Генрих Мамоев - Сет из Хада

— Шутка, шеф! Шучу я так!

Задернув штору, Сет удивленно подумал, что Посмертный совсем не похож на «обращенного». Впрочем, демона он тоже не напоминал…

…Тюрьма для осужденных, ожидавших пересылки в Тартар, тоже была, своего рода, достопримечательностью Хада. Не такой значительной, как «Книга Суккуба», но к этому мрачному, похожему на скалу зданию относились с куда большим уважением и страхом, чем к самому древнему манускрипту, что, в общем-то, и неудивительно. Сколько знаменитых имен оставили в этих стенах надежды на помилование, возврат к нормальной жизни, да и просто саму жизнь! Маркиз Амон, Пут Сатанакия, Агалиарепт, графиня Небирос, Нагон — список одной только знати, отправленной за решетку Ушедшим, можно зачитывать всю ночь. А таких, как Гибеллина, которая также принадлежала к хоть и обедневшему, но все же древнему роду, и вовсе был легион…

Всю дорогу до тюрьмы Сет прокручивал в голове разговор с герцогом, с каждой минутой все больше убеждаясь в том, что Агварес сказал ему далеко не все. Он был уверен, что герцог знает намного больше, но по каким-то, одному ему ведомым причинам, не стал рассказывать Сету больше, чем было нужно ему, Агваресу. И то, что герцог так равнодушно отозвался о расследовании и приговоре, вынесенном почтальонше, тоже казалось очень подозрительным. Вряд ли сам герцог поверил, что мелкая служащая Департамента почты могла быть замешана в заговоре и, вероятно, не стал опротестовывать приговор, чтобы сбить с толку истинных заговорщиков…

А это приглашение в Музей Древних на закрытое, читай секретное, заседание, куда герцог так настоятельно зазывал Сета — какие еще страшные тайны он собирался открыть? О каком оружии возмездия он говорил? И что могло быть страшнее того, что через одну ночь, по словам герцога, всему наступит конец?!

В том, что враги герцога опасны, у Сета не было ни малейших сомнений — обладание тайной рецепта самого смертельного яда для демонов само по себе служило доказательством их могущества, ведь давно известно, что сила в знании. Но те ли это враги, о которых говорил Агварес? В этом-то как раз Сет сильно сомневался. Да, вражда Темных и Светлых была извечной и, среди Светлых наверняка, есть такие же «непримиримые» как герцог Агварес. Безумцы, желающие нарушить зыбкое перемирие, которое худо-бедно сохраняется последние пару тысяч лет, и навсегда покончить с врагами. Со всеми, а не с отдельно взятым герцогом Агваресом…!

— Куда прешь, твою мать?! — Страшный окрик Посмертного выдернул Сета из раздумий.

Отдернув шторку и выглянув в боковое окошко, Сет увидел демона, испуганно шарахнувшегося от промчавшегося рядом экипажа и приближающуюся скалу грязно-рыжего цвета. Это и была тюрьма. Точнее, в самом здании находились кабинеты начальника тюрьмы, его помощников, комнаты отдыха надзирателей, и всевозможные подсобные помещения, типа столовых для демонов-надзирателей, спальных комнат, бань, складов с одеждой для арестантов и так далее. Сама тюрьма располагалась под землей, и не раз уже бывало, что содержащиеся там узники сходили с ума раньше, чем попадали в еще более страшное место — Тартар. Не оттого, что там не было окон и дверей — заключенные содержались в каменных ямах, куда их опускали на гениальном приспособлении, состоящем из привязанной к двум веревкам веревки, а от смертельной тоски, которая в этих ямах приобретала силу урагана. Происхождение этого явления было неизвестно. То ли тюрьму специально построили в месте, долгое пребывание в котором грозило лишить разума и самого крепкого демона, то ли это было следствием того, что стены впитали в себя тоску заключенных в ней — неизвестно. Но факт оставался фактом, уже на подъезде к нависшей над городом скале можно было ощутить мощное, вызывавшее жуткую тоску давление в области сердца…

Набросав примерный рисунок допроса, Сет с нетерпением ожидал, когда матерящийся все цветистей и изощренней Посмертный, остановит, наконец, экипаж и, открыв дверцу, проорет свое: «Прибыли, шеф!»

Копыта разгоряченных лошадей громко цокали по булыжной мостовой, ведущей к низким металлическим воротам, а Сет физически чувствовал, как нарастает давление. Давило где-то в области груди и, чтобы не помереть раньше срока, о котором говорил Агварес, ему пришлось прошептать несильное, но действенное заклинание первого порядка. Вроде полегчало, но хватило ненадолго — как только храпя и отфыркиваясь вороные втащили экипаж во внутренний дворик тюрьмы, Сет вновь почувствовал какую-то прямо-таки неизбывную тоску, сжавшую его внутренности с силой не знающего жалости чудовища.

Пришлось применить заклинание третьего порядка, что, в принципе, уже считалось достаточно серьезным прегрешением, но Сету было все равно. Никто не посмел бы упрекнуть его в том, что, будучи при исполнении, он позволил себе не быть раздавленным тюремной аурой, с которой жители Хада были знакомы не понаслышке. Недаром, несмотря на то, что тюрьма стояла едва ли не в центре города, все окрестности ее можно было назвать одним емким словом — пустошь. Вокруг тюрьмы не было ни одного дома, в котором жили бы демоны, исконные обитатели Хада, лишь общежития «обращенных». Крайне редко бывая здесь, и лишь по делам службы, Сет удивлялся крепости нервов работников тюрьмы, их толстокожести и безразличию к невидимой, опасной силе, таившейся в стенах древнего здания. Но ответ был, и был как всегда прост и гениален — крепкое хадское вино!

Алкоголь «боролся» с невидимым давлением не хуже (а то и лучше) всяких заклинаний, и имел неоспоримое преимущество — распитие огненных напитков в Хаде не считалось грехом. Можно было напиться до бесчувствия, и никто не сказал бы ни слова, если ты еще в состоянии двигаться. Единственная опасность заключалась в том, что алкоголь в больших дозах буквально валил демонов с ног. А учитывая вечно царивший в Хаде холод, риск был в том, что прилегший «отдохнуть» рисковал замерзнуть… до смерти. Таких случаев было более чем достаточно, поэтому в тюрьме существовало неписаное правило — строго запрещалось пить в одиночку. В компании, да сколько угодно, одному — никогда! Уличенный в этом мгновенно лишался не очень престижной, но щедро оплачиваемой казной работы. А то, что надзиратели медленно, но верно превращались в алкоголиков, считалось «издержками службы», за которую платили так, что даже родовитые, но обедневшие демоны стремились устроиться на работу в городскую тюрьму…

Посмертный прервал мысли Сета, резко отворив окошко и рявкнув:

— Прибыли, шеф! Вот она, тюряга гребаная!

Взглянув на своего возницу, Сет подумал, что «обращенные» единственные обитатели Хада, на которых эта «скала» никак не действовала — они просто не чувствовали никакого давления. А весь секрет состоял в том, что «обращенные», как правило, не знали что такое чувства, эмоции, боль. Ну, что, может болеть у мертвеца?