Феликс Эльдемуров - Птичка на тонкой ветке

- Да и мы не собираемся над тобою издеваться! - прервал его сетования писатель. - Ну да, мы, конечно же, где-то учёные, но... не по той специальности.

- Да?.. Знаете, меня столько раз обманывали... Значит, вы не будете даже выяснять самец я или самка?.. Что ж, если так... Я ведь совсем не ядовитый, это я так всех пугаю...

- Леонтий!.. Сэр Леонтий! - Исидора прислушивалась. - Похоже, впереди что-то случилось. Нам пора!

- Прощевай, друг Алекс! Счастливо тебе!

Впереди действительно что-то происходило, доносились крики...

Они умчались дальше по дороге и странный болотный зверь остался в полном одиночестве.

- Надо же, не тронули... М-да! - прибавил он меланхолично и, машинально, тут же липким длинным языком добыл и доставил в рот пролетавшую мимо стрекозу. - Не по той шпешиальношти... Нетипишный шлушай!..

4

- Мост, - констатировал рыцарь. - Ну, наконец-то!..

Мост через реку оказался добротен, и даже с перилами по обе стороны. Копыта Караташа и Аквилона простучали по доскам, а на том его конце, прислонясь к перилам, стоял пузатый рыжебородый детина в полосатом, рыжем с чёрным колпаке, и лениво разглядывал всадников. Поравнявшись с ним, сэр Бертран спросил:

- Эй! Что это за край там, впереди?

- Добрый день, милостивые господа! - отвечал тот. - Признаться, я долго ломал голову, кто это пробирается по лесу с таким шумом. Так по лесу могут ходить только двое: человек или ёж. Ну, поскольку на ежей вы не похожи... пока... то, так тому и быть, я объявляю вам: вы вступили на землю великой Тароккании, и, следовательно, обязаны заплатить пошлину за проезд по этому мосту.

- Хорошо, заплати ему, - сдержав подступившее раздражение, сказал рыцарь.

- Сколько мы должны вам? - спросил Тинч.

- Ну, конечно же, не мне, но... короче, с каждого из вас по пять солидов, господа милостивые. Извольте-ка! - с этими словами рыжебородый засунул ладони в промежуток между поясом и свисающим брюхом, как будто бы и не собирался брать никакой платы.

- Пять на четыре - двадцать, подсчитал Тинч и сунул руку в мешочек.

- Ну, что ты там... - ворчал рыцарь, который перед отъездом передал всю свою казну, около пятидесяти монет, в распоряжение Тинчу.

- Сэр Бертран, но в мешке... ничего нет!

- Что ещё за глупости!

Но в холщовом мешочке действительно не оказалось ни монетки.

- Не знаю... - недоумевал Тинч. - Получается, что королевский подарок не столько выдаёт монеты, сколько забирает их? Или же...

- Гм. Или же они нам сейчас не очень и нужны? Ладно... Эй, простолюдин! Как смеешь ты столь дерзко разговаривать с людьми благородного происхождения, которым ты даже не поклонился при встрече, невежа!

- Ах, невежа. Ах, не изволил поклониться. Ну, что ж, изволю, - раскланялся, сорвав с головы колпак и обнажив сверкнувшую загаром лысину, рыжебородый, и за его спиной стал виден длинный лук с натянутой тетивой. - А после... Ах, я понял вас. Вы, видимо, желаете проехать по мосту обратно? Тогда с вас двойная плата, за туда и за сюда!

- Сэр Бертран, - сказал Тинч. - ну его... Давайте так. Переберёмся через реку вброд, где-нибудь ниже по течению...

Рыжебородый только и ждал этих слов.

- Ах, вброд?! Ну, тогда хотя бы за намерение сделать это, я обязан взять с вас штраф, ровно по пятьдесят солидов с каждого... Пятьдесят и пятьдесят, да ещё за проезд туда и сюда по мосту... ровным счётом двести солидов! Платите, благородные господа!

- Наглец... - гулко, как сквозь прорези шлема, сказал де Борн. - Что ты там ещё бормочешь себе под нос, рыжебородая свинья? Сейчас я пришпилю тебя к твоему мосту, мерзавец! - и потянулся за копьём.

Тинч снова, на всякий случай, покопался в мешочке, но денег как не было, так и не было...

- Доблестные сеньоры! Очевидно, вы давненько не бывали в наших краях? Это теперь называется коммерция, и с этим ничего не поделаешь. Кстати, ваши слова можно квалифицировать как оскорбление личности... Короче, с вас всего... м-м-м... пятьсот солидов. Извольте заплатить!

- Иначе?

- Иначе? Что вы! Иначе быть не может! - и рыжебородый тихонько присвистнул.

Около десятка лучников выступили из леса впереди наших путников, и примерно столько же на том берегу - позади них.

- Раскошеливайтесь, милостивые господа, да побыстрее! - теперь полосатый, чёрно-рыжий колпак был на голове у рыжебородого, а в руках у него очутился лук с наложенной на тетиву стрелой. - Иначе через пару мгновений в лесу станет двумя ежами больше!

- Эх, где там бродит Леонтий с его арсеналом... - прошептал Тинч.

И, ещё неизвестно, чем бы завершилось для них это беспомощное топтанье посреди моста, если бы позади, под приглушённый стук копыт и шорох буковых листьев, не показались Леонтий и принцесса Исидора.

- А, так с вами ещё и баба? - развеселился рыжебородый. - А это что за пятнистая обезьяна с мечом на боку? Это, наверное, ваш верный шут? Ха-ха!.. Тысяча монет, господа, и ни солидом меньше! Роуминг, милостивые судари, роуминг!..

- Сейчас они у меня попляшут, - скрипнул зубами Леонтий, мгновенно оценивший обстановку.

- Погоди!

И выехав вперёд, Исидора спросила просто:

- И ты совсем не узнаёшь меня, Шершень?

И тут все арчеры, как один, отставили оружие, потому что:

- Боже... - пробормотал озадаченно главарь, роняя стрелу и опускаясь на одно колено. - Превеликий Господь! Неужели же это вы, леди?! Королева столько раз осведомлялась, не появилась ли её путешественница... О принцесса! Почему ваша свита сразу не предупредила меня?.. Простите великодушно, но по этой дороге сейчас...

- Это меня мало волнует! Как поживает... как себя чувствует королева?

- О принцесса Исидора!.. - и грозный рыжебородый Шершень поник, как бы завял, опустив лицо к доскам моста, который минуту назад охранял столь тщательно. - Я должен сообщить вам... У нас ведь сейчас... у нас ведь... чёрт, как же она, зараза, называется... У нас ведь "бархотная революция", вот!.. Ой, не было печали!..

Часть II - Песнь дракона

Глава 14 - Новое время

Человечество сразу сделалось таким культурным, что ни Гутенберг, ни Колумб не были зажарены на костре: первый скончался просто от голодухи и бедности, второй - от тяжести тюремных оков, в которые его заключил удивлённый его открытиями король Фердинанд.

"Сатирикон"

1

- Лучший бой - несостоявшийся бой! - выходя из леса, заявил Леонтий самурайскую истину и, присев, протянул ладони к огню. Подмигнул принцессе:

- Всё в порядке. Палатка легко вмещает четверых. Лапничка набросали, можно заселяться. Кони рядом, в загончике из жердей. Укрыли плащами, задали корм. Правда, сено-солома, да что поделать...

Исидора пожала плечами. Мысли её были далеко...

Два десятка стрелков, одетых как один в серые плащи с капюшонами, разобравшись по кострам, молчаливо уписывали за обе щеки их дорожные припасы.