Тим Леббон - Вечность

Лейтенант промолчала, зато ответила Эйнджел:

— Ты прав. Рабов мы контролируем химикалиями, а вас — обещаниями и страхом. Вы для нас все — рабы.

Ленора засмеялась, ее плечи затряслись. Нокс посмотрел вниз.

Они быстро спускались, и теперь он увидел длинные колонны людей, марширующих по снегу. Их там были тысячи, вся Новая Земля торила путь в горы. Несколько знамен кроутов тенями колыхались на снегу. Великану стало любопытно, есть ли там его отряд и думает ли сейчас о нем хоть кто-нибудь из бывших соратников.

Неожиданно Нокс почувствовал, как его страх превращается в нечто иное. Не в надежду — это было бы слишком хорошо, — но в покой. Кроут понял, что Эйнджел помогает ему на пути. Как ни страшна будет смерть, умерев, он выйдет из-под контроля магов.

— Я все равно убегу, — сказал великан, и рука Эйнджел покинула его плечо.

— Возможно, ты прав, — ответила она, и Нокс почувствовав, как колдунья улыбается. — Даже я не могу предвидеть вечность.

Они приземлились на леднике. Стояло яркое бесснежное утро, холодный воздух был острым и свежим. Сюда уже пришли тысячи кроутов и рабов. Все они сгрудились вокруг поспешно зажженных костров: готовили рыбу, пили, уже чувствуя какую-то атмосферу празднества. «А почему нет? — подумал Нокс. — Они пришли сюда глазеть на убийство — единственное, что по-настоящему любят».

Ленора соскользнула по боку сокола. Собравшаяся толпа замолкла, уставившись на нее. Лейтенант взглянула на Нокса и кивком приказала спуститься.

— Не заставляй подниматься и стаскивать тебя, — тихо произнесла она.

Нокс вспомнил об оружии, которое у него было. Меч утонул, но все еще остались метательные ножи, праща на поясе, булавы, прикрепленные к ногам… Он спокойно дотянется до них, прежде чем воительница взберется обратно на сокола. Сзади сидит Эйнджел, но даже если она ничего не сделает (вполне возможно, ей понравится схватка между кроутом и Ленорой), лейтенант — слишком сильный соперник для него.

По крайней мере, это будет достойная смерть.

Он упал в сторону, правой рукой выхватил из-за пояса метательный нож, левую бросил вперед, чтобы помочь себе прокатиться по утоптанному снегу. Нокс увидел, как напряглась Ленора, а затем улыбнулась, когда рука колдуньи сомкнулась вокруг лодыжки воина.

Эйнджел встала на спине сокола, подняв великана высоко в воздух. Нокс отвел руку с метательным ножом наготове.

Он услышал знакомый свист, прежде чем праща отрезала три его пальца по вторую костяшку. Толпа зааплодировала, а лейтенант осклабилась. Нокс вскрикнул и внезапно устыдился своей боли.

— Вот он! — произнесла Эйнджел. — Беглец! Он недалеко ушел. Норила в той стороне, кроут! — Она повернула его лицом к югу, а потом резким движением возвратила обратно. Кровь из пальцев великана веером разбрызгалась по леднику.

— Мы все рабы! — закричал Нокс, но толпа смеялась и улюлюкала. Он удивился, как вообще мог лелеять хоть какую-то надежду.

— Мой брат и я — такие же рабы, — ответила Эйнджел, и крики неожиданно стихли. Она бросила великана на лед, спрыгнула следом и встала ногами по обе стороны от его головы. Он видел ее пятнистую кожу, выдающую возраст, но чувствовал и силу, до сих пор кипящую в колдунье. — Рабы магии, покинувшей нас, — продолжала Эйнджел. — Рабы этого места, рабы нашего изгнания. Рабы нашей мести.

— Убить его! — заорал кто-то.

