Дмитрий Лебедев - Многоликое волшебство

Кольчуги латников с трудом держали удар копытом, но было от того не многим легче. Ударом снизу вверх конь поддевал противника, и если тот цеплялся за шип кольчугой, подбрасывал в воздух, ловя уже на рога.

И все это при ни на миг не затихающем граде ударов сверху мечами, палицами, цепами.

Как бы ни была фаланга закалена в боях, дисциплинирована и подготовлена, но после подобного кошмара не смогла устоять и в панике ударилась в бегство, а одержимые преследовали их под кровожадные адские крики и дикое, совершенно не конское, ржание, продолжая избиение.

Был у него обморок или нет, он так и не разобрался, но когда круги перед глазами разошлись, то увидел, что брат его так же с трудом и дрожью в коленях поднимается с земли. Что бы то ни было, но никто не получил от этого преимущества. Пришли в себя они практически одновременно. Только ангел пустоты начал двигаться чуть побыстрее, что Руффус никак не мог отнести себе в плюс. Он как мог резко отклонился от чрезмерно приблизившейся сизой тени, уже протягивавшей сонные щупальца в его сторону.

Как выяснилось, сделал он это как нельзя более к месту, потому как Серроус, еще толком и не поднявшись, швырнул в его сторону еще один силовой удар. Видимо, решил, что прошло однажды, может и еще раз пройти. Или, просто хотел дать себе побольше времени на то, чтобы подняться и занять положение поудобней.

Со священным ужасом смотрел Руффус, а краем глаза обратил внимание, что и брат — тоже, как сгусток энергии пролетев через то место, где только что стоял он, врезался в ангела пустоты. Нет, врезался — не то слово. Скорее, прошел сквозь сизый туман, как в распахнутые ворота, исчезая в нем и не оказав сколь-нибудь заметного воздействия. Просто растворился в ангеле пустоты, даже не подернув рябью его очертаний. Исчез и все.

Брат уже стоял, готовый к новым выпадам, но Руффусу показалось, что лучшего момента для собственной атаки ему уже не представится, особенно если учесть постепенную активизацию ангела. Он рискнул использовать то, о чем только слышал, чего никогда еще не пробовал — полное превращение. Руффус превратил себя в огромного змея, очень похожего на того, которого рисуют вечным спутником бога Архея. Одновременно с этим он выбросил двух фантомов, так же немедленно направившихся в сторону противника.

Он сразу понял, что попал в точку. Серроус совершенно не ожидал такого, да что там Серроус, Руффус и сам до конца не верил, что ему удастся полное превращение, и потому замешкался на какую-то секунду, теряясь в догадках, как на это все реагировать. Затем он, повинуясь какому-то в подсознании засевшему стереотипу, стал наносить удары по надвигающимся на него чудищам сверху вниз.

Первым разлетелся под огненной стрелой прекрасный дракон, двигавшийся быстрее всех и уже почти нависший над Серроусом. Красивые крупные, словно маленькие звезды, искры самых разнообразных цветов, разлетавшиеся во всех направлениях, возвестили о первом промахе Серроуса.

Второй стрелой оказался пронзен гигантский вепрь, вроде того, что был изменчивым богом охоты Спрайтом, то покровительствовавшим охотникам, то их жертвам, а потому и появлявшимся то в человеческом обличье, то в виде ужасного вепря. Пронзенный фантом со свистом сдувался, выпуская из себя воздух и постепенно проваливаясь внутрь себя, говорил Серроусу, что тот снова промахнулся.

А третьего удара он так и не успел нанести, потому как змей уже обвивался вокруг его торса, шипя и играя раздвоенным языком. Видимо, роковыми стали именно те мгновения, которые Серроус потерял от неожиданности, потому что Руффусу и самому нелегко было справиться с новыми ощущениями. К тому же он постоянно ловил себя на желании оттолкнуться несуществующими ногами или руками, тогда как работать надо было позвоночником и, отсутствующим в обычном его состоянии, хвостом. То, что брат начнет расправляться с фантомами сверху вниз, он был практически уверен, хотя сказать почему именно, поостерегся бы. Просто уверен. Наверное, это сидит в самой природе человека, что опасность с воздуха кажется самой угрожающей, но откуда взялось это знание?

Да, не до того сейчас. Он успел в два кольца обвить брата, пока тот остолбенело стоял, не в силах что-либо предпринять. Два кольца — более, чем достаточно. Он полностью парализовал руки Серроуса, да и ногами тот мог только сучить. По-своему, это было даже неплохо. Слегка поджимая где надо, а где и ослабляя хватку, Руффусу удавалось заставить брата двигаться в нужном ему направлении, то есть подальше от снова начавшего приближаться ангела пустоты.

Принц прогнал по мышцам спины (наверное, эту часть нынешнего его тела следовало называть спиной) волну и плотнее затянул кольца. Он чувствовал, что теперь уже Серроусу никак не набрать в легкие воздуха. Оставалось только держать его нужное время, стягивая мертвый захват все плотнее после каждой инстинктивной попытки соперника втянуть в себя спасительный воздух.

Невероятно чесались несуществующие руки. Этот зуд способен был почему-то вытеснить из головы все происходящее. А может, он просто стремительно тупел, поселившись в теле пусть и большой, но змеи.

После неловкого движения хвостом он с удивлением обнаружил, что кончиком ухитрился попасть себе в глаз, а жертва после эдакого акробатического этюда потеряла равновесие и больно завалилась на его прекрасное длинное тело. От неожиданности он чуть не ослабил хватку, но тут же спохватился и принялся утешать себя, что недалек тот момент, когда он сможет наконец проглотить эту добычу без опаски, что та примется ворочаться в его брюхе. А затем можно будет заснуть, под аккомпанемент прекрасных сытых грез о самке. Ничто не бывает лучше этих грез, даже сама встреча с самкой порой уступает по яркости мечтам. С такой добычей можно будет не просыпаться целую неделю…

Вот только пакость какая-то серая все маячит перед глазами, подбираясь поближе. Но ничего, сейчас, как только он перестанет чувствовать своей кожей уже не такие ритмичные удары сердца жертвы, он ей покажет. Эта мерзкая сизая слизь узнает, каково оно мешать Царю Змеиного Народа.

Или, ну ее? Проглотить добычу — и спать, а это туманное дерьмо пускай себе болтается в воздухе. Чего оно сделать-то может?

Наконец стихли удары сердца. Все, сейчас мы наконец пообедаем. И стена из лилового марева куда-то исчезла. Тоже приятно.

Вот только железяку с головы добычи снять надо, а то так и пищевод поранить недолго.

А это еще что за чудо такое? Что это за железная полоска, ползущая к нему, в неумелых попытках изобразить из себя змея? И чего это она начинает светиться? Чушь какая-то. Ну, ничего, плевать на все это хотелось. Сейчас самое важное — обед.