Кирилл Клеванский - Генезис

Пока я бегу, расталкивая гуляющие парочки, стоит взять очередное отступление. В первый сезон я успел всем конкретно надоесть своими бесконечными «бабахами». Заведующий полигонами заявил, что больше не намерен меня терпеть, и через ректора выбил запрет на свободное посещение арен. Сонмар рвал и метал, ходил к ректору, ходил к заведующему, но ситуацию изменить не смог. Ему пришлось скрепя сердце выдавать мне пропуск на профессорский полигон. Эта бумага стала предметом зависти всех моих знакомых. Все же преподавательская арена оборудована на порядок лучше. Там даже накопители были, чтобы, не тратя собственные силы, маг пользовался казенной энергией. Правда, мне это никак не помогало. Ведь я не мог воплотить свои заклинания, следовательно, и вливать энергию было некуда.

Миновав замерзший фонтан, я извинился перед очередной группкой студентов и наконец увидел перед собой небольшой амфитеатр, уменьшенную копию Колизея. Подойдя к сторожке, предъявил бумагу и, получив от засыпающего стража необходимый амулет, опять же бегом ринулся на площадку. Удивительное место эта песчаная площадка. В дождь она будет сухой, снег не тронет ее, да и ветер здесь почти не ощущается. Идеальное место для экспериментов.

Скинув сумку, где теперь уже лежал фрак, я сел по-турецки и развернул перед собой свиток с печатью. Из указательного пальца правой руки вытянулась серебряная нить, ничем не напоминавшая ту соплю, что я показал полгода назад. Прикусив язык, я стал водить пальцем по пергаменту, оставляя на нем четкий, светящийся рисунок. Облака закрывали звезды, луна сияла все ярче, а Глаз Харты ощутимо продвинулся по небосклону, когда я наконец закончил с этой работой. Небось часа три просидел.

Сложив руки лодочкой, я взмолился кровавой богине Харте и вспомнил Аргониунса — покровителя всех волшебников. Даже если я не верю в богов, никто не помешает мне успокоить себя таким образом. Когда с ритуалом было покончено, я хлопнул по листу и подал весь максимум энергии, на который был способен. Из носа потекла кровь, а лоб покрылся испариной, но все же я ощутил печать частью себя. Недолго думая мысленно пожелал активации. Минуту ничего не происходило. Я уже приготовился забыться в темноте, чтобы потом очнуться в привычной комнате, но тут воздух замерцал и вскоре осветился серебряным сиянием. Моя собственная первая печать сияла, подобно самой Луне. Я сам не заметил, как начал смеяться. В этот момент я был похож на ребенка, который прикоснулся к волшебству. На душе было легко, несмотря на то что тело ломило от усталости.

И тут меня пронзила боль, вызванная осознанием того факта, что мне никогда не активировать это произведение искусства. Никогда по моей воле «сокол» не будет рассекать небеса и не атакует вражеского мага. Эта печать навсегда останется очередным листом в моем дневнике. И что-то такое поднялось во мне. Я полностью отрешился от мира и стал штурмовать идею — идею полного воплощения заклинания. Само собой, в голове всплыла фраза учителя про магию, а потом я припомнил собственные рассуждения в опере, когда мне взбрело в голову, что моей жизненной энергии хватит на двоих. Ответ нашелся. Если не могу так, смогу иначе.

Встав, я приложил руки к светящемуся кругу. Знаю, что это бесполезно и он неосязаем, но мне так проще. Сосредоточившись, погрузился в себя. Здесь, как всегда, были бесконечные магистрали энергетических каналов, а в центре пылал источник. Своим серебряным светом он озарял пространство, но даже сейчас я осознавал, насколько он слаб. Слаб настолько, что не может сгенерировать иллюзорное пространство, а показывает мне лишь сами каналы. Но сейчас это не увечье, не признак энергетического инвалида, в данный момент для меня это стало очередным козырем. Слабость обернулась если не силой, то преимуществом. Утерев кровь, я сжал зубы и погрузился в себя еще глубже.

Пропали каналы, исчезло пламя, меня окутала тьма — та, которая полтора года назад появлялась, когда я искал свой источник. Что ж, если я нашел один, то почему не смогу отыскать другой? И тогда я попробовал сделать шаг. Но, как и в прошлый раз, получился лишь маленький шажок. Открыв глаза, я рухнул на землю. Все бесполезно, мне понадобится целых полгода, чтобы подобраться к энергии жизни. А сколько я еще потрачу времени на то, чтобы пробиться через стену… И снова память услужливо подкинула мне один из случаев моего бурного наемничества. Падение со стены может стать ответом: тогда организм сам использовал данный ему дар. Что ж, одним шрамом больше, одним меньше, никогда их не считал.

Выхватив кинжал, я глубоко вздохнул и резким движением загнал его прямо в живот. Тело взорвало острой болью. Против воли я скривился, ощущая, как холодная сталь пронзает плоть. Проглатывая крик, я вновь вытянул руки и погрузился в подсознание. И вновь ничего не изменилось. Я отчаялся и уже был готов подать сигнал стражнику, который позвал бы лекарей. И вдруг, когда силы уже почти покинули меня и не осталось возможности бороться с болью, внутренний мир осветился. Вернее, он воспылал. Ревущее серебряное пламя затопило все мое сознание, оно рвалось наружу, хотело покинуть эту клетку из мяса и крови… И я дал ему такую возможность. Открыв глаза, с некоторым удовлетворением уставился на свои руки. Они были объяты самым настоящим пламенем цвета полной Луны. Тут же я потянул ладони к светящейся печати.

— Мать твою! — услышат я и, обернувшись, заметил, как ко мне стремительно приближается черная тень. — Руки убери!

Не понимая, что происходит, но узнав голос, я собрался выполнить приказ, но старушка судьба меня действительно не очень уважает. Силы покинули меня. Не удержавшись на ногах, я рухнул в сторону печати. На миг мир осветила яркая вспышка…

Сонмар, по настоянию которого титулы, звания и прочее не указываются

Да, Тим, хоть и полная бездарность в плане магии, иногда просто поражает своим упорством. Он готов сутками просиживать за расчетами, а потом, получив очередной нагоняй, вновь возвращается в недра библиотеки. Сперва старый маг принял это за некое помешательство, но потом понял, что Ройс просто любит магию, точнее, любит саму идею магии. Он как какой-то сельский паренек восторженно глядел на простейшие заклинания и разве что в ладоши не хлопал. И сегодня должен был произойти прорыв в эксперименте, начатом полгода назад. Но Сонмар недооценил любовь Тима к магии. Он и представить себе не мог, что ученик не побежит с догадкой к учителю, а станет самостоятельно отрабатывать новую для него теорию.

Ведь волшебник так тщательно приближал его к этой идее… Сколько раз он намекал ученику, чуть ли не за ручку подводил к истине, но тот не видел дальше своего носа. А вот сегодня парнишке понадобилось выпендриться.