Дмитрий Морозов - Штрафбат магического мира

Ладар остановился, изучая находку. Место было идеальное, но те, кто минировал местность, тоже дураками не были: в самом центре ложбины раскинулась сложная, двухуровневая ловушка, да ещё со следами третьего слоя, уходящего куда-то в земляную стену…

Главное — сигнальных нитей не было, и можно рискнуть. Начнём с простого — где тут защитный контур? Тонкие, небрежно наброшенные линии — тот, кто ставил капкан, явно рассчитывал на мощь стихии, готовой выплеснуться на противника как на лучшую защиту. Но кое-что всё же поставил, завязав как дополнительную активацию.

Где у нас узел? Ладар вытянул руку, и на ней затрепетал клубок чёрного пламени — его собственный маленький феербол. Прицелился — и остановился в нерешительности. Одно дело увидеть в кристалл нужную точку, скомандовать, и умный артефакт доставит огненный шар в выбранное место. И другое — кинуть самому. Впрочем, почему кинуть? Он убрал руку — шар завис в воздухе и, поколебавшись, отправился в сторону вороха энергетических линий. Это было тяжело. Недоставало практики. Феербол всё время рыскал, притягиваемый силовыми полями ловушки, и пару раз чуть их не коснулся. Когда тот наконец исчез — вместе с основным каркасом защиты, — сипал был уже весь в поту.

Он откинулся на ближайший ствол дерева, прикрыл глаза, собираясь отдохнуть несколько мгновений, и почувствовал, как чьи-то тонкие пальцы легли на его виски, прошлись несколько раз по височным долям и исчезли, унося усталость.

— Илис! Ты здесь? Я что, задел что-то?

Тихий, мелодичный, чуть дразнящий смех.

— Нет. Но всё вокруг — храм смерти. Притаившаяся вокруг магия, установленные ловушки, сети, заряды — они все взывают ко мне, всё готово убить и умереть самому — всегда, в любой момент. Не правы те, кто думает, что храм смерти — это кладбища. Там ей вообще не место, как не место метателю возле выжженного им пятна.

— Значит… мы, приговоренные к встрече с тобой — твои жертвы?

— А почему не жрецы? Чем тебя не устраивает такая роль? Сеять вокруг себя разрушения, возрождая первозданный хаос, отправляя всё живое на встречу со мной — это ли не завидная участь? Такой труд был бы высоко оценён.

— Ага! Предлагаешь стать личем, мёртвой машиной смерти, безмозглой куклой, одержимой жаждой убийства?

— Ну почему безмозглой? Человеческое сознание слишком хрупко, оно не в силах выдержать груз такого перерождения, если он сваливается на его плечи неожиданно. Но если ты начнёшь готовиться к подобной участи заранее, тренируя тело и разум, выжигая в себе человеческую сущность ещё при жизни — ты способен сохранить личность.

— Илис… А что такое — смерть?

— Окончание жизни. Распад личности, её взвешивание и оценка. Возможно, создание новой, но это будет совсем иное существо и очень редко — вновь человек. Ради того, чтобы остаться в прежнем теле и с прежним сознанием, многие готовы пожертвовать практически всем. Ну а то, что я предлагаю — это очень редкий и ценный дар. Ты согласен? Прежде чем ответить, подумай и учти: такие предложения делаются один раз. Другого шанса не будет. Не только сохранить разум и память, но ещё остаться рядом со мной.

— Извини, Илис. Ты мне очень дорога, но я не могу. Я не остановлюсь на пороге, я шагну дальше.

Пальцы на его висках чуть дрогнули.

— Откуда ты знаешь?

Ладар задумался. Что он ляпнул такого, что сошло за откровение? Шагнуть… порог…

— Илис, так смерть — это…

Тонкие пальцы легли ему на губы, которые тут же онемели. Завтра наверняка опять почернеют, но всё равно это было приятно. Тонкие, холодящие тело ладони, смертельно опасные — но поддающиеся под губами.

— Молчи. Если уж ты решил не оставаться тут, рядом со мной, я подарю тебе одну зверушку. Она сможет быть полезной тому, кто ходит по грани. Коль ты способен целовать руки, от прикосновения которых большинство сразу расстаётся с этим миром, способен выдержать и её.

Мягкие лапки пробежались по телу человека. Они были лёгкими, почти невесомыми — и их было много. Тёмный восьминог сначала прошёлся по лёгкой кольчуге, словно пробуя на прочность звенья, зацепился за край ворота — и нырнул под кожу, как в воду. Боль прошила тело, человек попытался дёрнуться, но тонкие ручки Илис оказались твёрже гранита. Странное создание спустилось на левое плечо и застыло, прикинувшись невинным рисунком.

— Постарайся не слишком афишировать сетку тонкой паутины, раскинувшейся поверх эмблемы королевских войск.

— Она что, её блокирует?

Тихий, чуть грустный смех.

— Нет, магия живых мне неподвластна. Она сможет тебе помочь… Но только в вопросах, касающихся моей сущности. Теперь умереть тебе сложнее, однако боль ты чувствуешь так же. До встречи.

Лёгкий, почти невесомый поцелуй, и ткань реальности раздвинулась, пропуская вечную странницу на иные, неизвестные смертным тропы. Ладар с сожалением вздохнул, вспоминая нежданную встречу — она пришла к нему! Сама! Открыл глаза и увидел огромного земляного голема, неуклюже переваливающегося в тесной для него ложбине. Ловушка была активирована.

— Блин! А говорила — не задел, не задел… — Тёмный клинок чёрной молнией сорвался с рук и по рукоять воткнулся в глиняное брюхо. Тварь обиженно заскрипела, на уродливой морде появились овражьи провалы глазниц, безошибочно уставившихся в сторону человека — враг был найден! Небрежно вырвав мешавшую ей занозу, голем откинул мощный магический клинок в сторону, словно сухую ветку, и направился к растерянному противнику.

Светлый меч сверкнул, легко перерубив вытянутую в его сторону земляную длань, сверкнул ещё раз, целясь в шею — и был перехвачен той же лапой, почти мгновенно выросшей вновь. Рывок — и сверкающий клинок плюхнулся в пыль у стены, где уже лежал его младший собрат.

— Добыча. Наконец-то. Мне обещали: как уничтожу, уйду. Ради этого можно и потерпеть. Голос был приглушённый, созданный словно из перекатывающейся каменной осыпи.

Ладар вжался в стену, руки его лихорадочно шарили по поясу в поисках подходящего оружия… Как ему не хватало сейчас Марека с его двуручным чудовищем. Регенерация земляных големов оставляет желать лучшего, два-три восстановления, и его можно смело разбирать на небольшие холмики. Обычно в бою предпочитали магменных или древесных созданий, они были более жизнеспособны. Впрочем, для небольшой ложбины и попавших в ловушку людей земляной гигант — идеальный противник. Неповоротливый и медлительный, но если бежать некуда — это не имеет значения.

Руки сомкнулись на тонком стержне. Острая кость вампира уколола палец. Нити пустоты давно исчезли, растворились в окружающем мире, однако кто мешает надёргать новых? Он рванул рукоять кнута вверх, вызывая небытие, и почувствовал короткую, щемящую боль в сердце. В нём словно лопнула какая-то струна, но это всё было не важно, а важна была уродливая, плоская голова, разваливающаяся надвое, разом погрузневший торс и оплывающие ноги, почти погребённые массой земли, летящей из-под стремительно рассекающих неподатливую плоть монстра нитей пустоты…