Энгус Уэллс - На путях преисподней

Это создание уже ничем не напоминало Эйрика. Уинетт хотела брезгливо отвернуться, но была не в состоянии даже отвести глаз. В его непристойном облике не осталось ничего человеческого. Козьи глаза горели восторгом, уродливый череп, голый, точно кость, был увенчан рогами. Из приоткрытых губ, толстых, похожих на сырое мясо, высовывался язык, его раздвоенный кончик похотливо подергивался. Могучие плечи поросли рыжим волосом. Серая кожа на руках потрескалась, из трещин выступала жидкость, похожая на гной. Ниже запястий она грубела, кисти и пальцы с загнутыми когтями казались покрытыми чешуей. Нездорового цвета брюхо пульсировало, словно потроха находились прямо под кожей. Кривые ноги, тоже в рыжих волосах, оканчивались черными раздвоенными копытами, а в паху торчал небывалой величины детородный член.

Талисман ярко полыхнул, словно в негодовании, затем померк. Лазурное сияние потонуло в кровавом зареве свечей: тварь положила Камень в паутинную чашечку, венчающую хитрое приспособление. Золотые нити засветились пурпуром, словно раскаленные, и по залу разнесся пронзительный певучий звук. Теперь кристалл казался черным, словно устройство высасывало из него свет и жизнь, чтобы обратить их на нечестивые цели своего создателя.

Уинетт наконец смогла пошевелиться и отступила на шаг. Непристойное создание прыгнуло к ней, схватило за руку и втащило обратно в круг кровавого света, где пульсировало и содрогалось странное устройство. Вонь застарелого пота и фекалий ударила в ноздри, и молодая женщина с трудом подавила приступ рвоты.

— Смотри! — голос отразился от сводов, вместе с оглушительным звуком нахлынула новая волна зловония. — Будь свидетельницей моего торжества!

Уинетт попыталась отвернуться, но когтистая лапа сжала ей подбородок, не давая отвести взгляд. Странное сооружение засветилось и начало плавиться. Переплетенные стойки свивались все туже, причудливые извивы пурпура, золота и черноты наливались светом, а на вершине снова запульсировало голубое сияние талисмана.

И вдруг преображение закончилось, и Уинетт показалось, что из ее легких выдавили весь воздух. Перед троном, словно воткнутый в каменный пол, стоял меч. Тварь засмеялась и потянулась к его рукояти.

Такой клинок мог бы держать в руках сказочный воитель. Длинное широкое лезвие с глубокой долой отливало багрянцем. Из хитросплетения жгутов на перекрестье выступали два толстых металлических рога, образуя гарду. А толстую рукоять венчала фигурка паука, ножки которого цепко держали талисман.

Тварь, недавно бывшая Эйриком, схватила меч и, сжав рукоять обеими лапами, прыгнула к подножью трона. С жирных губ стекала слюна. Вскинув меч над рогатой головой, тварь издала ликующий вопль, клинок со свистом рассек воздух. Существо приплясывало, размахивая мечом, точно сражалось с невидимым противником.

— Красота, а? — оглушительный рев разнесся по залу, раздвоенный язык лизнул красноватую сталь. Потом меч опустился, и мерзкое создание плашмя провело широким лезвием по своему огромному члену. — Чем Я не художник?

Ошеломленная, Уинетт почувствовала, что у нее мутится сознание. Она совершила чудовищную ошибку, которую уже не исправить. Какой-то миг ей хотелось умереть — и тут же новая мысль наполнила ее еще большим ужасом. Ашар, — а это, несомненно, был он — создал это оружие, чтобы сразиться с Кедрином.

Значит, властелин преисподней не может обойтись без клинка.

Она боролась с отчаянием и паникой, которые грозили лишить ее разума. В ее сознании еще оставался островок ясности. Уцепившись за него, Уинетт попыталась рассуждать спокойно. Если Ашару нужен меч, значит, его могущество все еще не беспредельно. Даже захватив талисман, он боится Кедрина. Значит, надежда еще не потеряна. Все, что остается — это не поддаваться безумию и поддерживать себя верой.

Сталь блеснула прямо перед ее глазами, и Уинетт инстинктивно отпрянула.

— Что, хорош клинок? — ее вновь обдало зловонным дыханием. — Отвечай, не то Я проверю его заточку на твоей нежной коже.

Уинетт кивнула, не сводя взгляда с трепещущего перед ней острия. Оно и вправду было острым как игла.

— Да, — выдохнула она. — Но… зачем он Тебе?

— Зачем? — Ашар отвел клинок, опустился на трон и погладил свободной рукой Свой непомерный член. — Ты еще спрашиваешь, зачем?

— Для чего Тебе нужен меч?

На миг Уинетт показалось, что сейчас она простится с жизнью. Ашар подался вперед, желтые глаза полыхнули, язык вылетел изо рта и хлестнул воздух. Но тут же властитель преисподней расхохотался и взмахнул рукой. На троне вновь, развалясь, сидел Эйрик. Уинетт с облегчением перевела дух, хотя человек на троне лишь внешне походил на прежнего галантного кавалера. Гордый воитель с надменным взором восседал перед ней, сложив руки на перекрестье меча и опираясь подбородком в навершие. Уинетт заметила, что Камень все еще мерцает голубым светом.

— Я полагаю, — мягкий голос Эйрика звучал почти игриво, — что теперь можно сказать тебе правду.

Уинетт облизала пересохшие губы. Во рту стоял мерзкий привкус, но она не решилась сплюнуть.

— Тоз подвел Меня и получил по заслугам, — снова заговорил Ашар, и по его губам скользнула хищная улыбка, точно от приятного воспоминания. — Но он прислал Мне тех, кто обладал знаниями о вашем мире. Один из них — Хаттим Сетийян, другой — твой отец. Слишком долго Та, которой вы поклоняетесь, сковывала Мое могущество. Я давно мечтал обрести свободу, но Она… — последнее слово прозвучало как плевок: Ашар не хотел — или не мог — произнести имя Госпожи, — Она ставила мне преграды. Она не пожалела усилий, Она пустила в ход такие чары, что Лозинская стена стала для Меня непреодолимым препятствием. Она подготовила приход Избранного в этот мир. Благодаря Ей Орда потерпела поражение; благодаря Ей вы с Кедрином смогли одолеть Тоза. Но человек слаб. И Я нашел путь к победе. Эта стерва обладает огромной властью, но любовь к людскому роду — Ее слабость. Если бы Эстреван не доверил вам талисманы, у Меня бы не было такого шанса.

Он засмеялся и покачал головой.

— Эстреван дал нам талисманы, чтобы Кедрин вернул зрение, — с вызовом произнесла Уинетт. — Да, это также позволило нам победить Посланца.

Ашар ответил презрительной усмешкой.

— Я немало узнал о талисманах и их владельцах. И кое-что придумал.

Уинетт открыла рот, чтобы перебить, но Ашар поднял руку, и ей в лицо ударил зловонный ветер. Гнилостная вонь забила ей горло, не давая говорить. На миг образ Эйрика исчез в дымке, и Ашар принял свой истинный облик, потом превратился в гигантского паука, грозно щелкающего челюстями. Уинетт прикусила язык. На троне снова восседал Эйрик.