Феликс Эльдемуров - Птичка на тонкой ветке

- Хорошо, спасибо... - Леонтий щёлкнул зажигалкой и закурил - последнюю сигарету, что у него оставалась. - О гробе Господнем скажу только, что его никогда не существовало. Во-первых, евреи тогда не хоронили в гробах. Во-вторых, прочитаем Библию: тело Сына Своего прибрал к себе Господь. В теле Его прибрал... А в третьих... Какой гроб может быть у Того, Кто вездесущ и бессмертен?

- Тогда - за что мы сражались так упорно?

- Этот же вопрос у нас порой задают себе те, кто прошёл "горячие точки". И запивают с горя, когда понимают, что всё это время сражались за чью-то власть и чьи-то деньги... То, что я сейчас услышал от тебя, отчасти подтверждает мои предположения. Но позволь высказать сомнения. Нет, не по поводу смысла твоей высокой речи. Я, по роду моего ремесла, много интересовался эпохой крестовых походов. Прости... но ведь документы свидетельствуют: то, о чём ты сейчас говорил, случилось не с тобой, а с королём Ричардом. Ты же, согласно тем же свидетельствам, написал, конечно же, я не спорю, немало великолепных песен, воспевающих и крестовый поход, и сражения, и геройство воинов в боях с неверными. Но сам никогда в них не участвовал, не так ли?

Сэр Бертран мог вскочить с места и, сверкнув глазами, закричать во всё горло: "ложь! Это наглая ложь!" Но почему-то он не сделал ни того, ни другого.

- Сэр Ричард, - мягко улыбнулся он, - имеет привычку, выслушав чей-нибудь рассказ, пересказывать его другим так, как если бы это случилось с ним. Да, когда-то мы были почти друзьями - до тех пор, пока я не понял всю двуличность этого человека. Начиная бой, он привычно кричит: "Вперёд, герои!", а сам остаётся на месте. Зато потом, после, на пиру, как же разливается его хвастливая, убедительная речь! Это человек пусть и с сердцем льва, но с душонкой гиены. Услышав что-либо о нём, сэр... Леонтий, прошу: не всему верьте.

- А что касается моих сервент... - продолжал он, соображая попутно, правильно ли он поступил, назвав оруженосца рыцарским титулом, - я не знаю, о чём вы имеете честь мне говорить. Возможно, вы... или ваши историки меня с кем-то спутали. Да, я сочинял что-то подобное... ещё до того, как отправиться на Восток. Но теперь... Да, после того разговора, я принимал участие в сражениях, видел падение Ашкелона и наш позор у стен Акры, и наш разгром, когда нас осталось менее четверти прежнего войска, а оставшихся славнейших рыцарей сарацины истребили как цыплят... Вернувшись домой, я постараюсь забыть обо всём этом. Правда, сердце говорит, что этим не окончится, и я ещё не раз схвачусь за рукоять меча, пусть повинуясь данной мною клятве или вступаясь за обиженных. Но всякий раз при этом я буду смотреть в своё зеркало и прежде думать: так ли прав я, обнажающий меч?

- Но вчерашним вечером...

Бертран заулыбался:

- Бывают и ошибки. А вчера я, признаюсь, просто здорово перетрусил и, кстати, признавался вам в этом. Сам не знаю... ну, не чёрт же с вилами. Просто обыкновенное чудище... Ты мне веришь?

- А как тебе не верить, если ты не умеешь лгать? Вот и твой рассказ о встрече с Саладином. Я успел неплохо узнать тебя, рыцарь. Придумать столь затейливую ложь? Тебе? Это тебе не удалось бы при всём желании. Остаётся верить.

- Между прочим, - усмехнулся сэр Бертран, желая перевести разговор на другую тему, - у меня мелькнула одна мысль... Обо мне ты знаешь, но кто же ТЫ? Я давно хотел спросить. Такой знающий человек как ты... наверное, имеет благородное происхождение? Кто твои отец и мать?

Глава 8 - Встреча с сатаной, вновь рассказывает Леонтий

К о т. Не удивляйся, дорогой Ланцелот. У него три башки. Он их меняет, когда пожелает.

Евгений Шварц, "Дракон"

1

- Мой отец - такое было время - вынужден был скрывать, что является сыном священника. Лишь перед смертью он раскрыл мне эту тайну и взял с меня обещание, что я когда-нибудь, но навещу могилу деда...

Он служил в кавалерийском полку под началом славного генерала Доватора. Стремительно и грозно шли их войска в решительную контратаку, но потом получилось так, что немцы... ну, германцы... стали подходить к столице с тыла, и полк вынужден был повернуть, чтобы не дать врагу переправиться через реку. Они наползали на нас танками... такими бронированными чудовищами, и у наших всадников не было почти никакого оружия, чтобы справиться с наступающими... Они полегли там почти все, во главе с генералом, но враг в том месте через реку так и не переправился... Отец потом долго болел, будучи раненным в живот и в ногу, а выхаживала его в госпитале моя будущая мать...

К чему я это говорю...

Вот ты упоминал, вспоминая о том разговоре: Иблис, Иблис, са-та-на...

Получилось так, что много лет спустя я решил исполнить завет. Мой дед служил настоятелем храма в Волошской пустыни. Там должна была находиться и его могила. И вот, что интересно. По моим сведениям, именно в Волошской пустыни теперь обитал некто, очень меня интересовавший. Официально он носил духовный сан. Я, как может быть, ты успел догадаться, занимаюсь не только писательством. Я изучаю тайные науки. Не для того, конечно, чтобы стать великим магом, но потому что в них содержится немало информации, которая с успехом может быть использована во благо людям...

2

Могилу моего предка я так и не нашёл. Судя по всему, она находилась когда-то возле канала. Потом, по завершении строительства, на том месте появились административные здания: райком, горком, МВД... Теперь в них размещается музей Православной культуры.

Я всё-таки изыскал средства "позолотить ручку" и мне по секрету сказали, что интересующий меня отец Аникий в данное время находится в местном цветнике и как простой садовник возится с посадками кустарника.

Я был наслышан об этом "садовнике" и читал кое-какие из его проповедей в альманахе РПЦ. И я сразу же понял, что это он, когда увидел священника в простой чёрной рясе. Длинными ножницами он подстригал ветви шиповника, которые были сплошь в тёмно-красных плодах - и падали к его ногам, обутым в тяжёлые стариковские ботинки.

- Не меня ли вы ищете? - спросил он и обернулся.

Доброта, милосердие и благость сквозили из его внимательных, чуть прищуренных, с тёплой лукавинкой карих глаз. Я представился.

Отец Аникий отложил ножницы в садовую тачку, куда до того собирал срезанные, зелёные с ягодами цвета спелого помидора ветви. Странно. Кусты шиповника не подстригают осенью...

- Благословения ищете?

- Просто хотелось бы поговорить.

- Просто... Очень просто... - задумчиво молвил он, поглаживая желтовато-седую бороду.

- Зорох, значит? В миру вы, кажется, Котлин Леонтий Павлович? Знаком я, знаком с вашими произведениями...

И замолчал многозначительно, ясным взглядом посмотрев мне в переносицу.

- И... как они вам? - потупил я глаза.

- Гордыньки много в вас, - мягко, не осуждающе, произнёс отец Аникий. - В предмет, не подлежащий обсуждению, вторгаетесь. О вещах греховных печётесь. Вы... "аномальщик", кажется?