Ольга Мяхар - Быть бардом непросто

— Что с Рей?

— Ее, кажется, увела Генриетта, но я не уверен в этом. Последнее, что я видел: девочка подошла к стражнице и взяла ее за руку.

— Ясно.

— Я рад. Что тебе все ясно.

Хмыкаю и пытаюсь сесть.

— Поесть что-нибудь есть?

Аид утыкается носом в подушку и тыкает пальцем в котелок, висящий над огнем.

— Суп там.

Принюхиваюсь, улавливая дивный аромат готовой пищи, довольно бодро слезаю с постели, ползу к огню… пока на четвереньках, но не все ведь сразу.

— Кстати, приходили гномы. Сказали, что ты не внес оставшуюся часть предоплаты. Так что всю мебель забрали. Почти всю.

Оборачиваюсь и удивленно смотрю на ушастого. Тот — глядит в потолок и о чем-то напряженно думает.

— А почему тогда оставили кровати?

Он не отвечает, а я не допытываюсь, есть на чем спать, и ладно. Я подумаю об этом как-нибудь потом, на досуге.

К вечеру в дом врываются трое: Макс, Генри и Рей, которая толком и войти-то не удосуживается, так и застывает на пороге, не глядя ни на кого.

Сижу, изучаю счастливое лицо стражницы.

Меня обнимают, вручают корзину, полную еды, две бутылки вина и требуют немедленно отметить тот факт, что Генриетта стала стражницей официально. Я так понял, что капитан просто не мог не пообещать ей этого после своего спасения. А то, что после происшествия с девушки свалился шлем, — чистая случайность. Длинные волосы, отросшие буквально за пять минут, — вклад, который внесла в ситуацию Рей. И в душе я с ней согласен: если бы не волосы, признать в Генри девицу было бы весьма затруднительно. По крайней мере в доспехах.

— Я стала первой женщиной-стражницей! Эта весть уже разнеслась по городу, десятки моих подруг и незнакомых девушек начали приходить в штаб с просьбой взять их на работу.

— Тебе так много платят? — спрашиваю я, изучая яблоко в руке.

— А? Нет. Просто работать в страже можно только мужчинам, а женщины идут либо в прачки, либо в прислугу. Больше вариантов нет. И это ужасно.

— Ага. Ужасно то, — хохочет Макс, — что теперь творится. Капитан стражи заперся в своем кабинете и велел держать круговую оборону. Жану, точнее, Генри, велено не показываться ему на глаза три дня, и это как минимум. Так что…

— Так что успеем сыграть свадьбу. — Генри придвигается ко мне и смотрит такими сияющими глазами, что я едва не слепну от светящегося в них счастья.

Н-да. А я и забыл уже про этот пункт в контракте.

— Забудьте.

Вижу растерянность на лицах трудящихся. Только Аид хмыкает, лежа на кровати, и изучает какую-то книжицу. Интересно, где он ее взял?

— Почему?

— Да так. Я тут чуть не помер, убегая от монстра, которого создала вот она. — Рей смотрит на меня и хмурится. Гр-р-р… Прибил бы. — Так что до свиданьица, дамы и господа.

— Но тогда… контракт перестает действовать?

А девчонка-то явно не промах. Сразу нашла болевую точку.

— Знаю. Но мне уже все равно. С этим ребенком я не хочу иметь ничего общего. А-ай!

Меня шарахает молнией, причем неслабо.

Сижу, кашляю, сбиваю пламя со штанов и люто ненавижу одну мелкую и не в меру сильную сволочь. Поднимаю голову и оглядываюсь. Где она? Ур-рою!

На фоне дверного проема различаю два силуэта: девочку, застывшую с широко распахнутыми глазами, и Аида, который в одной руке держит книгу, а другой чертит какой-то знак на ее лбу. Пальцем чертит, но кожа там, где он касается ее, тут же вспыхивает золотым светом.

Колдует? Так вот что это за книжка… Небось вчера он ее и прикупил: прямо перед делом.

— Ты запечатана. — Тихий голос Аида рассыпается по комнате серебряными осколками. Холодный и спокойный, аж дрожь берет.

Из глаз девчонки текут слезы. Ее трясет.

— Эй! Ты что с ней сделал? — с трудом встаю и по стеночке иду к ним.

Аид оглядывается, и я замираю, словно натолкнувшись на невидимый барьер. Никогда раньше не видел у него такого взгляда. На секунду я даже думаю, что передо мной стоит некто, равный по силе отцу. Но это… невозможно.

Тряхнув головой, зло смотрю на Рей и иду дальше.

— Ты что с ней сделал? — повторяю свой вопрос.

— Она не может контролировать силу и натворит немало бед, потакая своим прихотям. Я запечатал ее до тех пор, пока сила не обретет сознание.

— Не понял.

— Пока то, что сидит внутри нее, не станет разумным и не сможет само контролировать выход магии.

— Хм… это что-то вроде раздвоения сознания? Или в Рей будет сидеть что-то? Плюс управлять телом девчонки?

— Не знаю. И, если честно, мне все равно.

Светлый разворачивается и снова идет к кровати. На лбу у него выступает легкая испарина. Наверное, это заклинание отняло кучу сил.

Рей же смотрит на свои трясущиеся руки и молчит. Хотя, судя по глазам, у нее очень сильный шок.

— Успокойся.

Рей вздрагивает и смотрит на Аида.

— Оно не обретет сознание раньше чем через тысячу лет, — объясняет светлый. — А человеческий век — недолог. Ты умрешь до этого. А пока живи обычной жизнью.

Фыркаю, беру девчонку за шкирку и волоку в комнату. Она меня кусает и визжит, начинает лягаться и вырываться как ненормальная. Швыряю ее на пол у камина, сую в руки корзину с остатками еды.

— Ешь!

Ребенок икает и замирает, глядя на меня.

Плохо то, что, если контракт расторгнут, спихнуть ее этим двум чудикам вряд ли удастся.

— Возьмешь ее? — сажусь рядом с Генри, которая молчаливо наблюдает за представлением в объятиях будущего супруга.

— Да. Если ты доведешь контракт до конца. Кстати, вот.

— Что это? Это же одно из моих объявлений!

— Переверни.

— Хм… «Творческий вечер с темным бардом. Он пришел ниоткуда, поет о любви и ненависти, войне и зле. Сегодня вечером, главный корпус стражи, не пропустите. Вход — три медяшки». Ну — и?

— Я могу распространить это среди стражников. Ну… и разрекламировать тебя. Неплохой способ начать свою карьеру барда в этом городе. Как считаешь?

— Издеваешься? Да меня вся стража ненавидит.

— Вот и восстановишь свою несколько подпорченную репутацию.

Смотрю на Рей, она уже сунула что-то себе в рот, но прожевать не смогла — так и сидит с куском за щекой и текущими из глаз слезами. Тяжело небось. Ее сила была той броней, которая помогала держаться и не обращать внимания на окружающий враждебный мир. Ведь она оказывалась сильнее всех. А светлый… он меня просто сразил. Хотя… с другой стороны: она же эльфеныш, так что должны светлые уметь запечатывать силу собственных чад — во избежание катастроф глобального масштаба.

— Ну чего ты молчишь? Я могу подождать до завтра. Время еще есть.

Задумчиво смотрю на Генриетту.

— Карьера, говоришь.

— Не начнешь — не узнаешь.

— Уговорили. Приходите сюда завтра незадолго до заката. Постараюсь все устроить.

Генри кивает и встает, тянет за собой Макса. Макс же подхватывает на руки все еще ревущую Рей и выходит вслед за любимой. Дверь за ними закрывается.