Роджер Желязны - Миры Роджера Желязны.Том 18

Пифия провела Громовержца в свою каморку, зажгла священные лавровые листья, посыпала священным гашишем, вокруг разбросала другие священные предметы, вынула из корзинки змею, намотала себе на шею и впала в транс.

Вскоре у нее закатились глаза, и она сказала голосом, который Зевс не признал, но от которого у него волосы на спине стали дыбом:

— О Зевс, посети монголов.

— И что дальше? — спросил Зевс. Пифия прохрипела:

— Конец сообщения, — и лишилась чувств. Когда она очнулась, Зевс сказал:

— Я думал, изречения оракула темны, двусмысленны и косноязычны. Это было произнесено четко и прямо указывает, что мне делать. Тут какое-то новшество?

— Насколько я понимаю, — ответила пифия, — в высших кругах решили отказаться от двусмысленности. Она никого никуда не ведет.

Зевс вновь окутался в облако мрака, оставил Салоники и повернул на северо-восток.

Зевс посетил монголов, которые только что завоевали южную часть Китайской империи, отчего возомнили себя непобедимыми и вполне созрели выслушать его предложение.

Зевс нашел монгольского предводителя в его ставке.

— Ты и твои люди одержали беспримерную победу, завоевали обширную империю, но теперь вы предаетесь безделью. Вы — народ в поисках цели, я — бог в поисках народа. Что, если нам объединиться и посмотреть, может быть, выйдет толк?

— Ты, может, и бог, — отвечал Джегетэй, — да не наш. Зачем тебя слушать?

— Затем, что я думаю стать вашим богом, — сказал Зевс. — От греков я уже почти ушел. Занятный народ, предприимчивый, но с ними каши не сваришь.

— Так что ты предлагаешь?

Вскоре пронесся слух, что передовые монгольские отряды, высоко неся знамена с ячьими хвостами, на рысях спустились с Карпат на просторы Фриули — Венеции — Джулии и проникли в шестнадцатое столетие. Чтобы это устроить, Зевсу пришлось напрячь все свои силы. Проще было бы сразу перебросить войско в пространстве — времени, да лошади бы напугались.

Паника бежала по городам и весям далеко впереди наступающих орд. Близится монгольское нашествие!

Целые семьи грузились на коней, ослов или воловьи упряжки. Другие взваливали на плечи пожитки и пешком устремлялись искать укрытия от преследователей — демонов с плоскими лицами и тонкими черными усиками. Одни бежали в Милан, другие в Равенну. Однако большая часть беженцев стекалась в Венецию, веря в неприступность окружающих ее болот и лагун.

Весть о монгольском нашествии подвигла венецианские власти на экстраординарные шаги. Дож созвал внеочередную сессию совета и предложил некоторые меры. Решено было разрушить мосты на подступах к городу, а затем провести рейд на противоположные берега и конфисковать в округе все лодки, способные перевезти десять и больше солдат. Лодки забрать в город или потопить.

Трудности обороны усугублялись серьезной нехваткой продовольствия. Обычно продукты ежедневно подвозили суда из всех портов юго-восточной Европы и Ближнего Востока. Однако недавние шторма совершенно нарушили морские поставки. Город уже сидел на голодном пайке, и улучшений не предвиделось.

Венецианцы также столкнулись с угрозой пожаров. Спасаясь от сырости и холода, горожане постоянно топили печи, частенько забывая про осторожность; за короткое время в городе произошло больше разрушительных пожаров, чем когда-либо в прошлом. Неизбежно пошли разговоры о поджогах, о вражеских агентах; горожанам велели внимательно следить за незнакомцами и помнить: в любую компанию может затесаться лазутчик.

Дождь без умолку стучал по крышам и мостовым, так что казалось — божества влажных ветров говорят между собой языками хлопающих ставней. Струи бежали с карнизов, крыш, вывесок. Ветер разбивал капли в мелкую морось.

Вода все прибывала. Каналы разлились, затопили скверы и пьяццы. На площади святого Марка уровень воды достиг трех футов и увеличивался с каждым днем. Это было не первое наводнение в Венеции, но худшее на людской памяти.

День за днем дули северо-восточные ветра, несущие арктический холод, и явно не собирались стихать. Главный предсказатель погоды в республике ушел в отставку с хорошо оплачиваемого наследственного поста, так тошно ему стало предрекать катастрофы. Народ молился святым, чертям, статуям — всему, чему мог придумать, лишь бы вымолить хоть малейшую передышку. В довершение несчастий стало известно о первых случаях чумы. Очевидцы клялись, что видели монгольских всадников в сутках езды от города, и никто не мог сказать, как быстро они скачут.

Венецианцы изнемогали под грузом всевозможных тревог, страшились подступающего врага и подозревали даже друг друга. Традиционные торжества в честь определенных святых были забыты. В церквах день и ночь молились о спасении города, изрекали анафему на монголов. Колокола звонили без передышки. Это, в свою очередь, усиливало атмосферу бесшабашного веселья.

То было время блестящих балов, маскарадов и празднеств. На улицах воцарился нескончаемый карнавал, и никогда Венеция не сияла в такой красе. Назло всем ветрам в домах богачей горели свечи, над каналами плыла музыка. Люди в плащах и полумасках спешили под проливным дождем из одних гостей в другие. Казалось, только этот последний разгул и остался от гордого старинного города.

Не прошло незамеченным, что в происходящем есть нечто выходящее за рамки всякой земной логики, нечто неординарное, попахивающее сверхъестественным и приходом последних дней. Астрологи изучили древние манускрипты и, в точности как предполагали, вычитали указания на скорый конец света: оставалось только ждать, когда четыре Апокалиптических всадника промчатся по багровому от последнего заката небу.

Однажды случилось странное происшествие. Рабочий, посланный городскими властями осмотреть причиненные бурей разрушения, обнаружил дыру в плотине возле Арсенала. Однако вода оттуда не лилась. В отверстие струился желтый слепящий свет, и рабочий увидел по ту сторону некий загадочный силуэт, который вроде бы отбрасывал две тени. Рабочий убежал и рассказал другим об увиденном.

Исследовать феномен отрядили группу ученых. Дыра в плотине увеличилась, желтый яркий свет померк. Теперь вместо грозовых туч и бурой земли в дыре виднелась чистая нездешняя синь, словно это отверстие во всем — в земле и в небе.

Ученые с трепетом приступили к изучению. Сперва в дыру заталкивали комочки земли и песок. Для опыта туда же кинули бродячую собаку — та исчезла, едва пройдя сквозь невидимую грань.

Один из ученых сказал:

— С научной точки зрения это выглядит разрывом в ткани бытия.

Другой с издевкой вопросил:

— Как ткань бытия может порваться?