Михаил Попов - Наследник

Петр покачал головой, длинные, давно нестриженные волосы метлой обмахнули плечи.

— Попал, ты, паря. И ведь выхода нет… — Он жалостливо посмотрел на меня. — Не эти, так те возьмут в оборот. Эх, не так мы видели наше будущее. Совсем не так.

— Мы? — Не поняв переспросил я.

— Ну да, мы. Которые были первыми. Увлеклись идеями сделать мир лучше… А вот оно как обернулось. Где оно — единое братство?

— Представляю. — Робко вставил я. — У нас тоже было нечто похожее. Сначала слова о светлом будущем, а потом колючая проволока по всей стране.

— Ни что не ново под луной. — Со вздохом согласился Петр. — Ты пей, не стесняйся.

Он пододвинул ко мне кувшин.

— Последние дни только о тебе и говорят. — Резко сменил тему Петр. — Учти, они ни перед чем не остановятся. Ты опасен.

Мне понравилось, что Петр говоря «они», отделяет себя от этих бюрократов. В этот момент он напомнил мне одного знакомого старика — коммуниста старой закалки. Тот тоже всегда старался подчеркнуть, что не имеет никакого отношения к нынешним соратникам по партии. Может быть, именно по этому я и уважал его. Отхлебнув амброзии, я вопросительно посмотрел на Петра.

— Не столько своей силой опасен, хотя она и правду не маленькая, сколько тем, что сотворить можешь. Сила, она что? Ее еще научиться применять надо. А для этого времени уйма требуется. Человеческой жизни не хватит… Да и стоит им навалится всем скопом — сомнут. За ради такого и Сам в дело вступит!

— А если я избавлюсь от этой силы? — Осторожно спросил я.

— Да как от нее… Постой! — Он аж подпрыгнул. — Не хочешь ли ты сказать, что собрался хозяина силы вернуть?!

— Хочу.

Выпучив глаза, Петр нашарил кувшин и надолго припал к горлышку. Это помогло ему снова обрести дар речи.

— Ну, ты даешь, паря! — Восхищенно выдохнул он. — Да если они узнают, даже заподозрят!..

Я с вызовом посмотрел в его глаза.

— И что?

Петр задумчиво огладил бороду. Темные, почти черные глаза внимательно изучали мое лицо.

— А ведь действительно сделаешь. — Задумчиво проговорил он.

Помолчав, Петр снова приложился к кувшину, протянул мне. Я с удовольствием глотнул напиток богов — чудесная вещь, не хмелеешь, только мысли проясняет и тело бодрит.

— Удивил ты меня, паря. И порадовал. Тем порадовал, что не думал я, что найдется на земле человек способный от такого отказаться. Что сила! Тебе власть предлагают, почти безграничную! А ты выбираешь даже неизвестно что!

— Зато это только мой выбор.

Глаза Петра увлажнились. Только теперь я почувствовал истинный возраст этого человека.

— Мы тоже шли на кресты за свой выбор. Но это был НАШ выбор… Сделай это! — Неожиданно одобрил мое решение он. — Сделай. Это хоть немного восстановит справедливость. То, что сделали Они, было подло. Никто не заслуживает забвения. Даже боги. Даже чужие боги. И пусть дальше борьба пойдет на равных. Пускай даже подлыми методами, но на равных, а не так, как тогда…

— А как было «тогда»?

— Не спрашивай меня об этом, и мне не придется врать… — Негромко ответил Петр, отводя взгляд. — Ты хоть представляешь где искать того, кому отдашь силу?

— Нет. — Вздохнул я, и уточнил. — Пока нет. Но я узнаю. Обязательно узнаю.

Тяжелая рука Петра опустилась на мое плечо.

— Узнай. Мы никогда не будем с ним друзьями. Но победой можно гордится только тогда, когда побеждаешь сильного. А что за слава повергнуть немощного?

Твердо взглянув в его молодые, но в то же время неимоверно старые, глаза, я кивнул. Я понял этого человека. Мы никогда не станем друзьями — он желает уничтожить всех противников своей веры. Вот только хочет честного боя, такого, чтоб было не стыдно смотреть в глаза потомкам…

— Максим! Максим! — Раздался невдалеке голос Боруэля. — Вот ты где!

Ангел вынырнул из-за деревьев, перевел дух. Укоризненно погрозив мне пальцем, строго взглянул на Петра.

— А ты бы, вместо того чтобы спаивать молодого человека, и самому наливаться контрабандной выпивкой, делом занялся.

Пробормотав в бороду что-то вроде «нашел-таки, пиявка», Петр ушел, захватив с собой заметно полегчавший за время беседы кувшин.

Проводив ключника подозрительным взглядом, Боруэль обернулся ко мне.

— Ну что, Максим, вы приняли решение?

Я помотал головой.

— Пока нет. Я должен обдумать все увиденное и услышанное. Взвесить все за и против. Назначить цену, в конце концов!

Глаза ангела округлились. На лице отразилось почтительное уважение.

— Не ожидал, не ожидал… Мне кажется, мы с вами сработаемся, если вы понимаете, о чем я.

Не выходя из роли уверенного в своей значимости, а потому зазнавшегося, человека, я повернулся и быстро пошел к выходу из этого райского благолепия. Ангел, чуть приотстав, поспешил следом.

Желания разговаривать не было, поэтому я решительно пресек все попытки провожатого завязать беседу.

Дорога назад показалась вдвое короче. Быстро миновав исполинские ворота, длиннющую, но до безобразия тихую очередь, мы подошли к месту, с которого начали путь. Перекрестившись, ангел вздохнул:

— С Богом!

Мир вокруг закружился, засверкал калейдоскопом цветов. Ревущий ветер яростно ударил в лицо. Не успел к горлу подкатить комок тошноты, как перед глазами возникла обшарпанная дверь лифта. Вот я и дома.

— Ну, Максим, я с вами не прощаюсь. — Пообещал ангел. — Надеюсь, вы не будете тянуть с ответом. И скажу вам по секрету — не скромничайте с ценой. В наших силах удовлетворить все, я подчеркиваю все, ваши запросы. Вы понимаете, о чем я?

Не дожидаясь моего ответа, ангел медленно растаял в вонючем воздухе подъезда. Я вспомнил сравнение Невида — действительно, словно кусок сахара в теплой воде.

Только теперь я позволил себе расслабится. Усталость лавиной обрушилась на плечи. Не понимаю, что дало мне сил продержатся так долго?

Дрожащие руки попали ключом в замочную скважину только с третьей попытки. Ввалившись в прихожую, ловя на себе удивленно-вопросительные взгляды кота и домового, я как подкошенный рухнул на пол. Привалившись спиной к захлопнувшейся двери, жалко улыбнулся:

— Я выиграл еще немного времени… Невид, ты не принесешь попить?

Домовой с готовностью метнулся на кухню, загремела посуда, звякнул чайник, забулькала вода.

— Грязнуля, мне страшно. — Не стесняясь, признался я. — Мне очень страшно!

Полчаса спустя, я прихлебывал обжигающий чай, параллельно ведя рассказ о своем недолгом путешествии по раю. Грязулю мало интересовали виденные мной красоты, зато разговор с Марией пришлось повторить два раза. А упоминание о реве Иерихонских труб вообще повергло кота в ступор. Но на все мои настойчивые расспросы, кот ответил коротко.

— Я не уверен, что помню правильно, Максим. Нужно поднапрячься, подумать… Ты не переживай — как только буду уверен, непременно и тебе расскажу…