Кирилл Клеванский - Генезис

— Ты что так долго? — недовольно буркнула Лизбет.

Не стоит упоминать, что на этот вопрос я уже отвечал тысячу раз и, похвастаюсь, ни разу не повторился в своих «оправданиях». В этот раз я снял шляпу, приветствуя леди, и выразительно кивнул на трость. Хотя если быть до конца откровенным, то тростью я называл палку, что некогда была одной из веток раскидистого дуба академского парка. А тростью она стала лишь после того, как некий студиозус совершил акт варварского деяния. Шляпа же, некогда, возможно, действительно была таковой. Но сейчас она даже отдаленно не напоминала головной убор уважающего себя Вестника. Это бесформенное, потертое, в дырах и заплатах, провонявшее дымом и дорожной пылью создание могло занять достойное место в любой антикварной лавке. Но я уже давно к ней привык, а друзья просто не обращали внимания на такие мелочи.

— Давайте поторопимся, — сказала Лейла, и мы устремились вслед за нашей красавицей.

Сегодня она была особенно великолепна. Да и какая женщина не будет великолепна, если ее лицо так выгодно подчеркивает умело положенная косметика. И это еще одна странность. Раньше наша подруга делала макияж исключительно по случаю, теперь же она носила боевой раскрас чуть ли не каждый день. И что самое удивительное, когда я пытался обратить внимание своих друзей на эти, казалось бы, мелочи, они только отмахивались и говорили, что я выдумываю. Быть может, это действительно так, но что-то мне подсказывает: в этой жизни все странности, даже если их видишь ты один (и особенно если их видишь ты один), так или иначе, ведут к проблемам. Назовите меня параноиком, но такая тенденция мне не по душе. И хоть благородному мужу не пристало выпытывать тайны леди, но в последнее время я только этим и занимался. В конце концов, долг друга — забота о том, кого ты так величаешь.

В очередной раз уловив малозаметные изменения в походке Лейлы, я погрузился в спор. В этот раз мы делали ставки на тех, кто пройдет в следующий этап состязания. О, простите мою увлеченность, за рассуждениями о девушке я совсем забыл о главной теме. Турнир.

Можно очень долго рассказывать про его историю, экономическое и политическое значение, но все эти сведения вы добудете в праздных разговорах с любым архивариусом или выпивохой, которому не чужды споры о власти, религии и прочих подобных глупостях. Я же хочу вам рассказать о самой сути, о том, что такое этот Турнир. Как я уже когда-то говорил, сам турнир состоит из нескольких частей. На арене сходятся маги, воины, спортсмены, певцы и даже актеры, но все в своих собственных кругах. Так и называется — круг магов, круг воинов, круг бегунов и так далее. Всего этих самых кругов около дюжины, и на каждый отводится по пять дней, ну и последние две декады отведены под финалы.

Покупая же билет, будьте весьма бдительны: за каждый круг нужно платить в отдельности, но некоторые недобросовестные дельцы могут вам втюхать, скажем, вместо круга воинов круг бегунов, который и стоит-то на двенадцать медных меньше. Ну и, конечно, надо смотреть на трибунный сектор, в который вы хотите попасть. Самый оптимальный вариант, если у вас в кошельке бренчит золото, взять одну из верхних лож, где вы сможете найти и нашу компанию. Если же у вас не самые лучшие времена и, кроме серебра да меди, больше ничего не имеется, берите пятый сектор с южной стороны. Разумеется, вас будут мучить назойливые соседи, пропахшие потом и выпивкой, бесконечное количество раз придется шлепать жужжащую мошкару, но тем не менее вы увидите больше, чем вспышки защитного купола и чьи-то спины. В том случае если старушка судьба вас совсем не любит и все, что у вас есть, — это яблочный огрызок и одна сандалия, то залезайте на стены ближайших домов. И там в компании других босяков вы сможете насладиться кусочком потрясающего шоу.

Сегодня, во второй день Турнира, состоятся состязания круга магов. Неудивительно. Главное — завлечь зрителя, а что может быть увлекательнее битвы двух волшебников? Кстати, всего участников круга в этом году набралось ровно сорок два. Среди них большинство составляли люди. Это и понятно. По словам тех же гномов, мы плодимся быстрее самых бешеных кроликов. И в последнее время я склонен согласиться со столь нелестным сравнением.

Проходя через контролеров, Лейла показала на нас и всучила пожилому мужичку в синем камзоле приглашение. Тот, откланявшись, произвел какие-то хитрые манипуляции с пергаментным листом и прохрипел:

— Пятая верхняя ложа, места от седьмого до одиннадцатого. Приятного просмотра.

Поблагодарив, мы прошли на лестницу. Уже отсюда до моих ушей доносился гул толпы. Визг, крики, аплодисменты, барабанные удары, протяжное завывание горнов и труб — все это смешалось в одну симфонию. И нельзя четко сказать, ужасна она или прекрасна. Например, графиня Норман презрительно скривилась, Дирг зажмурился и даже потянул носом, будто пытаясь уловить характерный запах. Что до Лейлы, то про нее я промолчу, ведь кто знает, фальшивая ее реакция или нет. Ну а я, а я просто шел вперед и представлял себе, будто я в Колизее и вот-вот на песчаной арене вспыхнут алые отблески крови, а сердце задрожит от рычания тигра и крика гладиатора.

Выйдя на парапет, я на долю мгновения зажмурился, а потом окинул взглядом трибуны. На один удар сердца мне показалось, что я попал в увеличенную копию муравейника. Черное море из голов и тел смешивалось и дребезжало, подобно этому самому муравейнику. Уши уже не слышали ничего, кроме криков и рева толпы.

— Не стой как заколдованный, — шикнула Лизбет, и мы прошли в ложу.

Мы устроились в элитном помещении с козырьком и двумя служками. Остальные девять мест оказались заняты. Мне пришлось перекинуться парочкой слов с двумя знакомыми гномами. Это была беседа ни о чем: я поинтересовался делами банка, а у меня спросили про успехи в учебе. Вот и весь диалог. Сев на одиннадцатое место, поближе к краю платформы, я невольно повернул голову налево. Там через два пролета была императорская ложа. Как говорится, знакомые все лица, но, сколько бы я ни искал, одного должника так и не нашел.

— А где Константин? — шепнул я Диргу.

Тот, будучи в курсе моих дел, в последнее время стал основным источником всех придворных сплетен.

— Попал в немилость к его величеству, — пожал плечами рыжий.

Я вопросительно вздернул бровь.

— Ну, я не особо много знаю, но со слов Лейлы — он прикончил одного из приближенных дворян на дуэли.

— О как! — удивился я. — И чем этот несчастный провинился?

— Никто не знает. Да там странная история. Этот самый дворянин, ни много ни мало, герой воины. Говорят, внес неоценимый вклад во взятие Мальгрома. Даже награду получил. Ну и, понятное дело, ни бала не проходит, чтобы он не рассказал о своем геройском подвиге. И тут на последней сходке, как ты их называешь, эту историю услышал его высочество принц Константин. И так она ему не понравилась, что у рассказчика язык отсекло. Правда, вместе с головой. Но это уже мелочи.