Юлия Ляпина - Я не хочу назад. Книга 2

- Быстро, мою камеристку поднять, скажите ей, чтобы принесла мою сумку, Карлиэ, живо за мной, а ты показывай дорогу!

Я развернула служаночку к двери и придала ей ускорение толчком. Она шустро засеменила ногами. Дверь в покои баронессы была заперта, массивное розовое дерево в розанах и завитках парировало любые удары, из-за двери уже не было слышно криков, только мужской рык и тонкое скуление. Плюнув на все, я вскинула руки и смела дверь силовой волной. От картины, представшей перед нами, меня едва не вывернуло на пол. Большая кровать под легким белым балдахином была разворочена, словно на ней боролись не на жизнь, а на смерть. Голый зад барона возвышался из облака белых простыней кое-где окрашенных кровью. Руками он сжимал горло баронессы, ритмично вторгаясь в распластанное под ним тело. Скуление уже затихло, изо рта пошла пена. Второй волной я смела этого ублюдка на другую сторону кровати.

-Карлиэ, свяжи его, я займусь баронессой!

К счастью, повариха не нуждалась в повторении, налетев, как коршун в центнер весом, она уселась на помятого барона верхом и быстро скрутила ему руки и ноги обрывками простыней. Служаночка, завывая на одной ноте, смотрела на распластанную Варианту, и глаза ее готовы были выпасть из орбит. Все заняло буквально секунды, женщина, освобожденная от веса мужчины, однако не подавала признаков жизни, она уходила, намеренно обрывая связи с этим миром. Ну, нет, дорогая! Сама натворила, сама и поправлять будешь! Я с размаху врезала Варианте по лицу и прокричала в неподвижно застывшие уплывающие глаза:

- Дура, о ребенке подумай! Если сейчас отрубишься, я его не удержу! - Продолжая всячески костерить нежную барышню, я быстренько снимала спазмы, где могла: горло, ноги, живот; осторожно сунула пальцы в промежность - кровь. Ах ты гад! Но злиться некогда, без обруча я с диагностикой не справлюсь, значит, будем пока просто тормозить кровотечение, может быть все не так страшно. Живот все еще был твердым, но взбодренная моими выразительными речами Варианта уже трепыхалась и стонала от боли.

- Лежи тихо, - цыкнула я, - сейчас сумку принесут, заварю обезболивающее зелье, будет легче.

К счастью, вскоре появилась неодетая Ситтариэ с моей сумкой в руках, а с нею еще полдюжины женщин с кухни. Камеристка расширенными глазами смотрела на натюрморт: связанный голозадый барон, на спине которого восседает Карлиэ, я, матерящая баронессу, размахивая окровавленными руками, и подвывающая на одной ноте служанка.

- Тари, заткни эту бестолочь, завари обезболивающий отвар и позови герцога, он должен знать.

К счастью, моей камеристке силы духа не занимать. Хлопнув походя служанку по щеке, она поставила сумку возле меня и прикрикнула на слуг в коридоре:

- Тащите кипяток и кувшин, живо!

А сама осторожно отыскала пакетик с травами. Кипяток и кувшин прибыли с рекордной скоростью - минут через пять. Я к тому времени уже натянула обруч и материлась вслух, поминая барона всеми известными мне нецензурными словами. Кровила шейка, еще были разрывы влагалища, и, кажется, немного подтекали воды. Пока Ситтариэ заваривала отвар, я обратилась к Варианте:

- Так, девочка, ты сейчас лежишь и не дергаешься, я буду тебя лечить, но если дернешься, ребенка могу и не спасти. Забудь про этого ублюдка и думай только о том, чего хочешь ты. Если ты хочешь эту малышку, она останется с тобой, если нет - проводи ее с миром, я помогать не буду.

Женщина глядела на меня остановившимися глазами, потом выдавила сквозь разбитые губы:

- Малышка?

- Ну да, у тебя будет девочка.

- А он говорил - сын, - слезы пробились в едва слышный голос.

Я улыбнулась, как могла:

- Хотеть не вредно, у тебя чудная девочка, месяцев шесть, но рождаться ей пока рано, так что не нервничай и дай мне тебя полечить.

Варианта кивнула и прикрыла глаза. Вот так-то лучше, а то засобиралась на тот свет, как будто здесь ее плохо кормят! Ворча про себя, я продолжила лечение уже обнаруженных повреждений. Дело пошло легче: мать успокоилась, и спазмы отпустили матку; удалось осторожно подлатать плодные оболочки и чуть-чуть ускорить обмен веществ, чтобы компенсировать ребенку стресс. Попутно обнаружила несколько гематом на животе и следы пятерни на внутренней поверхности бедер. В этот момент в комнату влетел встревоженный Вран.

- Варианта, Рита! - И окинув быстрым взглядом всю комнату: - Что с ней?

- Сейчас все почти в норме, а вообще множественные ушибы, попытка изнасилования, попытка удушения, угроза выкидыша и травмы мягких тканей различной степени.

Среагировав на мой спокойный тон, Вран посмотрел в тот угол, где лежал притиснутый к полу барон. Потом на лежащую на кровати в брызгах крови Варианту. В дверях показались гвардейцы.

- Господин герцог, - официально обратилась я к мужу, - отсюда стоит убрать падаль, я делаю что могу, но пострадавшей нужен покой и порядок.

Вран кивнул и указал взглядом на барона. Карлиэ неохотно поднялась, и двое мужчин едва подняли пьяную тушу в спущенных штанах. Вернувшаяся Ситтариэ тут же отправила служанок за чистым бельем и велела разбудить личную горничную леди Варианты. Женщину осторожно приподняли на простыне, а потом уложили обратно в чистую перестеленную постель. Разгоняя вонь перегара и крови, я насыпала на блюдце угольков из камина и щедро капнула на них смолку вишневого дерева с пряностями. Греть девушку было нельзя, но вот укутать в уютное одеяло и посидеть рядом - сколько угодно.

- Варианта, а ты есть хочешь? - Вдруг вспомнила я об оставленных на кухне блинчиках. Девушка отрицательно покачала головой.

- А вот я очень хочу, и Вран наверное проголодался. Давай его позовем и вместе позавтракаем, я там такую вкуснятину испекла!

За окном ночь уже сменялась серым зимним рассветом. Карлиэ, помогавшая устранять беспорядок, кивнув, отправилась на кухню, Ситтариэ убежала приглашать к нам Врана, а я утомленно сидела рядом с девушкой, чьи мечты разбились так внезапно, и мечтала оказаться где-нибудь подальше.

Глава 22

Наблюдатель пристально вглядывался в черный прямоугольник устройства связи, последние новости его совсем не обрадовали. Откинувшись на спинку эргономичного стула, он, не спеша, прихлебывал кофе из большой кружки и морщился, вспоминая последние отчеты. Все планы провалились из-за одного элемента, никто не мог предвидеть, что десятая доля процента испортит всю картину. Впрочем, кажется, элемент самоустранился с политической арены. Чего только не сделают чувства - даже заставят выпустить из ловких ручек трон или возможность стоять за троном, что часто куда более привлекательно. Вздохнув, Наблюдатель поморщился и, оставив пустую кружку на столе, переместился в капсулу, с помощью которой принимал заданный облик. Пора на работу, как бы она ни надоела...