Поднялся одобрительный вой. Нокс повернулся, оглядел собравшуюся толпу кроутов в поисках знакомого лица, но сейчас они все были для него чужими. Он покинул их меньше дня назад, но уже не принадлежал к своему племени. Он изменился.

— Благословенны вы будете, — сказала Эйнджел, как будто разговаривая с тысячью детей. — Смерть — это все, что вы знаете.

Она наклонилась к Ноксу и, схватив его за грудки, подняла легко, как младенца.

Беглец взглянул ей в лицо. Она росла? Он усыхал? Он должен двигаться, сражаться, бороться! Но сигналы, которые он посылал конечностям, жалкими всхлипами выпадали изо рта. «Просто покончи с этим, — подумал Нокс. — Ну пожалуйста, убей меня». Маг поглядела на него в ответ и улыбнулась, как будто услышав мольбы.

— Ленора! — крикнула Эйнджел. — Ты знаешь, что делать!

Нокс ничего не видел, но слышал. Сокол задвигался на льду, неуклюжий без воздушной стихии. Его огромные ноги с грохотом сжались раз, два, три… А потом громыхнул взрыв, раздался сдавленный вопль толпы. Стало жарко, и облака пара скрыли их искусственным туманом.

— Все готово, госпожа.

— Все готово, — эхом отозвалась Эйнджел. — Предатель, — прошептала она Ноксу и перевела глаза на все растущую толпу.

— Это предупреждение. — Голос мага разнесся по всему склону. — Любого, кто попытается сбежать от моего брата и меня, ждет такая же судьба, а может, что-нибудь похуже. У нас нет магии, но есть знания. Пути и средства. И химикалии. Это Нокс! Смотрите, он живой! И он будет жить вечно!

Эйнджел бросила кроута на лед и встала над грудью беглеца. Ее волосы упали волнами по обе стороны головы, и Нокс впервые увидел ее подлинное безумие, скрытое от толпы. Глаза колдуньи сияли чем-то большим, нежели просто отраженный свет. Рот раскрылся, язык свисал вниз, а губы изогнулись в уродливой усмешке.

— Прими это, — сказала она, засунув какой-то шарик в рот Ноксу. — И это.

Эйнджел ударила его ножом в грудь, чуть выше сердца. Великан заскулил, дернулся вверх, еще больше насаживаясь на лезвие, но маг вытащила нож. Погрузив пальцы в рану, Эйнджел оставила внутри что-то холодное и твердое.

Затем колдунья выпрямилась и с размаха ударила Нокса кулаком в лицо. Его зубы сомкнулись на шарике и раздавили его. Отвратительная на вкус жидкость потекла по языку.

— Положите его внутрь, — сказала Эйнджел, встала и отошла в сторону.

Над беглецом медленно склонилась Ленора. Толпа вновь зашумела, но голоса раздавались как будто за тысячи миль отсюда — тихие, глубокие, беспрестанно карабкающиеся к какому-то апофеозу, который так никогда и не наступит. Посмотрев вверх, Нокс увидел, как первые снежинки висят в воздухе над ним. Просто висят.

«Что это?» — подумал он.

— Я увижу тебя снова, — сказала Эйнджел, и слова ее зазвучали вечностью.

Они оставили его в леднике.

Ленора приготовила яму — достаточно глубокую, чтобы Нокс мог вставать в ней или ложиться, вытягиваясь во весь рост. Лед, нагроможденный сверху, растворили взрывом химического огня. Весь процесс, казалось, занял несколько дней. Ленора двигалась очень медленно, а снежинки так и не упали. По крайней мере, Нокс этого не увидел.

Его мысли… они летели с прежней скоростью.

Ледник оказался далеко не безмолвным. Он стонал. Он ревел. Раз в несколько лет он с грохотом смещался. А в последний зимний день каждого года, когда солнечные лучи ударяли прямо в глетчер, древний лед сверкал бесконечным зеленым полем.