. — Еще один поцелуй, еще одна волна жара прокатилась по его позвоночнику. — Коснись меня, пожалуйста…

Она была теплой, крепкой, гибкой, как кошка. Она выгибалась под его ласками, подавалась навстречу его ладоням, прижималась к нему бедрами. Софа снова заскрипела.

Богиня, он хотел ее до боли. И, приподняв, уложил на толстый килим.

— Сделай свет. — Айша сняла сапоги и оставшуюся одежду. — Я хочу тебя видеть.

Последняя связная мысль рассыпалась горстью «светлячков», а затем остались лишь ощущения: рот Айши под его губами, ее руки, стягивающие с него одежду, прохладные пальцы на его горящей плоти, направляющие его в… И не было времени медлить, не было времени ждать. Айша двигалась вместе с ним, ее тело поднималось ему навстречу снова и снова. Ее руки сжимались вокруг него железным кольцом.

Танит налила себе еще одну чашку мятного чая из чайника, стоявшего на жаровне, и снова села на стул. Ох, ее бедные ноги! С самого завтрака она работала в лазарете, следя за тем, как адепты готовят новую партию мази из скальника. Обычно Танит сама с удовольствием составляла различные медикаменты для пополнения запасов, но она терпеть не могла готовить мазь из скальника. Корни растения были крепче железа. Вначале их нужно было вываривать в уксусе, пока они не размягчатся, а затем перетирать в пасту, и уже эту пасту — которая воняла еще хуже, чем кипящий уксус, — следовало взбивать в нейтральный смягчитель.

К тому времени как банки с мазями выстроились на полках в камере охлаждения, день близился к концу, а усталому персоналу еще предстояло перелить мазь в баночки поменьше, наклеить ярлыки и спрятать их в кладовых. Танит сняла тапочки и потерла гудящие ноги. Ярлыки неофиты могут наклеить и завтра, решила она. Им будет полезно узнать, что в исцелении важна не только Песнь.

Жаль только, что она не сможет увидеть, как другие ее ученики получат свои мантии. За первые несколько выпусков, которые курировала Танит, она успела достаточно понервничать, но как же приятно было смотреть, как под ее руководством неофиты осваивают новые навыки, видеть, как постепенно вместе с умением растет их уверенность в себе. Поначалу, только попав в Дом Капитула, она и представить себе не могла, что однажды будет преподавать, но Саарон без промедления рекомендовал ее остальному совету. Ей тяжело будет оставить своих учеников, когда придет время возвращаться в Астолар.

Танит открыла книгу на заложенном ленточкой месте, но сумерки быстро сгущались, затемняя текст. Она потянулась к Песни, чтобы создать «светлячков», и ощутила резонанс чьего-то плетения буквально на расстоянии вытянутой руки. Это не был кто-то из мастеров, но узор оказался знакомым: изумрудный и янтарный, с вкраплениями белого лунного камня и обсидиана, с глубоким винно-красным оттенком, который сплетался с мерцающими золотом и перламутром. Кто бы это ни был, он не хотел или не умел прятать свои цвета. А затем Танит услышала слабые, но хорошо узнаваемые звуки с верхнего этажа и тут же отозвала восприятие.

Ох, так вот оно что! Быстро создав «светлячка» над плечом, Танит сосредоточилась на книге, стараясь не обращать внимания на жарко запылавшие щеки. Чем бы там другие ни занимались в свободное время, пусть даже наплевав на то, кто их услышит, это определенно не ее дело. Совсем не ее дело. Итак, «Эссе об управлении» Барталуса, глава четвертая. Ей действительно нужно сегодня это дочитать. Проза Барталуса была сухой и безвкусной, как пыль, но это не мешало книге быть выдающейся работой в этом жанре. Если повезет, Барталус поможет ей обойти рифы и мели Белого Двора — если она вообще сможет прочитать больше трех строк, не отвлекаясь на страстный ритм, доносящийся из апартаментов наверху.

Да что же она делает, подслушивает их нарочно? С лицом, пылающим от стыда, Танит затемнила иллюзией потолок, создавая над головой ночное небо с созвездиями Астолара. Вечер наполнил ее комнату мягким бризом и сладким пением соловьев, но и этого было недостаточно. Танит поняла, чьи это были цвета. И закрыла глаза, забыв о чашке чая, позволив книге упасть с коленей на пол. Духи-хранители, дайте ей сил, она знала, кто это был!