Энтони Пирс - Заклинание для хамелеона

Оказавшись в столь плачевном положении. Дор обнаружил, что чувствует себя не так уж плохо, гораздо лучше, чем можно было ожидать. Пусть эта гадкая птица склюет его, но Прыгун, его друг, сейчас в безопасности! Не было ли это благородное чувство еще одним признаком взрослости? Жаль, что стать совсем взрослым ему, кажется, уже не удастся.

«Если я погибну, — размышлял Дор, — Прыгун останется в прошлом навсегда».

Разве что возвратное заклинание сработает само по себе, чтобы переправить всех чужаков в их собственное время. Одного живого паука и кучку… Позвольте, если сейчас птица и склюет тело, то это ведь не его тело. Может, выйдет серединка на половинку: он вернется полуживым, кем-то вроде зомби. Будет бродить в окрестностях замка, и Джонатан станет его собеседником.

— Ко-мок! — каркнула птица и устремилась к великанскому, разлапистому, похожему на обыкновенское дереву, Момент — и они оказались в огромном гнезде, в самом его центре.

Это было фантастическое гнездо! Для его строительства птица употребила, очевидно, все, что на ум взбредет и в клюв попадется. Веревки, листья, змеиная кожа, морские водоросли, тряпицы, перья, серебряная проволока — Бинк говорил, что где-то в чаще растет серебристый тополь; птица, очевидно, нашла это дерево — драконья чешуя, засохшие хлебные корки, волосины из хвоста гарпии, щупальца древопутан, стекляшки, морские раковины, амулет, сделанный из гривы кентавра, высохшие червяки и множество других невообразимых вещей.

А содержимое гнезда оказалось еще интереснее! Что лежало в гнезде? Ну конечно яйца. Но какие! Конечно, их снесла не пестрая барахолка, потому что яйца эти были всевозможных цветов, размеров и разнообразнейшей формы. Круглые, продолговатые, пасхальные; зеленые, алые, в горошек; величиной с человеческую голову и с ноготь мизинца. Наконец, сковорода с яичницей о десяти яйцах — несомненный гвоздь коллекции. Кучками лежали покрытые мхом штыки, болты и сверла. Отдельно — абсолютно левый башмак; отдельно — обглоданные куриные косточки, золотые ключики, книги в рваных обложках, гнилая фанера и живой звук. А еще — мраморная статуя лошади с крыльями и несколько шариков из рога единорога. Плюс напольные часы с инкрустацией, но без стрелок, три дырки от бублика, полинявшая птичка колибри, полированная какашка оборотня. И Дор.

— Ко-мок! — ликующе каркнула пестрая барахолка и взмахнула крыльями, так что бумажки, листья, перья на секунду поднялись с насиженных мест. Птица улетела.

Пестрая барахолка попросту любила собирать вещи. Дор стал экспонатом ее коллекции. Первым человеческим экспонатом. А первым ли? Дор осмотрелся. Нет, никаких других что-веков не видно. А может, птица людьми попросту закусывала? Но и костей не видно. Хотя и это ничего не доказывает — барахолка могла поглощать и мясо, и кости. Но Дора она изловила не на земле, а в воздухе. Может, приняла его за редкостную породу летающего человека, поэтому и не съела?

Дор перебрался через завалы, подполз к краю гнезда и глянул вниз. Но, кроме густой листвы, ничего не увидел. Он не сомневался, однако, что гнездо находится на страшной высоте. Спрыгнешь — убьешься. А не попытаться ли слезть? Ветка, на которой держалось гнездо, была круглая, гладкая и вдобавок мокрая. Если бы она не раздваивалась как раз под дном гнезда, на ней вряд ли что-нибудь могло бы удержаться. Дор не сомневался, что рухнул бы вниз. Не мастак он лазать по деревьям.

Время поджимало. Барахолка сейчас вернется. Надо что-то решать. Дор придумывал и сразу отвергал придуманное. Спрыгнуть — ударишься о землю и убьешься. Спуститься по стволу — сорвешься, ударишься о землю и убьешься. Останешься в гнезде — съест барахолка.

— Что же мне делать? — чуть не плача, вслух спросил Дор.

— Очень просто, — ответила статуэтка из рога единорога. — Надергай обрывков из стенок гнезда, сплети веревку и спустись по ней на землю.

— Только не из меня! — возразило гнездо.

Из стенки торчал кусок веревки. Дор дернул — веревка порвалась. Потянул за соломинку — сломалась. Дернул за тряпицу — разъехалась. А серебряная проволока оказалась слишком тонкой.

— Успокойся, гнездо, — сказал он. — Из тебя ничего не получится, — Он робко оглянулся по сторонам, — Ну посоветуйте же хоть что-нибудь!

— Я волшебное кольцо, — заявило какое-то колечко, — Надень меня на палец и загадай желание, какое хочешь, какое пожелаешь — у меня непомерная сила.

Как же оно позволило занести себя на эту помойку? Ну ладно, выбирать не приходится. Дор надел кольцо на мизинец.

— Желаю очутиться на земле, — прошептал он…

…И остался на месте.

— Эго кольцо лжет и не краснеет, — буркнула какашка оборотня.

— Не лгу! — крикнуло кольцо, — Просто надо подождать! Потерпеть! Поверить, в конце концов! Я ведь очень долго пролежало без дела.

В ответ раздался дружный гогот мусорной братии. Дор расчистил место, прилег и принялся размышлять. Но придумать ничего не мог, как ни старался.

И тут над краем гнезда показалась одна мохнатая лапа, за ней — вторая, следом — пара зеленых глаз-фонарей в окружении маленьких черных глазков.

— Прыгун! — радостно заорал Дор. — Как же ты меня нашел?

— Как нашел, как нашел, — ворчливо протрещал паук, переваливаясь через край веселым брюхом-лицом; какое счастье вновь видеть это потешное нарисованное лицо! — Я ведь прикрепил к тебе подтяжку. У нас, пауков, такая привычка — прикреплять подтяжки. Когда птица схватила тебя, я полетел следом, только держатся на приличном расстоянии. Клянусь паутиной, я был сродни какому-нибудь невидимке. Я повис на этом дереве, а когда добрался до верха, нашел тебя.

— Вот красота! А я боялся, что никогда тебя больше не увижу!

— Мне нужно твое колдовство. Без него мне назад не вернуться.

На самом деле разговор шел не так бойко — в запасе у Прыгуна было все-таки маловато слов, — но по сравнению с прошлым совсем неплохо.

— Бежим отсюда? — предложил Дор.

— Бежим, — согласился Прыгун.

Прыгун прицепил к Дору паутину и готовился опустить его сквозь листву, когда раздайся шум. Шорох огромных крыльев! Пестрая барахолка летела домой!

Прыгун вывалился из гнезда и исчез среди листвы. Дор испугался, но сразу вспомнил: паукам высота не страшна — их выручают подтяжки. Дор мог отправиться следом, но усомнился в надежности собственной нити. Барахолка появилась в тот момент, когда Прыгун прилаживал подтяжку. В спешке паук мог плохо закрепить ее.

— Иногда у тебя совсем некстати начинают трястись поджилки, — сурово укорил Дор самого себя.

Ослепительная госпожа барахолка подлетела к гнезду и что-то в него бросила.

— Ко-мок! — каркнула она и вновь улетела. О, ненасытная жажда собирательства!