Алёна Алексина - Игра со Зверем

Однажды, стоя на автобусной остановке, девушка будто перехватила чей-то пристальный взгляд. Незнакомый темноволосый мужчина в потоке пешеходов переходил дорогу. Прозрачные зеленые глаза посмотрели в упор. И таилось в них настолько нечеловеческое выражение, что захотелось раскричаться, срывая голос. Брюнет удовлетворенно усмехнулся, подмигнул парализованной ужасом жертве и… растворился в толпе.

Да, Кассандра сходила с ума.

Увы, несколько походов к психиатру дали понять — помощи ждать не от кого, и несчастная, соскальзывавшая в пропасть безумия, выработала свою систему борьбы с кошмаром: холодный душ и много работы. Выматываясь, она валилась на кровать и засыпала без сновидений.

А еще старалась убедить себя, что все происходящее — шутки подсознания. Выдумала себе личного демона. Почему демона? Да кто теперь разберёт. Но, проштудировав Интернет, даже дала ему имя — Амон. Властный демонический принц, командовавший, если верить изотерическим источникам, сорока легионами духов. Мистическое жестокое существо, в чьей власти открывать прошлое и будущее, повелевать огнем и подчинять даже самых непокорных.

Все эти характеристики как нельзя лучше подходили голубоглазому мужчине из снов. И вот ведь что странно — теперь, когда у кошмара появилось имя, мириться с ним отчего-то стало легче.

После памятного видения про виселицу удавалось отвлекаться изнуряющей работой и крепким сном целый месяц — почти до начала августа. Именно тогда Кэсс впервые за долгое время решила добраться до дома на метро. Она задержалась на работе — в кафешке был банкет и пока припозднившиеся клиенты разошлись, уже стемнело. В итоге, официантка так набегалась, что не нашла в себе сил на пешую прогулку.

Спустившись на станцию подземки, девушка в изнеможении прислонилась спиной к колонне и прикрыла слипающиеся глаза, тщетно пытаясь подавить необоримую зевоту. Нудно и противно начинала болеть голова. Скорее бы до дома добраться.

Спать, спать, спать.

…Она спрыгивает с платформы, стараясь не упасть и не приземлиться на третий рельс. Ей нужно всего лишь подобрать с закопченных путей монетку и вскарабкаться обратно. Несмотря на предостерегающие крики, девушка бесстрашно наклоняется и понимает тускло мерцающий кругляш. Должно быть, со стороны она похожа на сумасшедшую — кидаться на верную смерть ради какой-то мелочи!

Из глубины черного туннеля уже приближается поезд, но Кэсс не слышит, как не слышит и предостерегающих криков.

Она рассматривает монету. Та оказывается крупной и на удивление тяжелой, с неровными истертыми краями, но бесподобно отчеканенным силуэтом старинного города. Стройные башни, стрельчатые окна, разномастные крыши домов… Наверное, все эти подробности невозможно рассмотреть без микроскопа, однако, чем дольше Кэсс вглядывается в диковинную чеканку, тем лучше видит. Изображение словно увеличивается в размерах, выплывает вперёд. Уже можно рассмотреть зубчатые каменные стены, узкие щели бойниц, нескольких стражников у высоких ворот…

Ревет гудок. Поезд! Девушка лихорадочно сжимает в кулаке заветную монетку и кидается к платформе, но замирает с глупо протянутой вверх рукой и запрокинутым лицом. На уровне глаз оказываются темные ботинки на толстой грубой подошве. Не тянется спасительная ладонь, не слышатся ободряющие крики.

Незнакомец, облаченный в потертые джинсы и серую футболку, стоит на краю платформы и смотрит вниз. Глаз не видно за темными стеклами очков, но Кэсс узнает Амона и против воли отшатывается — к неминуемой смерти. Однако демон резко наклоняется, крылатая тень мелькает в равнодушном свете фонарей, и сильная рука сжимает запястье девушки. Обладательница диковинной монеты взмывает вверх, не успевая удивиться подхватившей её свирепой силе. А за спиной уже грохочут вагоны тормозящего состава, и проносится душный ветер подземки.

Хочется кричать, но страх застывает комком в горле и спасенная жертва только шепчет:

— Не снимай очки…

Однако яростные голубые глаза заклятого спасителя уже смотрят ей в душу, из зрачков глядит Бездна. У Кэсс подкашиваются ноги. На жестоком лице Амона расцветает хищная улыбка, и девушка с ужасом видит Зверя. Неужели он спас её, чтобы уничтожить? Она сжимает в потной ладони монету, понимая — ни вырваться, ни убежать, ни проснуться уже не сможет… На запястье смыкаются стальные пальцы.

— Почему ты спас меня? — одними губами шепчет несчастная жертва, не в силах больше мучиться неизвестностью.

Амон склоняется к ней. От него исходит такой неистовый жар, что у Кэсс начинает кружиться голова. Тёплое дыхание щекочет висок, и Зверь отвечает:

— Потому что ты моя.

— Кассандра…

Официантка Ленка сидела за пустующим столиком и лениво болтала ножкой:

— Что за имя у тебя такое? Как у порно-звезды.

Ох, как Кэсс хотелось надеть на хорошенькую белокурую головку этой нахалки кастрюлю из-под гаспачо, да ещё постучать сверху половником! Но вместо этого она тепло улыбнулась и ответила, насыпая в солонку соль:

— К счастью, навязшие на зубах имена, вроде «Лена», дают не всем. Так что завидуй молча. Или начинай сниматься в эротике — шансы стать Виолеттой, а то и Саломеей увеличатся многократно.

За стойкой заржал бармен Димка — ну чисто жеребец. Хорошо хоть посетителей ещё нет. Хотя при посетителях подобное и не было бы сказано. Зачем?

Ленка надулась. Но на Кассандру её обида не произвела никакого впечатления: обращать внимание на въедливую склочную сплетницу? Если вовремя её не обрубить на полуслове — таких гадостей наслушаешься, что оё-ёй. А так подуется-подуется, зато весь оставшийся день будет паинькой. Вплоть до следующего раза.

Напарница и впрямь присмирела, даже подлизываться начала.

— Ну, Кася, ну скучно же… — заныла она.

— А ты поработай, — этот едкий профессиональный совет канул в пустоту.

Лентяйка только сморщилась, но с места не сдвинулась.

— Ну, Ка-а-а-ась… Ну расскажи…

Димка поддакнул:

— Правда, чего это так тебя назвали-то чудно? Кассандра — это ж, вроде, что-то из Библии?

Девушка хмыкнула:

— Вообще-то из греческой мифологии.

— Ну и? — не смутился парень.

— Что «ну и»? Ну и назвали меня так. А почему — не знаю.

Оба слушателя вздохнули, поняв, что развлекать их не будут. А Кэсс направилась расставлять солонки по столам. Ну, правда, не рассказывать же этим балбесам, что на самом деле в свидетельстве о рождении её записали Александрой, но мама Валя — большая затейница — не хотела называть девочку мужским именем: в маленькой Санечке и так хватало пацанских замашек. Поэтому долгое время она звала девочку просто «дочкой», а потом в одной из книг нашла миф о Кассандре (другая версия имени которой звучала, кстати, как Александра), а после ещё и роман какой-то красивый прочла.