Imanka - Слезы Мармариски

Казалось, планета Кариност побеждена. Но какой ценой? Гибелью миллионов людей! Но магия спасена! И тут из-под земли выросли мощные пушки. Они скрывались в недрах черной планеты, терпеливо ожидая своего часа. Оружие, которое изобрел безумный Карин, было направлено на источник магической силы. Оно не промахивалось. Безмолвные солдаты отвлекали внимание от главной опасности для чародеев. Они прекрасно справились со своей задачей: сердца чародеев разрывались от сострадания к несчастным воинам, души стонали от вынужденного убиения беззащитных перед волшебством врагов.

И грянул гром: ослепительные лучи потянулись к чародеям, застывшим в небе. Маги ставили защитные поля — они помогали ненадолго. Маги исчезали и появлялись в другом месте с помощью телепорта. Но оружие просчитывало такие действия, и било прямо в цель. Заклинание обратной силы действовало на адские машины, но маги умирали с ним на устах. Некоторые орудия уничтожены. Но их было слишком много.

Тысячи магов и чародеек, избранные из лучших, погибли на черной планете. Более опытные смогли поставить мощные щиты и уйти с планеты по срочному коду. Были и такие, кто предпочел умереть, сражаясь, до последней частицы силы оставаясь на планете и уничтожая оружие Карина. Они умирали, сострадая безумцу. Они уходили, веря, что добро победит.

И это только начало. После битвы и поражения магов мишенью орудий Карина стали планеты-Стражи, оплоты волшебства, хранители справедливости и порядка во Вселенной…

Сашка вновь отвлекся. Прислушался. Сквозь треск насекомых он различил два знакомых голоса — Александровой и Фейралисе. Вообще-то подслушивать было не в его правилах, но они говорили на повышенных тонах… и… кажется… о нем! Саша подошел к плотно обвитой плющом беседке и затаился, ловя каждое слово.

— …через неделю приезжает госпожа Эуа! Фей, я не могу здесь больше оставаться! Я не могу выйти за стол, не могу ходить по замку… Он везде!

— Къёла, в чем проблема? Я оградил тебя от него полностью. Гоняю парня целыми днями так, что тот не всегда дотягивает до ужина, от усталости падает, едва оказывается у себя в комнате. Вы вообще не пересекаетесь!

— Но зачем? Зачем ему все это?

— А за тем, чтобы в случае опасности он мог за себя постоять!

— Какая опасность?! Фей, мы вернем его на Землю через полторы недели! Я лично сотру ему память, заблокирую так, чтобы он никогда и ничего не вспомнил! Зачем ты тратишь свои силы на него, если ему ничего из твоих уроков не пригодится?

— Потому что он хороший парень.

— Только и всего?! — она расхохоталась.

— Къёла, я знаю, что на Земле Сашка тебя доставал, ты жаловалась на него, однажды даже плакала. Думаешь, я не понял, почему ты ревешь? Я же вижу каждую твою мысль, чувствую твою малейшую боль. Вспомни, как ты просила меня не трогать его, говорила, что сама в состоянии разобраться с парнем.

— Я просто не хочу, чтобы он жил со мной под одной крышей! И точка! Вы с Тиасом меня уговорили его здесь оставить, и никого из вас не волновало, как я буду переносить его общество. Считай, что это моя прихоть.

— Какое общество? Ты его не видишь совершенно! Къёла, ты просто несносная в последнее время...

— А я не прошу меня сносить. Я прошу убрать его из замка.

— Снова здорова… Потерпи еще неделю, пожалуйста.

— Нет!

— Да что с тобой в конце концов?

— Он мне неприятен.

Дальше Сашка подслушивать не стал. Он и так узнал слишком много, о чем бы предпочел не знать. Подхватив книгу, он бросился бежать вниз по холму. Ему надо побыть одному, подумать. Значит на Земле он на самом деле сильно доставал девчонку, до слез доводил. И все его издевательства над ней сейчас вылезают ему боком. Но он не должен так быстро уехать с А-ао. Как же он без Ии? То, что Фейралисе и Тиас один раз смогли ее уговорить, еще не означает, что это же прокатит и во второй раз. Скорее всего, завтра его отсюда вышлют, депортируют, говоря земным языком. Ия! Нет, нельзя! Он давно хотел поговорить с Дианой. Он хотел извиниться за свое поведение. Кажется, медлить больше нельзя. Надо идти и делать. Иначе будет поздно…

Он дошел до лесного озера, скинул одежду и нырнул в прохладную воду. Пару раз переплыл его в самом узком месте. Они так делали с ребятами почти каждый день, гоняя в лес единорогов и пегасов, купая животных, носясь по берегу, поднимая брызги. После водных процедур пегасы расправляли мощные кожаные крылья и делали несколько энергичных взмахов, чтобы стряхнуть капли, поднимая ворох пыли. Все дурачились вокруг, игрались… Но сейчас Сашке было не до веселья. Он никак не мог понять, что и как скажет Диане. От нее зависит его судьба. Он обязан подобрать именно те слова, которые дойдут до ее сердца и смягчат, сменят гнев на милость…

Раздался резкий звук. Сашка вздрогнул, торопливо обернулся. Просил же Фей не покидать периметр замка! Дурья башка! Вечно он все портит!

Перед ним стоял старик. Обычный такой старикан в серой рясе, подпоясанной веревкой, все как у земных священнослужителей, ничего страшного. Белые волосы заплетены в косицу, длинная серебряная борода аккуратно покоится на впалой груди. Плечи до такой степени сутулы, что кажется он несет на них все грехи мира. Лишь глаза казались странными, не как у стариков выцветшие и с катарактами и желтыми наростами, а какими-то слишком яркими, слишком черными, бездонными, слишком большими для узкого вытянутого лица… В руках длинная палка, на которую старец опирался при ходьбе. Саша облегченно вздохнул. Уж этот человек, видевший начало сотворения Вселенной, обидеть его не сможет. Да и не за что его обижать.

— Сударь, — скрипнул дед беззубым ртом, — вы живете в том прекрасном замке?

— Нет, — зачем-то соврал Саша и махнул рукой в неопределенную сторону. — Я живу в деревне, что находится к востоку отсюда.

— Вы сын мельника?

— Нет, мой отец кузнец. — Если здесь есть лошади, то должны быть и кузнецы. Испокон веков на Руси при каждой деревне были ковали и кузнецы! Чем А-ао хуже?

Старик улыбнулся, обнажая розовые десна, и едва слышно пробормотал:

— Вы-то мне и нужны…

Лау расхаживал по Сашкиной груди, быстро перебирая ножками-щупальцами, и ворчал:

— Ну, сколько можно спать? Давно рассвет был, а он все спит. И ведь ни стыда, ни совести нет у этого мальчишки. Все спит и спит. И никакой управы на него нет. Дай волю, он бы только и делал, что спал и спал. Ты так и обед проспишь! Хотя будет ли этот обед — вопрос конечно интересный…

— Что значит «я так обед просплю?»!? — подскочил парень, подхватывая на лету падающего волосоглаза.

Лау зашебуршился, недовольно раздвигая нежными щупальцами пальцы Саши.

— Правильно, давай еще Лау раздавим своими лапищами. Лау маленький. Маленьких обидеть может каждый. Маленький сдачи не даст. Давай, сожми свои пальчищи, раздави кроху Лау.