Роджер Желязны - Ночь в одиноком октябре

— Сюда, — сказал кот, и мы прошли вслед за ним в затененную нишу, где обнаружилась дверь, ведущая внутрь храма. Рядом на хрустальной стене колыхалась несколько менее вещественная дверь: едва мы приблизились, как молочный свет внутри внезапно проявившегося на хрустале прямоугольника забурлил.

Когда мы остановились перед ней, кот повернулся ко мне.

— Поелику ты есть друг моего друга, — сказал он, — я подарю тебе знание. Спрашивай меня, что хочешь.

— Что день грядущий мне готовит?

Он мигнул.

— Кровь, — произнес он затем. — Моря и океаны ее вижу вокруг тебя. И ты потеряешь друга. А теперь проходите во врата.

Серая Дымка шагнула в прямоугольник и исчезла.

— Что ж, и на том спасибо, — сказал я.

— Carpe baculum! [4] У кого-то из них — у кота ли, у пса ли — с латынью, похоже, не все в порядке, потому что carpe baculum переводится как «лови (хватай) палку». Впрочем… — прокричал он мне вслед, каким-то образом поняв, что я еще не успел начисто позабыть латынь, и, вероятно, посмеявшись по-своему, по-кошачьи, приказав мне на классическом языке принести палку.

Постепенно привыкаешь к вечным подколкам со стороны кошек насчет собачьей жизни, хотя, думаю, их глава от подобных глупостей мог бы и воздержаться. Но он же все-таки кот и, по-видимому, очень давно не видел собаки, поэтому не смог удержаться.

— Et cum spiritu tuo [5] Et cum spiritu tuo (лат.) — И с духом твоим. , — ответил я и шагнул в дверь.

— Benedicte [6] Benedicte (лат.) — Благословен [будь]. Эти две последние реплики представляют собой перефразированное окончание католической службы. , — донесся до меня далекий ответ.

Я снова повис в пространстве меж двух миров.

— Что там такое случилось? — окликнула меня Серая Дымка.

— Он на прощанье посмеялся над моей Вахтой.

— С чего бы это?

— Будь я проклят, если знаю. По его морде ничего нельзя прочитать, ты что, забыла?

Тут она внезапно нырнула в еще один прямоугольник. Очень странное зрелище представляла она — колеблющаяся, плоская картинка кошки. Затем Дымка превратилась в горизонтальную линию, концы черточки сошлись друг с другом, и все исчезло. Когда наступила моя очередь, дело оказалось куда проще. Я очутился рядом с ней на вершине Собачьего Гнездовища прямо перед каменной плитой, которая снова стала серым камнем с несколькими царапинками на нем. Солнце зависло далеко на западе, гроза уже кончилась.

Я огляделся по сторонам. Никто, вроде, за нами не шпионил.

— До заката время еще есть, так что мы успеем проверить место, которое ты вычислил, — предложила Дымка.

— Нет, оставим это до завтра. Я и так подзадержался, мне надо дом обходить.

— Хорошо.

Мы побежали домой. Я вспомнил о даре старого кота, но завтра будет завтра.

— Моим снам недостает пышности Целефаиса, — заметил я.

— А какие они?

— Я возвращаюсь в первобытный лес, где обитает старый волк по имени Ворчун. Он учит меня всему.

— Если там водятся зуги, — сказала она, — значит, мы пролетали над твоим лесом. Он к западу от реки Шай. Сразу под Вратами Глубоких Дрем.

— Может быть, — пробормотал я, сразу подумав о маленьких коричневых существах, которые жили на дубах, питались древесными грибами и бесследно исчезали, едва завидев людей. Ворчун частенько насмехался над ними, — впрочем, это его обычное расположение духа.

На западе багрянели облака, а наши лапы насквозь пропитались влагой, оставшейся на траве после грозы.

Кровь, моря и океаны крови. Возможно, стоит воспользоваться намеком.

Этой ночью мы с Ворчуном станем бесцельно бродить по лесам, пока не подеремся, и в очередной раз я буду бит.

С утра я снова взялся за работу: проверил Тварей, а затем обследовал все снаружи. Прямо перед нашей парадной дверью лежало черное перышко. Оно могло принадлежать Ночному Шороху. А могло случиться, что открывающие подбросили его, снабдив каким-нибудь мерзким заклинанием. А может, оно случайно залетело. Я отнес находку за дорогу, в поле, и помочился на нее.

Серая Дымка опять куда-то исчезла, поэтому я направился к дому Ларри. Он впустил меня, и я рассказал ему обо всем, что случилось с тех пор, как мы в последний раз виделись.

— Надо будет проверить тот склон, — сказал он. — Может, там раньше стояла часовня.

— Верно. Сходим прямо сейчас?

— Давай.

Пока он искал пальто, я рассматривал его растения. Некоторые экземпляры выглядели довольно-таки экзотично. Я не стал рассказывать ему о Линде Эндерби, поскольку в нашем разговоре он вскользь упомянул, что они беседовали о ботанике, и только. Может, Великий Сыщик и вправду увлекается цветами?

Он вернулся уже в пальто, и мы пустились в дорогу. Когда мы очутились в открытом поле, небо заволокло облаками, задул сильный ветер. Спустя немного времени мы наткнулись на огромные бесформенные следы, уводящие к скрытой пеленой бури ферме Дорогого Доктора. Я принюхался — пахло Смертью.

— Здоровяк снова выходил, — заметил я.

— Я туда так и не дошел, а надо бы познакомиться, — ответил Ларри. — Я даже начинаю подумывать, не тот ли это весьма знаменитый ученый, с которым мне доводилось встречаться? Может, это он продолжает свои исследования?

Дальше развивать мысль он не стал — мы вышли к дереву, в стволе которого глубоко увяз арбалетный болт.

— Что ты думаешь о викарии Робертсе? — спросил я тогда.

— Очень честолюбивый человек. Совсем не удивлюсь, если узнаю, что он поставил себе целью в одиночку добраться до конца и быть единственным, кто откроет Врата.

— А Линетт тут при чем? Ты же сам прекрасно знаешь, что принесение в жертву человека вовсе не так уж важно. Ну, может, что-то вроде смазки.

— Я думал о ней, — промолвил он. — По пути назад мы завернем к дому викария, покажешь мне ее комнату.

— Я и сам не знаю, где она. Но попрошу Серую Дымку сводить меня туда. А потом покажу тебе.

— Сделай это, пожалуйста.

Наконец мы подошли к склону невысокого холма, к месту, где, согласно моим расчетам, должен был располагаться центр.

— Ну что, это здесь? — уточнил он.

— Да, примерно. Плюс-минус. В отличие от остальных, я как правило, работаю не по карте.

Мы прошлись вдоль холма.

— Склон как склон, — наконец подвел он итог. — Ничего необычного, если только те деревья не остатки священной рощи.

— Они совсем молоденькие. По-моему, они выросли здесь лишь недавно.

— Да. И мне тоже так кажется. Но меня не покидает ощущение, будто в своих подсчетах ты что-то упустил. В этот вариант я вхожу?

— Да.

— Мы это уже обсуждали. А что если без меня? Куда тогда уйдет центр?

— На другую сторону холма и дальше на юго-восток. Ходьбы как от твоего дома до дороги перед хижиной Оуэна.

— Давай посмотрим.

Мы взобрались на холм, спустились по противоположному склону и повернули на юго-восток.