Алёна Алексина - Игра со Зверем

— Нет.

Амон спешился.

— Отойди, — повторил Мактиан. — Последний раз предлагаю.

— Нет.

Сын Эрика смотрел на широкую спину, отгораживающую его от смерти. Наследник левхойта, словно не боялся удара сзади, он глядел только на отца, а обе руки лежали на поясе — поближе к рукояти меча.

Тишина оглушила.

— Ты заступаешься за врага, дурак. Дай ему шанс — мигом вонзит нож под ребра.

Демон в ответ хмыкнул, достал из-за пояса тяжелый кинжал, и протянул руку назад.

— Возьми.

Тирэн схватил оружие. Ему казалось, он спит и видит абсурдный сон.

— Похоже, он еще не знает, где находятся ребра, — хмыкнул защитник. — А что будет, если я повернусь спиной к тебе? Наверное, не ошибешься с ударом?

Новоиспеченный правитель Ада прищурился и щелкнул пальцами. Трое демонов, все это время стоявших за его спиной, спешились.

— Жареного убить. Белобрысого взгреть за непокорность.

Они приближались медленно, примериваясь для атаки. Тир вздрогнул, когда широкие крылья заступника скрыли его от нападавших.

— Сложи! — зашипел он, озираясь. — Переломают!

— Стану я из-за тебя так рисковать, — ответил мужчина, принимая мечом первый удар.

Он понимал, что силы неравны, что на стороне выступивших против него воинов опыт и численное превосходство, а значит схватка, скорее всего, будет проиграна. Но за тридцать лет ему случалось проигрывать. Без поражений никто не мужает, а если обгоревшего парня зарежут, как на скотобойне, будет, пожалуй, жалко. Он неплохо держится, с достоинством. Амон мягко уклонился от очередного удара и сделал обманный выпад. Противник отпрянул, и демон оттолкнул эрикова сына крылом:

— Дуй отсюда, жареный.

Пленник, не ожидавший толчка, упал, а трое нападавших бросились на его защитника. Черные крылья описали в воздухе широкую дугу, и один из воинов рухнул, зажимая руками рану на животе. Двое его соратников одновременно прыгнули с разных сторон, собираясь раз и навсегда лишить неприятеля способности летать. Однако тот стремительно принял человеческий облик и отпрянул. Мечи рассекли воздух. Тем временем отчаянный заступник резко повернулся к Тирэну и, что есть сил, отшвырнул его прочь.

— Пошел!

Но оглушенный происходящим и ослепленный болью юноша снова не успел среагировать, только увидел, что сейчас на спину наследника левхойта обрушится клинок, и заорал, срывая голос:

— Сзади!

Демон развернулся, смертельный удар пришелся по касательной — на боку раскрылся глубокий порез. Раненый издал звериный рык, выбросил вперед безоружную руку и ударил нападавшего. Тир не смог понять, куда он бил, но воин, огромный, словно буйвол, упал ничком. Однако другой противник, воспользовавшись тем, что неприятель на мгновение отвлекся, обрушился на него с удвоенной яростью.

Наблюдая ураганную схватку обгоревший виновник всей этой заварухи понял — его защитник уже не успеет отбить новый удар. Поэтому жалкий зритель собрал остатки сил, какие еще теплились в изуродованном огнем теле, коротко размахнулся и метнул кинжал в нападавшего. Оружие вошло в шею, чуть ниже кадыка. Сраженный царапнул пальцами торчащую из горла рукоять и повалился на колени, захлебываясь черной кровью.

— Амон… — усталый голос Мактиана.

— У меня есть право победителя, — с трудом восстанавливая дыхание сказал сын. — Ты оставляешь ему жизнь.

Правитель Ада смерил отпрыска внимательным взором. И можно было поразиться ненависти, бушевавшей в древних выцветших глазах.

— Что ж… — тяжелый взгляд упал на медальон, который выронил Тирэн.

Медяшка тускло поблескивала на закопченной растрескавшейся земле. Левхойт шагнул вперед, и поднял украшение.

— Оставлю себе.

Он наслаждался собственным превосходством. Хозяин безделушки рванулся, но тяжелая рука легла на плечо и удержала. Юный демон смотрел в спины удаляющегося властителя и его свиты… Никогда он не чувствовал себя таким беспомощным.

— Тир? Где витаешь?

Сотник квардинга Ада отвлекся от некстати всплывших воспоминаний и посмотрел на сидящего напротив брата.

— Вспоминал, как разрушили наш замок.

Собеседник нахмурился.

— До сих пор не представляю, как ты удержался и не убил Амона еще тогда. Как не понимаю и того, почему он тебя спас.

— Авторитет, — последовал спокойный ответ. — Он смог одолеть старших воинов, и впервые открыто выступил против отца. Этот демон уже тогда знал, чего хочет. Да и я просчитал варианты. Он мог помочь мне спастись, не выдавая тебя. А потом… потом ты ушел, и я решил выжидать.

Родич хрипло рассмеялся.

— Да уж. Ждать ты умеешь. Помню, ты несколько лет чуть не каждый день твердил, что мать тебя заберет. А отец запрещал мне говорить, что убил ее за неповиновение. Боялся, сбежишь.

Черные брови удивленно взлетели вверх:

— Сбегу? Зачем? В замке лучше, чем в бедняцкой лачуге.

В глазах брата мелькнуло удовлетворение. Тирэн знал — его проверяют. Изо дня в день. И он уже порядком устал от этих от постоянных испытаний на верность. Сначала Амон, теперь…

— Меня всегда удивляло, почему о нас никто не знал? Зачем Эрик скрывал, что у него есть сыновья?

Тот, кому адресовался этот вопрос, откинулся в кресле и со снисходительной улыбкой пояснил:

— Про тебя он и сам поначалу не знал, а потом… не хотел позориться. Человеческая девка скрыла от левхойта беременность, спрятала ребенка и двенадцать лет сама растила демона. Его бы свергли, только узнав о таком. Ну, а я для всех умер сразу после появления запрета.

Тир промолчал. Он знал, что сейчас последуют вопросы, но не хотел их предварять объяснениями. Собеседник помедлил и, наконец, спросил:

— Почему Кэсс еще жива? Ты так и не смог к ней подобраться?

— Я не стал.

— Извини?

— Для тебя важен результат или мои потуги доказать преданность? — говоривший отвернулся и стиснул подлокотник кресла, но голос звучал, как обычно, насмешливо. — Я заговорил стрелу, сделал ее невидимой — она справилась. Девчонка сильна, недаром Амон так её опекает. Хотел подстроить несчастный случай, но тут вылез ты. Проведи она в спальне еще пару часов — и тихо умерла бы во сне.

— То есть?!

— Я наложил заклинание на питона Вилоры, — демон взъерошил волосы. — Легко и никаких следов, но тебе же необходимо было подключить Мактиана.

— Он убил отца! Это была месть.

— Я понял. И что? — брат обернулся. — Старый козел мертв. Или умирает. И убил его не ты. Не я. А Амон, как всегда и хотел.

— Тьма…

— Именно, — он скрестил руки на груди и отчеканил. — Заканчивай уже со своими проверками. Или ты мне веришь, или борись сам. Один. Понял?

Он не стал дожидаться ответа, а продолжил, как ни в чем не бывало:

— Оракул чувствует изменения, но выжидает, как обычно. Он не станет вмешиваться, а если потом мы еще и отдадим ему Стихию, вероятно даже займет нашу сторону. Но пока я бы на него не рассчитывал, сначала надо все подготовить. Теперь о нииде. Она беременна. И умирает.